На сайте Института этнологии и антропологии (ИЭА) РАН с конца декабря висит объявление о проведении в марте 2024 года Центром антропоэкологии ИЭА РАН всероссийской конференции «На стыке наук: исследования по этнографии и смежным дисциплинам» к 100-летию профессора В.И. Козлова, основавшего в 1981 году сектор этнической экологии Института этнографии АН СССР, из которого и вырос нынешний Центр .
Вроде бы, все хорошо: основатель, центр, юбилей. Но есть одно маленькое «но»: помимо научных занятий, с начала 1990-х годов профессор Козлов, до того предпочитавший не рекламировать такого рода свои идеи, стал писать статьи, а потом и книги о «русско-еврейском вопросе», которые переиздавал с различными дополнениями практически до своей смерти в 2013 году.
Первая книга под названием «История трагедии великого народа. Русский вопрос» вышла в 1996 году (переиздана в 1997-м, а затем в 2012-м под названием «История трагедии Русского Народа»), вторая — «Евреи в России — СССР» вышла в 2010 году.
Книги 2010-го и 2012 годов вышли в издательстве «Русская правда». Для понимания репутации этого издательства достаточно упомянуть, что его генеральный директор в 2007 году был официально осужден за публикацию материалов, «возбуждающих национальную рознь, религиозную и расовую нетерпимость в целом, к еврейству и христианству — в частности»: за пять лет до того он издал «Майн кампф».
Идеи, которые излагались в этих книгах, были неоригинальны: профессор изображал евреев исчадиями ада, причем особенно обрушивался на иудаизм, про который писал, что ему «характерна нечеловеческая жестокость к неевреям», для него обычны приказы уничтожать непокорных и их низведение «до уровня животных». Талмуд он сравнивал ни много ни мало с «Майн кампф» (что звучит забавно, учитывая биографию издателя книги). При этом сам он Талмуд не читал и даже не удосужился выяснить, что это не некий сборник «приказов», а запись многослойных дискуссий, комментариев и т.д.
«Негативная же реакция» других народов (так В.И. Козлов обозначал гонения, погромы, изгнания евреев и т.д.) якобы была вызвана высокомерным поведением евреев . Профессор упрекал своего кумира А.И. Солженицына в том, что тот игнорировал иудаизм при описании истории евреев в России и СССР .
Он воспроизводил разнообразные антисемитские мифы: о том, например, что евреи не хотели заниматься земледелием (забывая, что им просто запрещено было владеть землей в христианских государствах), упоминая эти мифы и в связи с еврейскими колхозами в Крыму, которые якобы занимались только «проеданием помощи». О том, что евреи были жестокими ростовщиками и работорговцами (забывая, что ростовщичеством и работорговлей занимались отнюдь не только евреи). О церквах, будто бы сдававшихся евреям в аренду на Украине. О том, что евреи якобы массово сдавались в плен немцам во время Первой мировой войны. Профессор едва удерживался от того, чтобы напрямую обвинить евреев в употреблении человеческой крови, глубокомысленно замечая, что это обвинение, мол, не было ни твердо доказано, ни окончательно и повсеместно опровергнуто (что является грубой ложью: подавляющее большинство дел такого рода, которые велись, например, в Российской империи в 19 — начале 20 веков развалились даже не дойдя до суда либо уже в суде).
Он также винил евреев во всех бедах русского народа, начиная с прихода к власти большевиков, чье руководство, по его мнению, состояло почти исключительно из евреев, которые будто бы были психологически подготовлены иудаизмом к господству над другими народами и даже частично заимствовали свои лозунги из Талмуда: «красный террор» имел «ветхозаветную» основу .
В.И. Козлов патетически заявлял, что без евреев не было бы большевизма, гражданской войны и коллективизации . Он воспроизводил мифы про засилье евреев в руководстве страны (причисляя к «полуевреям» Ленина и Дзержинского и жалуясь при этом, что полные подсчеты произвести невозможно, поскольку многие евреи еще до 1917 года стали брать себе русские фамилии), про жен-евреек как необходимое условие попадания в Политбюро, про еврейское руководство ГУЛАГом, коллективизацией и антирелигиозной пропагандой (рассказывая про «зловредную деятельность евреев» против церкви), про то, что иудаизм преследовали гораздо мягче, чем православие, и что в ГУЛАГе евреев в процентном отношении было меньше, чем в населении страны, опять же видя в этом симптом привилегированности советских евреев .Евреев послевоенного периода он рисовал как непатриотичных, не считающих «приютившую и спасшую их от нацистов Родину своим Отечеством» (о том, что евреи и сами себя спасали, воюя в рядах РККА, В.И. Козлов опять же «забывает», повторяя антисемитский миф о том, что евреев на фронте не было, или почти не было ).
