Следователь: Что это за цепочка у вас на шее?
Арестованный: Цепочка у меня на шее? Это звезда Давида…
Следователь: Мне, разумеется, необходимо расследовать обстоятельства, касающиеся обвинения. Вопросы, которые я задаю, должны доказать вашу причастность или непричастность по обвинению. Полицейский особо подчеркивает данное обстоятельство в их отчете.
Арестованный: Что на мне была цепочка со звездой Давида?
Следователь: Да.
Арестованный: И что же?
Следователь: Они сочли, что упомянутое обстоятельство и нахождение в непосредственной близости к пропалестинским протестующим…
Арестованный: Могу я минуту переговорить со своим адвокатом?
Следователь: Конечно, можете.
Адвокат: Меня беспокоит этот вопрос о звезде Давида.
Следователь: Почему это вас беспокоит?
Адвокат: Я изложу причины своей обеспокоенности после консультации.
Следователь (с раздражением): О´кей! Время 2 часа 9 минут утра. Я останавливаю допрос. <…>
Следователь (с паузами, подбирая слова): Прежде всего, перед тем как мы продолжим, задаваемые мной вопросы не преследуют цели кого‑либо оскорбить или подвергнуть кого‑либо дискриминации. Я хочу, чтобы это было в протоколе. Однако полицейские указали в своих отчетах, что они сочли, поскольку звезда Давида наличествовала видимым образом, люди могли быть оскорблены ее присутствием, это возбуждало вражду. <…>
Эта сцена — не фрагмент пьесы, навеянной Кафкой и Оруэллом, и не инсценировка из жизни первых лет Третьего рейха в современных декорациях. Это расшифровка видеозаписи допроса в лондонском полицейском участке от 30 августа 2025 года. Запись была передана британской газете The Telegraph, она доступна для просмотра на официальном канале издания в ютубе.
Ассоциация с Оруэллом, когда мы говорим об атмосфере, царящей ныне в британской общественной жизни, не случайна. Свой роман‑антиутопию «1984», предупреждающий об опасности грядущего тоталитаризма, он писал прежде всего об Англии и для Англии, которую хорошо знал и глубоко понимал.
При написании романа «1984» Оруэлл, несомненно, использовал свой опыт работы на Би‑би‑си. Комната, в которой проходили редакторские совещания Восточной службы — номер 101, находилась в здании штаб‑квартиры Би‑би‑си на Портленд‑Плейс, которое само по себе являлось архитектурным прототипом «Министерства правды» («Миниправ»). В описании концепции интеллектуального двуличия и головокружительных перемен курса политической линии очевидно слышится нечто, с чем ежедневно сталкивался Оруэлл .
Итак, 29 августа нынешнего года британский юрист пришел к израильскому посольству в Лондоне, чтобы наблюдать за пропалестинской демонстрацией. Он снял на камеру более 30 случаев противоправных действий протестантов и реакцию на это — вернее, отсутствие реакции — лондонской полиции. Наблюдатель был задержан, в наручниках доставлен в полицейский участок. Там его допрашивали в течение 10 часов. Он был обвинен в оскорблении протестантов и разжигании вражды. По утверждению полиции, осуществил он это тем способом, что… на нем была цепочка с маген Давидом.
Впоследствии полиция заявила, что задержанный многократно нарушал полицейское распоряжение о разделении противоположных групп протестантов, и именно это, а не то, что на нем был маген Давид, явилось причиной задержания и 10‑часового ночного допроса в участке.
«Полиция объясняла мне, что ношение звезды Давида враждебно по отношению к протестантам. В то же время мы видим множество транспарантов с антисемитскими лозунгами, их выкрикивают в сторону евреев, и это проходит безнаказанно».
Министр иностранных дел Израиля Гидеон Саар в своем посте в сети Х назвал произошедшее моральным позором и заявил: это показывает, что «свирепый антисемитизм, распространяемый через “пропалестинские” марши, отравил британские улицы». «Британские власти обязаны действовать: запретить антисемитские лозунги и провести полное служебное расследование», — заявил Саар.
