Протестующие студенты Колумбийского университета поздно вечером 29 апреля захватили учебный корпус на 116-й улице и Бродвее, разбили окна и использовали мебель кампуса, чтобы забаррикадироваться внутри, пишет журналист «The Jerusalem Post» Леон Крайем.

«Они побежали в сторону Гамильтон-холла», — рассказала Лили Цукерман, второкурсница Барнард-колледжа, ставшая свидетельницей этого события. «В какой-то момент, не могу сказать когда, они молотком разбили окна, проникли в здание и начали выносить столы для пикника, чтобы забаррикадировать двери». Они также закрывали камеры видеонаблюдения, рассказала Цукерман «Post». В то же время другие студенты перенесли палатки с места основного лагеря на новую территорию на другой стороне кампуса, очевидно, чтобы отвлечь внимание, и в какой-то момент в этот период люди в масках и во всем черном проникли через окна в общежитие Джона Джея на 114-й улице. «Люди живут в этом здании, — заявил расстроенный студент Школы общих исследований Колумбийского университета Ави Вайнберг — люди спят в этом здании. А теперь люди в масках лезут в окна. А университет отказывается вызывать полицию!»

Джессика Швальб, резидент-ассистент (старшекурсник, живущий​ в общежитии, и по функциям напоминающий старосту общежития – «Лехаим») в общежитии Джона Джея, рассказала, что она общается с некоторыми студентами, находящимися под ее опекой. Но многие из жильцов общежития перестали с ней разговаривать, когда она начала открыто высказываться против антисемитизма в кампусе. «Я думал, что наконец закончил работу», — рассказал студент – еврей Александр Добенски, который выразил тревогу по поводу состояния кампуса. «Я наконец-то собрался лечь спать, но тут меня засыпали целой кучей текстовых сообщений, в которых говорилось, что в кампусе произошел бунт, что на людей нападают, окна разбивают, привозят извне людей одетых во все черное». «Мы пытались связаться со студентами – евреями, — заявил Добенски, — чтобы проверить, есть ли в кампусе кто-нибудь, кто был замешан в этом, потому что они просто делают все, что хотят. Здесь нет никаких последствий».

Говоря о событиях последних нескольких часов, Добенски заявил: «По сути, они чувствуют в себе смелость делать все, что пожелают», добавив: «Мы не знаем, говоря формально, находится ли еще в здании кто-то из тех, кто случайно там оказался». На Бродвее и 116-й улице можно было услышать скандирование из Гамильтон-холла, переименованного его обитателями в «Хинд-холл» в память о шестилетней девочке из Газы, которая погибла во время войны между Израилем и ХАМАСом вместе с двумя парамедиками, когда израильский танковый снаряд попал в их машину скорой помощи. «Поднимите знамя революции!» — кричали студенты по-арабски. «От воды до воды Палестина арабская!» На других фотографиях, опубликованных в социальных сетях, виден баннер с надписью «ИНТИФАДА» красными буквами. Это слово, которое по-арабски означает «восстание» или «стряхивание», в основном ассоциируется с серией волн террора против мирного населения в Израиле. Этот термин стал визитной карточкой университетских протестов: «Есть только одно решение: интифада, революция!» и «Интифада, интифада!» – это обычное скандирование на продолжающихся демонстрациях.

Первое официальное сообщение из университета, в котором их уведомляли о протестной активности в здании и советовали держаться подальше от этого места без дальнейших комментариев, пришло на телефоны студентов примерно через четыре часа после взлома. По состоянию на 5:00 по нью-йоркскому времени 30 апреля это было единственное заявление от администрации университета. За пределами кампуса слонялись несколько студентов, которые не одобряли взломы и проникновения, болтая с несколькими скучающими полицейскими. «Думаю, у меня там больше нет работы и учебы», — заметил один студент.

Полицию Нью-Йорка не вызывали в кампус частного университета, и поэтому она не может войти, если нет непосредственной угрозы. Это политика, которая неоднократно подчеркивалась как полицией Нью-Йорка, так и городским правительством, и которую поддержали несколько студентов, беседовавших с «The Jerusalem Post» 29 апреля, утверждая, что присутствие полиции в кампусе только повышает градус противостояния.

Цукерман была непреклонна. «Они разбили окна молотками», — заявила она. «Кто-то может пострадать, и находящиеся там сейчас полицейские могут предотвратить это». С наступлением ночи скандирование, казалось, стихло, в то же время за воротами Колумбии начали собираться журналисты телеканалов. По оценкам студентов, находившихся снаружи, они видели толпу из 200–300 студентов в окрестностях лагеря, а громкие крики можно было услышать со 116-й улицы и Бродвея. Когда рассвело, никому не было ясно, что будет дальше. Один из недовольных студентов-евреев, говоривших в тот вечер с «Post», назвал одну общую черту между произраильским сообществом и протестующими и бунтовщиками в кампусе: их взаимное отсутствие уважения к президенту университета Минуш Шафик.

«Это продолжалось шесть месяцев», — заявил Александр Добенски. «Я не знаю, как реагировать, после шести месяцев. Это просто тяжелая битва, которой нет конца». Менее чем за двадцать четыре часа до захвата Гамильтон-холла университет издал уведомление о выселении студенческого лагеря, предупредив, что любой, кто не покинет территорию к 14:00, может быть подвергнут аресту. Крайний срок пришел и прошел, и на следующий день Гамильтон-холл оказался в руках студентов.