С утра зарядил дождь. Будто почетный гость, он важно стучал в стены синагоги Меджибожа, словно тоже хотел поучаствовать в молитвах Рош а‑Шоне. Ученики Бааль‑Шем‑Това молча переглядывались; разумеется, и силам природы интересно посмотреть на духовную работу учителя. А дождь, он, словно Тора, спускается сверху, даруя благословение нижнему миру. И если есть в этом мире Тора, то где ей находиться, как не рядом с великим Бааль‑Шем‑Товом?

Небо хмурилось. По Меджибожу гулял угрюмый, рассерженный ветер. Ему тоже хотелось очутиться в синагоге, но толстые стены и крепкие двери не давали войти. Мокрые, сумрачные тучи низко стелились над крышами местечка, то и дело бросая в окна целые охапки дождя. Капли били по стеклу, ветер ломился в щели, пробираясь, просвистывая в самые незаметные, и двери в домах жалобно скрипели от сквозняков.

Ученики молились. Перед их мысленным взором представало бескрайнее Учение, святая Тора Всевышнего, спустившаяся из горних миров и переданная еврейскому народу. Всю свою жизнь ученики ходили по ее дорогам, мерили шагами загадочные тропинки, разгадывали ее тайны и загадки, всматриваясь в сияние святости. Голос тонкой тишины манил и звал, во время молитвы, когда умолкал шум материальности, этот зов звучал с особой силой, превращаясь в чарующий нигун, напев. Каждое мгновение прибавляло еще одну крупицу любви к Торе, ко Всевышнему, жизнь вне заповедей представлялась грубой, невозможной и бессмысленной.

Два ученика Бааль‑Шем‑Това молились один возле другого. Две звезды, две вселенные, два праведника. Традиция не сохранила их имен, возможно, из скромности, возможно, по другой причине. Мы назовем их так, как принято в Талмуде: Реувен и Шимон Разбирая имущественные и другие конфликты, Талмуд для удобства рассуждений всегда обозначает одну из спорящих сторон Реувеном, а вторую Шимоном, именами первых двух из двенадцати сыновей праотца Яакова. Смысл выбора именно этих имен состоит в том, чтобы показать: речь идет о двух из многих, выбирая первые имена из длинного ряда, мы декларируем обезличенность участников.
. Посередине молитвы Реувен уронил табакерку, тут же наклонился и поднял ее, но, вместо того чтобы сразу спрятать, заложил в ноздри добрую порцию.

«Нехорошо, — подумал Шимон. — Прервать молитву ради понюшки табаку! Самое страшное, что Реувен совершил проступок, не обдумывая, по привычке, и это непроизвольное действие показывает, что у него на первом месте стоят потребности тела, а не духа. Нехорошо!»

Бааль‑Шем‑Тов услышал мысли Шимона и чрезвычайно огорчился. Его пророческому взгляду открылось, что осуждение праведником своего товарища послужило причиной, из‑за которой Небесный суд приговорил Реувена к суровому наказанию.

Душа Бааль‑Шем‑Това взлетела на Небо и принялась добиваться отмены приговора. В какие только двери она ни стучала, какие только доводы ни приводила, да все понапрасну. Лишь ночью в Ошана раба Седьмой день праздника Суккот, последний день, когда исполняются заповеди о сукке и «четырех видах растений». с Небес известили: если сам обвинитель сумеет найти смягчающие обстоятельства, суд пересмотрит дело.

Шимона Бааль‑Шем‑Тов отыскал в бейс мидраше. Тот с величайшей сосредоточенностью читал тикун, лицо пылало от возбуждения, а глаза сверкали, словно драгоценные камни на одежде первосвященника. Бааль‑Шем‑Тов забрал у Шимона остроту ощущений и вышел из бейс мидраша.

Прошло несколько минут. Шимон прекратил чтение и с недоумением посмотрел на книгу. Слова, только что сотрясавшие его душу до самого основания, вдруг превратились в пустые звуки. Он не просто перестал чувствовать святость, а отупел, точно бревно. Ему вдруг захотелось есть и спать, духовный жар, опаляющий сердце, куда‑то исчез.

Шимон принялся мерить шагами бейс мидраш.

— Что‑то я не так сделал, — шепотом твердил он. — Но что, но что, но что?..

Он вышел во двор. Открытое звездное небо, словно шатер, стояло над синагогой. У крыльца вспыхивали тусклые огоньки, несколько хасидов потягивали трубки.

«Зачем Всевышний создал табак? — спросил сам себя Шимон. — И почему он стал известен лишь совсем недавно?»

В неярком лунном свете слабо светился куст сирени у забора, влажный от ночной свежести. Задул прохладный ветерок, остро запахло дымком березовых дров из печных труб. Завтра праздник, и хозяйки готовили до глубокой ночи.

— Запах, да, именно запах, — негромко произнес Шимон. — Высоким душам последних поколений трудно спускаться в наш мир для исправления. Он сильно огрубел и отдалился от святости. Обоняние, единственное из чувств, не изменившихся после разрушения Храма, и только с его помощью эти души могут хоть как‑то утешаться, забывать на мгновение о беспощадной материальности мира. Для того и табак: курить и нюхать…

Вдруг он вспомнил свои мысли о товарище и невольно скривился, словно от резкой зубной боли.

— А если Реувен — одна из тех самых высоких душ? И табак для него не забава, а необходимость, без которой он не может примириться с грубой действительностью? Да‑да, именно во время молитвы, когда душа приподнимается над землей, острота переживания особенно усиливается и, чтобы спастись, необходимо вдохнуть аромат табака.

Шимон тяжело вздохнул и вернулся в бейс мидраш. С чувствами или без чувств, он обязан закончить тикун.

После завершения дневной молитвы в Ошана раба Бааль‑Шем‑Тов пребывал в состоянии особой приподнятости и мог ответить на любой вопрос. Какие постановления вынес Небесный суд, что произойдет с миром в следующем году, как сложится судьба того или иного человека, в чью пользу завершить спор мудрецов Талмуда. Ученики заранее готовили вопросы и сразу после кидуша обступали учителя плотным кольцом.

— Ребе, зачем Всевышний создал табак? — спросил Шимон. — И почему он стал известен лишь совсем недавно?

— А ты что думаешь? — ответил Бааль‑Шем‑Тов.

— Для умиротворения высоких душ, которым трудно примириться с грубостью нижнего мира.

— Хороший ответ, — одобрил Бааль‑Шем‑Тов. — А теперь расскажи по порядку, почему у тебя возник этот вопрос?

Шимон опустил голову, задумался на несколько мгновений, а затем, краснея от стыда, пустился в повествование.

— Знай же, — произнес Бааль‑Шем‑Тов, когда ученик завершил рассказ, — на Небесах твои обвинения были восприняты с большой серьезностью. Собрался суд и вынес суровый приговор Реувену. Но сейчас благодаря твоему заступничеству приговор отменен. Я предупреждаю тебя, Шимон, в дальнейшем относись к своим товарищам более доброжелательно, ведь слова и мысли вовсе не пустой звук, а реальные действия, достигающие Небес.

Сборник рассказов «Голос в тишине» можно приобрести на сайте издательства «Книжники» в Израиле, России и других странах