Легко представить, что произошло бы в Лондоне и по всей стране, если бы полиция задержала, например, какую‑нибудь даму в хиджабе за то, что ее наряд враждебен по отношению к окружающим. Скрутила бы ей руки, надела наручники и 10 часов ночью допрашивала бы в участке по данному поводу. Многотысячные марши против исламофобии и расизма неделями, наверное, бушевали бы по всей Великобритании. В парламенте кипели бы страсти. Был бы, пожалуй, объявлен месячник общенационального покаяния.
В последнее время в Великобритании арестовывают до 30 человек ежедневно за «крайне оскорбительные» (юридическая формулировка) высказывания, комментарии в соцсетях и сообщения в интернете, квалифицируемые как уголовное преступление. Такие данные приводит The Times. И многократно большее число британцев ежедневно привлекается к административной ответственности со всеми вытекающими последствиями, как то: проблемы на работе, разрыв с друзьями, осложнения в семейной жизни, за «непреступные инциденты разжигания ненависти». Как правило, эти речепреступления (перефразируя Оруэлла) касаются «оскорбления» секс‑меньшинств, произвольно трактуемого «расизма», слишком активного выказывания недовольства «политикой партии» на местах и, разумеется, «исламофобии».
Иными словами, в Великобритании, колыбели и бастионе личных прав и свобод, осуществляется жесткий политический и идеологический контроль в отношении обычных граждан, вплоть до уголовного преследования инакомыслящих.
Из громких недавних дел: в сентябре в аэропорту Хитроу на выходе из самолета был арестован автор комедийных скетчей Грэм Линехан за «возбуждение ненависти к трансгендерным людям в интернете», то есть за шутки, которые он себе позволил в соцсетях. Ввиду популярности Линехана и последовавшего громкого международного резонанса позже его «деяние» было переквалифицировано с уголовного преступления на «непреступный инцидент по разжиганию ненависти».
При такой эмоциональной чуткости и «сверхчувствительности» к высказываниям, могущим быть истолкованными как оскорбление или могущим породить враждебность между гражданами, кажется странным отношение властей к антисемитскому беснованию и насилию на улицах. Какому‑нибудь стороннему наблюдателю, не знакомому с политическими реалиями, верящему в идеалы британского либерализма, эта ситуация показалась бы отвратительно необъяснимой.
На самом деле это оруэлловское двоемыслие совершенно закономерно. Великобритания превращается в тоталитарное государство.
На протяжении последних десятилетий неомарксистская идея — «критическая расовая теория», «критическая гендерная теория» и прочее — претворяется в государственную идеологическую доктрину с законодательным закреплением. Это законы об однополых браках, законы о гендерных и трансгендерных меньшинствах, соответствующие требования к учреждениям образования (повлекшие среди прочего закрытие ряда религиозных еврейских школ ), законодательно санкционированное вмешательство в жизнь семьи, законы об «исламофобии», упомянутые законы о «чистоте речи» и т. д.
В том, что «сионисты» являются «социал‑угнетателями», адепты британского социализма наследуют классическим идеям, как они изложены в статье К. Маркса «К еврейскому вопросу» (1843). То, что политбюрократия осуществляет «справедливый контроль» в обществе, чтобы не дозволять притеснения и оскорбления чувств «угнетенных», в данном случае исламистского «меньшинства», тоже знакомо. Таким образом правящие функционеры, не имеющие поддержки большинства населения, намерены решать проблему легитимизации, сохранения и усиления своей власти. Единственным способом это осуществить, кроме войны, является дальнейшая радикализация и нагнетание напряженности в обществе, что, в конце концов, оправдало бы отказ от демократических норм и процедур и объяснило необходимость репрессий в отношении политических конкурентов. Чернь не должна решать судьбу демократии. Поэтому отношение власти к происходящему вполне понятно: все идет по плану.
Пожалуй, если бы «сионистов» в Англии не было, некоторое их количество следовало бы завезти специально. Благо, тут не нужны миллионы, как с «угнетенными меньшинствами». Достаточно, чтобы набралось на сионистское лобби.
Следующим фактором является само «угнетенное меньшинство». Миллионы мигрантов были целенаправленно завезены в страну в социологически обоснованном расчете на то, что они и их потомки будут вечно голосовать за своих «благодетелей». Британские политики не только зависят он настроений этой группы населения. Члены парламента и руководители партий не стесняются публично заявлять, что принимают законы и меняют политические решения под давлением «угнетенного меньшинства» и под страхом террористических угроз в их адрес . В том числе в этом признавался Стармер, еще в бытность лидером оппозиции .