В дальнейшем, утверждает В.И. Козлов, евреи, «пытаясь оправдать свое непатриотичное поведение», «прибегали к русофобии» , а после падения советской власти и вовсе заняли ведущие позиции в экономике, «заполонили СМИ» . Перестройку и постсоветскую Россию он рисует как время прорыва к власти «полуевреев» Гайдара и Чубайса и первого президента России Ельцина с «еврейской женой» .
Профессор не обошел стороной и отрицание Холокоста. Если в 1996 году он еще признавал, что евреи и цыгане были «почти полностью уничтожены» на оккупированных территориях, и писал, что 6 млн погибших евреев не дают права забывать о 20 млн погибших русских (с чем никто никогда из евреев не спорил), то в книге «Евреи в России — СССР» сначала заявил, что у преследования немецких евреев Гитлером «были объективные причины — засилье евреев», затем продолжил, что точную цифру потерь евреев «установить сложно», поскольку, помимо уничтожения евреев, были миграция и ассимиляция, и привел антисемитскую байку о якобы долго просуществовавшей группе евреев во Львове («не понимая», что речь идет скорее всего о Яновском концлагере, который пополнялся за счет членов уничтожаемых общин, которых туда свозили). Далее уже Козлов развивает любимую антисемитами идею: мол, правительство Израиля «ловко использовало» тему жертв «для получения миллиардных репараций с ФРГ» (хотя в реальности выплаты предложила сама Германия, а в Израиле дебаты об этом едва не вызвали бунт) .
Козлов отрицал наличие антисемитизма в Российской империи и СССР, утверждая, что в период империи были лишь «элементы антииудаизма», а евреи выдумывали байки об ограничениях, чтобы клянчить новые льготы, хотя могли «легко» преодолеть ограничения путем перехода в христианство .
Ограничения на поступление в учебные заведения для евреев были вызваны якобы тем, что оплата их образования в России была бы выбрасыванием денег на ветер, ибо «у них не было должного чувства патриотизма» (хотя большинство получивших высшее образование студентов-евреев оставались в России). Схожими причинами профессор оправдывал ограничения на поступление евреев в вузы в позднем СССР, меняя местами причину и следствие: как раз подобные ограничения во многом способствовали эмиграционным настроениям .
Погромы Козлов именовал «православно-иудейскими столкновениями», многие из которых якобы были вызваны действиями «еврейских боевиков» (так он именовал еврейскую самооборону). А количество погромов, устроенных белогвардейцами во время Гражданской войны, профессор всячески преуменьшал .
Глава Еврейского антифашистского комитета С. Михоэлс, по словам Козлова, был задавлен грузовиком «при невыясненных обстоятельствах» (хотя к моменту публикации книги эти обстоятельства и даже имена убийц Михоэлса были известны из опубликованных документов). Кампания против «космополитов» была вызвана тем, что они «принижали русскую культуру», а расстрел руководства ЕАК — тем, что его члены «связались с мировым сионизмом» . Вообще же, по мнению В.И. Козлова, миф об антисемитизме Сталина был вызван стремлением евреев защититься от «справедливой критики» .
Профессор пытался преуменьшить и размах сталинского «Большого террора» на том основании, что расстреливать по 1000 человек в день по всему СССР якобы было невозможно .
Как и другие публицисты-антисемиты, он заявлял, что евреи стремились «зажать рот враждебным авторам»: «бросали в них статьи с нечистотами или сочиняли заявления в прокуратуру». Евреи якобы вообще «при малейшей возможности тащат своих оппонентов в суд» .
Козлов в своих книгах откровенно поддерживал националистические организации. Так, о вполне фашистской газете «Штурмовик», позже закрытой по суду, он с умилением писал, что там «публиковались статьи, в которых выражалось беспокойство о судьбе русского народа», а пресловутое РНЕ нравилось ему желанием построить Новую Россию с РПЦ в роли государственной церкви .
По книгам видно, как перед антисемитизмом отступали такие навыки ученого, как работа с источниками, в том числе их критика, понимание контекста и т.д. К примеру, уже в вышедшей в 1996 году книге он признавал подлинными такие фальшивки, как «Протоколы сионских мудрецов» и «Катехизис еврея в СССР», внесенные в Федеральный список экстремистских материалов. Лукаво заявляя, что ни подлинность, ни фальсификация «Протоколов сионских мудрецов» не доказана (хотя как раз доказано, что это фальшивка, и спор ведется о том, кем были реальные авторы). Козлов воспроизводит позицию множества других антисемитов, заявляя: «Уже тот факт, что многие из советов, содержащихся в «Протоколах», были проведены в жизнь, свидетельствует о том, что «Протоколы» трудно считать просто фальсификацией» .
