Материал любезно предоставлен Mosaic

Вы когда‑нибудь слышали, что два израильтянина поспорили, как правильно называть пост Девятого ава: «Тишá бе‑ав» или «Тéша бе‑ав»? В конце концов они сошлись на версии «13 августа».

Конечно, не слышали — потому что эту историю я только что придумал. Но такой вымышленный анекдот иллюстрировал бы явление, которое действительно существует в иврите. Это свойство сбивает с толку немало носителей языка, что уж говорить о тех, кто изучает его во взрослом возрасте: дело в том, что, хотя в иврите существует выраженная категория рода и все существительные и согласующиеся с ними прилагательные (а также бóльшая часть глаголов и некоторые наречия) имеют либо женский, либо мужской род, числительные в иврите функционируют наоборот, то есть при существительных мужского рода стоят числительные в женском роде, а при существительных женского рода — числительные в мужском. Если говорить о числах, то все происходит вверх ногами.

Объясню конкретно. Ивритский суффикс ‑á (который пишется в виде буквы гей — непроизносимой, но обозначающей ударную гласную) представляет собой наиболее частотный способ превращения существительного или прилагательного мужского рода в форму женского рода. Например, «мальчик» на иврите будет «йелед», а «девочка» — «ялда»; «большой мальчик» — «йелед гадоль», «большая девочка» — «ялда гдолá». Поэтому было бы логично, чтобы мужской род числительного «девять» был бы «тéша», а женский — «тишá», и поскольку слово «день», «йом», на иврите мужского рода и множественное число от него, ямим, тоже мужского рода, то «девять дней» должно звучать как «тéша ямим» (суффикс ‑им представляет собой стандартный способ образования множественного числа мужского рода, подобно суффиксу ‑от для слов женского рода). И все же, как мы сказали, на самом деле все наоборот: «девять дней» будет «тишá ямим», а «девять минут» — «тéша дакот», хотя существительное «дака» («минута») женского рода.

Пойди разберись! Многие израильтяне, которые не в состоянии разобраться, не заморачиваются с различением рода числительных и используют форму женского рода, которая выглядит как мужская, для всего подряд. Если у вас чего‑то девять, то это всякий раз будет «тéша»: «тéша дакот» и «тéша ямим», «тéша йеладот» («девочек») и «тéша йеладим» («мальчиков»), хотя с точки зрения ивритской грамматики формы «тéша ямим» и «тéша йеладим» неверные. Те же самые израильтяне скажут также «шалош шкалим», «три шекеля», вместо «шлошá шкалим»; «шеш тапухим», «шесть яблок», вместо «шишá тапухим», и «áрба пилим», «четыре слона», вместо «арбаá пилим». Пуристы цокают языками? Да и пусть цокают!

Действительно, граница между теми, кто «правильно» говорит «шлошá шкалим», и теми, кто «неправильно» говорит «шалош шкалим», представляет собой линию раскола в израильском обществе между более образованными людьми, которые пытаются соблюдать традиционные правила ивритской грамматики, и менее образованными группами, которым на эти правила наплевать. Произнесите «три шекеля» на иврите, и вы, вероятно, очень много расскажете мне о том, где и как вы учились, каков ваш социально‑экономический статус, в каком квартале вы живете и, может быть, даже каких политических взглядов придерживаетесь. Я говорю «вероятно», потому что исключений тоже хватает. Существуют необразованные израильтяне, которые хотят говорить культурно, образованные, которые хотят звучать попроще, и еще масса людей, которых качает туда‑сюда. Один и тот же человек, который в одной ситуации говорит «шлошá шкалим», в другой скажет «шалош шкалим»; первый вариант он использует в разговоре со студентами, которым он преподает в университете, а второй — с мастером в автосервисе, который чинит его машину. Он поправит двенадцатилетнюю дочь, когда она скажет «шалош» вместо «шлошá», но не поправит пятилетнего сына. Сплошные противоречия!

Зато такого почти нет, когда речь заходит в целом о роде ивритских существительных и прилагательных и их формах множественного числа — даже там, где человек с неродным ивритом не найдет вообще никакой логики. Конечно, при изучении большинства языков, где существует категория рода, требуется много чистой зубрежки. Если вы учите французский, придется запомнить, что слово «soleil», «солнце», мужского рода, а слово «étoile», «звезда», — женского, поэтому надо говорить «un soleil brilliant», «яркое солнце», но «une étoile brilliante», «яркая звезда». И так происходит с тысячами слов. Но хотя бы за множественное число можно не волноваться, потому что и в мужском, и в женском роде множественное число образуется с помощью одного и того же суффикса ‑s. «Les soleils brilliants», «яркие солнца», и «les étoiles brilliantes», «яркие звезды» — именно так будет и здесь, и в тысячах других случаев.

В иврите не так. Здесь мало того, что во многих словах при образовании множественного числа могут измениться гласные и согласные, а порой вместо суффиксов, которые ставятся после корня, используются инфиксы, влезающие в середину корня, мало того, что существуют отдельные окончания множественного числа для мужского и женского рода, — в придачу ко всему этому немалое число существительных мужского рода имеют форму множественного числа по женскому типу, и несколько меньшая, но довольно внушительная группа существительных женского рода образует множественное число по мужскому. Все это просто сводит с ума.