Наконец, Великобритания традиционно проводит политику сдерживания Израиля на Ближнем Востоке и никогда не стеснялась в средствах. После военных успехов Израиля, изменивших баланс сил в регионе, такая политика интенсифицировалась и стала открыто антиизраильской.
Об этом недавно заявила в парламенте лидер консерваторов Кеми Баденок:
Совершенно ясно, что отношения между Великобританией и Израилем стали напряженными в результате действий этого правительства. По их собственному признанию, под давлением «задних скамеек» (радикальное «прогрессивное» крыло лейбористов. — Г. Х.) премьер‑министр принимал неверные решения, одно за другим, уменьшая наше влияние в регионе. (Крики: «Позор!») Они могут кричать: «Позор!» сколько угодно, господин спикер. Мы знаем, что это правда <…> После убийства двух человек в синагоге в Манчестере правительство обязано сделать все, что возможно, для искоренения антисемитизма в Великобритании. Антиизраильские протестанты, которые превратили наши улицы в театр ненависти, молчат по поводу прекращения огня. Это показывает нам их реальные мотивы.
Кеми Баденок, видимо, соблюдает приличия. Не нужно знать каких‑то секретов, чтобы прийти к выводу, что «их реальные мотивы» — это в первую очередь мотивы самих заседающих в парламенте и тех, кого они обслуживают.
Рецепт британской «национальной политики» прост и неизменен со времен колонизации Индии. Для того чтобы контролировать ситуацию и минимизировать затраты, нужно стравить две этнические группы, желательно с помощью третьей силы, и позволить им воевать. После этого можно бесконечно и красиво заниматься мирным урегулированием конфликта, то есть поддерживать конфликт на нужном уровне. То же самое было проделано на Ближнем Востоке. То же самое теперь делается внутри страны. Разница в том, что тут стравливаются не просто этнические группы, а группы с различной идейной идентичностью.
Для того чтобы новое мусульманское население не выступило против своих прогрессивных благодетелей, чья идеологическая повестка полностью противоречит традиционным ценностям ислама, надо указать им на «врага» и поддерживать в борьбе с этим «врагом». Именно функцию «врага» выполняют «сионисты».
Организацией и «подогревом» перманентного «палестинского протеста» координированно занимается абсолютное большинство СМИ во главе с Би‑би‑си. При этом сами заказчики периодически делают политкорректные заявления или скорбят на камеру — например, о жертвах террористического нападения на синагогу в Манчестере.
После нападения на синагогу в Манчестере Стармер в беседе с популярным блогером в ответ на вопрос, является ли лозунг протестантов «Палестина от реки до моря» антисемитским, вынужден был признать: да, это антисемитский лозунг. Если следовать упомянутым британским законам о «разжигании вражды» и практике их применения, теперь необходимо арестовать сотни тысяч протестантов и провести в отношении них расследование на предмет совершения преступления. Напомним, это было сделано в отношении человека, у которого просто на шее была цепочка со звездой Давида! Разумеется, ничего подобного не последовало. Зато Стармер еще раз рассказал, что борется с «антисемитизмом, исламофобией и всеми формами ненависти».
Параллельно звучат грозные предупреждения о неминуемой угрозе «крайне правого» экстремизма. В идеале, конечно, неплохо было бы организовать какой‑нибудь «правоэкстремистский» антисемитский инцидент, но тут есть ряд проблем.
Дело в том, что какого‑то организованного экстремистского «праворадикального» политического движения в Великобритании нет. Те, кого правящая политбюрократия клеймит «крайне правыми», на самом деле вполне законопослушные граждане умеренных консервативных взглядов. Они как раз выступают за соблюдение закона и против беспорядков. Это очевидно хотя бы из того, что говорит и что делает лидер этого движения Томми Робинсон.
Среда, где можно было бы теоретически найти почву и исполнителей для такого замысла, — это футбольные хулиганы, «ультрас». Но тут, похоже, инерция запущенных процессов вывела ситуацию из‑под контроля руководителей.
Возможность сама плыла им в руки. Но из‑за чрезмерного рвения деятелей на местах разгорелся грандиозный скандал, который может и должен иметь далеко выходящие за пределы футбола последствия.