Стоит ли говорить, что «проведение в жизнь» «рекомендаций» из «Протоколов сионских мудрецов» — очередной антисемитский миф. В книге «Евреи в России — СССР» он его повторил .
«Катехизис» он считал «подробной инструкцией, как вести себя советским евреям, чтобы восторжествовать над иноверцами (гоями), прежде всего — над русскими» .
О методе работы В.И. Козлова с источниками лучше всего говорит использование им антисемитского письма, приведенного в книге историка Геннадия Костырченко в качестве иллюстрации распространения антисемитских слухов, в качестве достоверного свидетельства того, что в 1920-х годах евреям без очереди предоставлялось жилье в Москве .
Он активно использовал в качестве источников разного рода антисемитскую литературу: от антисемитского характера статей И. Аксакова и «Дневника писателя» Ф. Достоевского до полной антисемитских вымыслов книги нацистского коллаборациониста А. Дикого «Евреи в России и СССР» (ставшей, по некоторым данным, источником и для книги А.И. Солженицына «200 лет вместе», которую В.И. Козлов также активно использовал). Среди его источников антисемитский памфлет В. Шульгина «Что нам в них не нравится», такая «классика» антисемитизма, как «Русофобия» И. Шафаревича, труд американского ку-клукс-клановца Дэвида Дюка «Еврейский вопрос глазами американца» (внесен в Федеральный список экстремистских материалов), книга А. Севастьянова «Чего от нас хотят евреи» (внесена в Федеральный список экстремистских материалов), книга Б. Миронова «Иго иудейское» (внесена в Федеральный список экстремистских материалов).
Но, помимо написания книг, у профессора Козлова было еще одно любопытное занятие: во время судов по обвинению в разжигании национальной розни к нему как к эксперту в 1990-е годы обращались органы прокуратуры. И он сам описывает, как с помощью подобной экспертизы помог уйти от ответственности издателю-антисемиту Виктору Корчагину.
Но была одна экспертиза, о деталях которой профессор предпочел умолчать: уж слишком скандальными они были. В 1994 году В.И. Козлов вместе с сотрудницей ИЭА РАН Надеждой Лебедевой (ныне научный руководитель Центра социокультурных исследований НИУ ВШЭ ) были привлечены для экспертизы по делу Виктора Безверхого. Один из основателей современного русского неоязычества (или «родноверия», как его называют приверженцы), Безверхий (1930-2000) заодно был и поклонником Гитлера: как и будущий издатель книг Козлова, он тоже издал «Майн кампф», только на десять лет раньше, но не был осужден, поскольку заявил, что издавал книгу исключительно для получения прибыли, а не из-за приверженности идеологии нацизма.
Совместное творение двух экспертов вызвало тогда скандал и публикации в СМИ. Там цитировались те же тезисы, которые позже Козлов излагал в своих книгах.
Эксперты писали: «Некоторые важные установки иудаизма, как национальной и шовинистической религии, провозглашающей евреев высшим «избранным Б-гом» народом, который должен якобы властвовать над другими народами, действительно заслуживают критики и осуждения. То же относится и к сионизму — националистическому учению о единении всех евреев в мире вокруг Израиля, причем критика и того, и другого не подпадает под ст. 74 УК».
Далее эксперты отмечают, что приводимые в произведении Безверхого цитаты из некоего письма об иудаизме как «зверином талмудизме, превращающем каждого еврея в антисоциального врага каждой самобытной нации», не являются антисемитизмом, поскольку «характеристика некоторых сторон иудаизма в письме дана правильно и подтверждает отмеченную нами выше необходимость его критики». Также они писали, что обвинять Безверхого в антисемитизме на основании «его негативного отношения к «жидам» (иудеям) нет оснований», и вообще поддерживали утверждение Безверхого, что слово «жид» это всего лишь название верующего еврея и потому «особого криминала» в его употреблении нет.
Замыкал этот набор аргументов откровенно антисемитский тезис о том, что «иудеи, возвышающие себя над гоями как над людьми «второго сорта», должны быть психологически готовы к тому, что те в ответ станут их унижать».