Возьмем, например, два похожим образом устроенных слова: «ципор» («птица») и «цинор» («труба» или «шланг»). В них нет ничего такого, что подсказало бы вам, что «ципор» женского рода, а «цинор» — мужского, что говорят «ципор гдолá» («большая птица»), но «цинор гадоль» («большая труба»); но при этом «ципор» образует множественное число с суффиксом мужского рода ‑им — «ципорим», а «цинор» — с суффиксом женского рода ‑от — «цинорот». Чтобы окончательно всех запутать, прилагательные в этом случае сохраняют обычное окончание своего рода, так что «большие птицы» будет «ципорим гдолот», а «большие трубы» — «цинорот гдолим». Такие вещи в иврите совершенно нормальны, хотя они могут казаться удивительно нерациональными, когда, например, слово «ав», «отец», образует множественное число с женским окончанием — «авот», слово «иша», «женщина», — с мужским окончанием, «нашим». Тот факт, что израильтян все это совершенно не смущает и они в сознательном возрасте почти никогда не ошибаются, объясняется не столько какими‑то их особо выдающимися талантами, сколько общей способностью человека осваивать языки: если обучающийся достаточно юн, он без всяких усилий справится с любыми странностями.

Но как же все‑таки объяснить эту удивительно непредсказуемую гендерную систему в иврите? Какие события привели к этому? За многие годы специалисты по исторической лингвистике и семитологи немало написали об этом, но такая проблема наблюдается не только в иврите, а во всех семитских языках (например, в разговорном арабском существует такая же перестановка рода в числительных, как в иврите, а в тенденции использовать только женский род числительных он пошел еще дальше). Хотя исследователи не достигли консенсуса во всем, большинство из них на сегодняшний момент придерживаются мнения, что это явление пережило не менее пяти этапов развития, начиная с протосемитского языка, который послужил для них общим предком и на котором говорили за тысячи лет до новой эры, а позднее в древнееврейском, финикийском, арамейском, арабском, аккадском, геэзе (родственнике амхарского и других языков Эфиопии) и других семитских языках.

Предполагается, что на первом этапе существительных, вообще образовывавших форму множественного числа, было мало или не было вовсе (зато были прилагательные мужского и женского рода, различавшиеся суффиксами ‑т или ‑ат). Данные, указывающие на отсутствие множественного числа, можно найти в библейском, мишнаитском и даже современном иврите, где для групп из одиннадцати и более предметов часто используется форма единственного числа. Так, в Берешит, 5:27 мы читаем: «И было всех дней Метушелаха девятьсот шестьдесят девять лет», и слово «шана» («год») стоит здесь в единственном числе. По всей видимости, в далеком протосемитском прошлом, рудиментом которого служит такое употребление, у таких слов, как «шана», вообще не было формы множественного числа.

На втором этапе протосемитские числительные от трех до десяти (у единицы и двойки история особая) приобрели общую форму с характерным суффиксом ‑т или ‑ат, обозначавшую «группу из стольких‑то предметов». Так, число «восемь» с этим суффиксом стало определять «группу из восьми» (чего‑то там, обозначенного существительным) и так далее. В конце концов по неясным причинам эти собирательные формы с их суффиксами ‑т или ‑ат превратились в обычные числительные мужского рода, тогда как числительные женского рода продолжали функционировать без суффиксов.

На третьем этапе суффикс собирательной формы ‑т или ‑ат стал обычным маркером множественного числа, и все или почти все существительные, как женского, так и мужского рода, образовывали множественное число с его помощью.

На четвертом этапе в некоторых семитских языках начал развиваться суффикс множественного числа мужского рода ‑им или ‑ин, а суффикс ‑ат или ‑от стал выраженным маркером женского рода. В иврите большинство существительных мужского рода, которые раньше имели форму множественного числа на ‑от, стали использоваться с ‑им, но этот процесс коснулся не всех слов. Поэтому в языке осталось множество существительных мужского рода с окончанием множественного числа по женскому типу, вроде «ав»/«авот».

На пятом этапе, который касается только иврита, но не других семитских языков, суффикс женского рода ‑ат перешел в форму ‑á (однако в так называемых сопряженных конструкциях частичка ‑т сохранилась; поэтому «девочка» будет «ялда», а «девочка деревни» или «деревенская девочка» — «ялдат кфар»). Этот процесс, называемый аспирацией, затронул и окончание ‑ат в числительных мужского рода, которые стали теперь заканчиваться на ‑á. Поэтому их «женский» облик стал конечным результатом процессов, происходивших на втором этапе, как и «мужской» облик числительных женского рода.

На шестом этапе… а шестой этап мы переживаем сегодня! Будет ли седьмой этап, когда числительные мужского рода вообще исчезнут из языка иврит? Ответ на этот вопрос мы узнаем еще через 50 или 100 Девятых ава.

Оригинальная публикация: The Hebrew Language’s Wildly Unpredictable Gender System