Полиция Бирмингема запретила болельщикам израильского футбольного клуба «Маккаби» присутствовать на игре с «Астон Виллой» в матче турнира Лиги Европы. Сделано это было «из соображений безопасности».
Параллельно депутат парламента от региона Аюб Хан заявил, что болельщики «Маккаби» — агрессивные расисты, угрожающие мусульманскому населению и спокойствию в городе. Сам он, кстати, уже несколько месяцев возглавляет кампанию протеста против участия «Маккаби» в турнире. Ряд других видных деятелей протестного движения заявили, что болельщикам «Маккаби» «не должно быть пощады», и тому подобное.
Регулярные антисемитские марши в Лондоне, разумеется, являются реализацией права британцев на свободу слова и мирный протест. Но в Бирмингеме речь идет не о протесте. Полиция ясно дала понять, что речь об угрозе физической расправы. Поэтому тем, кому угрожают расправой, было запрещено появляться на стадионе.
Таким образом, полиция Бирмингема фактически заявила, что не может или, скорее, не хочет выполнять свои функции и отказывается защищать людей при угрозе насилия. Это, конечно, новая страница в истории британской демократии.
Английские политические философы Томас Гоббс и Джон Локк, отцы современной либеральной демократии, много лет назад представили концепцию «общественного договора». В рамках этой концепции гражданин отказывается от части своих прав, в частности права на насилие, в пользу государства, а государство, в свою очередь, должно обеспечивать безопасность граждан. К примеру, если гражданину кто‑либо угрожает, или его обокрали, или еще как‑то нарушили его права, ему следует обратиться в полицию, а не расправляться с обидчиком самостоятельно. Гоббс назвал последнее недопустимым положением вещей, «войной всех против всех» (Bellum omnia contra omnes). Чтобы избежать этого, свободные граждане соглашаются установить гражданское общество и государство. Подобное положение является краеугольным камнем современной цивилизации. А Великобритания, как известно, традиционно полагает себя самым цивилизованным государством в мире.
Британской полиции не привыкать иметь дело с агрессивными футбольными фанатами. Очевидно, что при желании безопасность болельщиков была бы обеспечена. Поэтому широкая публика восприняла это решение как политическое.
Люди воспринимают происходящее как сигнал. Запугивание, угрозы физической расправы в отношении наших меньшинств поощряются. То есть, если вы хотите угрожать евреям, нападать на них, мы ничего не сможем с этим поделать. Невозможно согласиться с тем, что это оперативный вопрос полиции. Это не оперативный вопрос. Если полиция не может гарантировать безопасность людей на улицах Соединенного королевства, нам, вероятно, надо задействовать армию. Это фундаментальная проблема, определяющая, какой страной мы станем в 2025 году. Премьер‑министр и министр внутренних дел должны действовать сейчас же. Довольно пустых слов. Что бы мы сейчас слышали от премьер‑министра Стармера и министра внутренних дел Шабаны Махмуд, если бы это были «правые» хулиганы, угрожающие болельщикам, скажем, команды, чьи игроки относятся к расовому меньшинству? Что мы сообщаем остальному миру о том, чем является Англия? Это не Британия, где я родился, это совершенно не Британия, где я хочу жить. Мы все переживаем момент общенационального позора, — заявляет политический комментатор Дэн Ходжес.
Стармеру пришлось все‑таки выступить против решения полиции Бирмингема. Это породило следующую волну негодования, на сей раз слева. Стармера обвинили в оказании давления на полицию. Левая фракция его партии и деятели «исламистского сопротивления» обвинили его в потакании геноциду и намерении ущемить свободу слова и свободу мирного протеста.
Руководство «Маккаби» приняло решение, что израильские болельщики не смогут приобрести билеты на матч команды в Бирмингеме. Думается, это правильное решение.
Еще более правильным решением было бы отказаться от участия в турнире Лиги Европы, ясно объяснив это решение: Израиль не считает возможным поддерживать спортивное сотрудничество с государствами, где грубо попираются базовые нормы демократии и разрушаются сами основы цивилизации. То же самое правильным было бы сделать в отношении «Евровидения».
Понятия «свобода слова», «справедливость», «демократия» узурпированы мелкими политическими шулерами с амбициями тоталитарных вождей, ведущими свои страны к неизбежному идейному, экономическому и социальному краху. Необходимо приложить усилия, чтобы положить конец этой ненормальной ситуации.