Эксперты фактически поддерживали приводившиеся в произведениях Безверхого мифы о «еврейском засилье» в органах власти после прихода большевиков.
Не забыли они и приверженность Безверхого гитлеровскому мифу о «чистоте крови», замечая, что, хотя Гитлер и Розенберг (о котором также говорилось в представленных на экспертизу текстах) «были страшными злодеями, особенно по отношению к евреям, они не были идиотами и не всегда говорили только вредную чушь, недостойную даже упоминания».
Экспертиза оправдывала не только антисемитские заявления Безверхого. Отвечая на вопрос, есть ли в его сочинениях фразы, затрагивающие честь и достоинство цыган (рома), Козлов и Лебедева писали: «Есть некоторые высказывания о цыганах, но мы не знаем, в чем заключается их национальная честь и достоинство» .
Надо сказать, Козлов очень хорошо понимал, что он делает. На заседании ученого совета ИЭА РАН 24 января 1995 года, на фоне скандала в СМИ, он буквально пытался заткнуть рот своим оппонентам, действуя настолько откровенно, что директор института Валерий Тишков попросил его «не употреблять грубых выражений». Козлов заявил, что из его экспертизы будто бы произвольно выдернули несколько фраз и «состряпали памфлет», и уклонился от того, чтобы четко ответить, считает он Безверхого фашистом или нет, заметив, что «однозначно решить, с чем имеешь дело — с фашизмом или нет — было трудно» .
Прикрывая честь мундира
Все написанное выше должно было стать текстом моего доклада на конференции, но не стало.
1 января сего года, написав тезисы предполагаемого выступления и отправив их по электронной почте, я уже 2 января получил ответ от ведущего научного сотрудника Центра антропоэкологии и соорганизатора конференции Анатолия Ямскова. Он писал, что резюме, «конечно же, не будет опубликовано, а доклад не войдёт в Программу — по крайней мере, я сделаю для этого всё от меня зависящее».
Аргументировал он это тем, что «юбилейные конференции устраивают для анализа, в том числе и критического анализа, тех взглядов учёного, которые стали важной вехой в развитии науки и продолжают, так или иначе, играть свою роль до сего дня», а предлагаемый доклад «не относится к сфере собственно науки и не соответствует ни одному из заявленных тематических разделов конференции, а заниматься пропагандой каких бы то ни было политических взглядов мы не планируем».
На этом он не остановился, сделав упор на участии В.И. Козлова в Великой Отечественной войне и фактически воспроизводя антисемитский миф о «еврейской неблагодарности»: «Почитайте, как воевал В.И. Козлов в Великую Отечественную войну, уйдя на фронт добровольцем <…> Подумайте, как к таким, как вы, могут относиться люди, знающие биографию В.И. Козлова и его реальный вклад в реальную войну против нацистов, а значит — и в победу над нацизмом и тем самым в спасение от нацистов уцелевшей части европейских и советских евреев. И есть ли у потомков советских евреев середины ХХ века, фактически спасенных такими, как В.И. Козлов, людьми, фронтовиками, моральное право их осуждать в наши дни».
В дополнение к этому А. Ямсков воспроизвел еще один антисемитский миф, о друзьях-евреях (к нему, кстати, обращался и сам В.И. Козлов, пытаясь отвести обвинения в антисемитизме “): «Я давно работаю в Институте этнологии и антропологии, ранее — Институте этнографии, и знаю, что почти все евреи-фронтовики, которых у нас и в 1980-е гг. было немало, с уважением относились к В.И. Козлову», — писал он, забывая о том, что речь идет о деятельности В.И. Козлова отнюдь не в 1980-е, и обходя вопрос, как эти евреи-фронтовики относились к его сочинениям в 1990-х.
В своем ответе я отмечал, что А. Ямсков сам пишет: юбилейные конференции устраивают для анализа, в том числе и критического, — а моя тема как раз критическая, но я никоим образом не отрицаю фронтовых заслуг В.И. Козлова, а все, мною изложенное, не политическая пропаганда, а рассмотрение того, как крупный ученый заразился антисемитизмом.
А. Ямсков, в свою очередь, ответил мне, что не меняет своего решения, и в этом его поддерживает другой соорганизатор, заведующая Центром Надежда Дубова: «Думаю, при желании вы найдёте иное место для попыток дискредитации фронтовика-добровольца В.И. Козлова, а превращать его юбилейную конференцию в скандальное разбирательство по поводу антисемитизма — явно не стоит», — заключил он.
Можно ли рассказать историю антисемитизма в четырех сериях?
«Дело Михоэлса»: новый взгляд