Думается, Израилю предстоит пересмотреть нарратив, в котором ключевое место занимает национальная безопасность. Здоровые силы, свободолюбивые люди в Европе и Америке видят сегодня в Израиле защитника цивилизации от варварской деспотии и смотрят на него с надеждой. Израиль с оружием в руках отстаивает справедливость, свободу и общечеловеческие ценности. Об этом говорит видный английский интеллектуал и писатель Дуглас Мюррей. Об этом говорил и Томми Робинсон, недавно посетивший Израиль.
Между тем в ООН недавно выступил президент Турции Эрдоган. Он рассуждал в том числе о свободе слова.
Из‑за усиливающейся агрессии Израиля в Европе — и на Западе вообще — ценности, которые вышли на передний план после Второй мировой войны, разрушаются. Наиболее фундаментальные права человека, как то: свобода выражения мнения, свобода прессы, свобода собраний и протеста, права женщин, права детей, демократия, равенство и справедливость, оказались отброшены.
Не будем говорить о состоянии прав и свобод человека в Турции, не будем вспоминать Юнга, который писал о проецировании психически нездоровым человеком неприятных черт собственного характера на окружающих. Эрдоган — сильный и опытный политик. Никак не чета Стармеру. Тем не менее речь его была обращена в первую очередь именно к Стармеру и тем, кто за ним стоит.
Турция, похоже, намерена взять на себя функции по сдерживанию Израиля в регионе после того как Иран вышел из развязанной им войны сильно ослабленным. Для этого Турции необходимо достичь взаимопонимания с Великобританией.
Напомним, что именно Великобритания после победы над Османской империей в Первой мировой войне разделила Ближний Восток в соответствии со своей методой колониальной национальной политики и создала сложную систему национальных противоречий для осуществления контроля в регионе. Следствием чего стали перманентные войны. Кроме арабо‑израильского конфликта примером является Сирия. В 1970‑х, формально уже не существуя как империя, Великобритания привела к власти в Иране Хомейни, чтобы сдерживать развитие и влияние Израиля .
Великобритания, или силы внутри нее, продолжают воспринимать себя как империю. Сейчас они говорят на «левопрогрессивном» новоязе, поскольку эта идеология сочтена удобной и доказавшей свою прикладную ценность. Конечно, сама по себе «левая» идея мало эти силы интересует. Но сегодня нельзя говорить на языке Киплинга, нельзя рассуждать о «бремени белого человека».
Точно так же Эрдогана мало интересуют ценности демократии, свобода выражения мнения в Европе и прочее. Но он не может с трибуны ООН говорить об имперских амбициях Турции.
Таким образом, две несуществующие империи решили договориться между собой о том, как им обустроить Ближний Восток. Для этого Эрдоган обратился к лексике и фразеологии защиты демократии и прав человека: чтобы показать, что он готов подыграть и будет старательно играть свою роль.
Кроме того, Турция запросила доступ к программе SAFE (Security Action For Europe) — программе Евросоюза, предоставляющей до 150 млрд евро инвестиций для развития военной промышленности и усиления обороноспособности альянса. Евросоюзу сегодня это очень кстати: Германия, к примеру, не возражает. Но возражает Греция, заявляя о ревизионистской политике Анкары. Потому Эрдоган, чтобы показать, что он «свой», говорит с евробюрократами на их оруэлловском новоязе о «ценностях демократии».
Английский писатель Сомерсет Моэм написал о том, что, «если нация ценит нечто выше свободы, она потеряет свободу, а ирония в том, что если это нечто — комфорт или деньги, она лишится и их». На самом деле эта фраза Моэма была парафразом из Бенджамина Франклина, одного из отцов‑основателей американской демократии, всем известного по портрету на 100‑долларовой купюре. Франклин писал: «Те, кто готов отказаться от насущной свободы, чтобы приобрести немного временной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности» .
Хотелось бы верить, что англичане все‑таки ценят свою свободу и найдут в себе смелость и силы не позволить тирании нового тоталитаризма уничтожить свою страну. Ведь в общем‑то Оруэлл в каком‑то смысле был еще оптимистом. Сегодня лишь лицемерие и стремление сохранять видимость внешних приличий отделяют Англию от настоящего, дикого тоталитаризма.
Стратегия безумия
Кризис догмы
