Новый телесериал, демонстрирующий язык идиш, выходит на «Netflix» на этой неделе, и его действие происходит не в Бруклине или Иерусалиме, пишет журналистка «The Times of Israel» Эми Спиро.

«Необработанные алмазы» — криминальный триллер из восьми серий, созданный совместно «Keshet International» и бельгийской компанией «De Mensen». Сериал, основанный на жизни хасидской еврейской общины в алмазном районе Антверпена, строит сюжетную линию где-то между «Крестным отцом» и «Штиселем». Сериал, созданный совместно израильтянами Ротемом Шамиром и Ювалем Йефетом, рассказывает о семье Вольфсонов — бельгийских евреях-хасидах, которые поколениями работали в алмазном бизнесе. Когда младший из братьев Вольфсон покончил с собой, его отчужденный брат Ной возвращается в Антверпен через 15 лет после того, как он оставил ультраортодоксальный образ жизни, чтобы обнаружить, что семейный бизнес находится под угрозой.

«Это очень интересная обстановка для драмы и для телевизионного сериала… это похоже на ситуацию с падением империи», — заявил режиссер сериала Шамир в недавнем Zoom-интервью для «The Times of Israel». В то время как ортодоксальная еврейская община в Антверпене когда-то доминировала в отрасли, всевозможные изменения за последние 25 лет «выбили почву из-под ног этой общины и оставили ее в смятении». Сериал снят в основном на смеси фламандского и идиша с небольшим количеством французского и английского языков. Ни Шамир, ни Йефет, которые ранее вместе работали над «Фаудой», а также над полицейской драмой «Линия на песке», не говорят ни на из этих языков, но оба стремились окунуться в новый мир.

«Мы не ультраортодоксы и не бельгийцы, так что это один из тех проектов, разработка и написание которого потребует много времени», — рассказал Йефет, который был ведущий сценаристом сериала. «Потому что вам нужно погрузиться в этот мир, чтобы узнать о нем — и иметь много советников и переводчиков». Шамир заявил, что у него большой опыт постановки сериалов, на языке которых он не говорил, от арабских сцен в «Фауде» до множества языков, включая французский, курдский и арабский, в «Ничейной земле». «В каком-то смысле это стало почти похоже на то, что я делаю — режиссура на языке, на котором я не говорю», — заявил Шамир. «Но я совсем не чувствую, что это барьер для меня. Я чувствую, что это очень интересный эксперимент по изучению всего остального, кроме языка как инструмента для работы с актерами. Потому что я много работаю с подтекстом и мотивацией, мимикой, языком тела, что, я думаю, является тем, что в конечном итоге делает хорошую игру или хорошую режиссуру, больше, чем текст».

Большинству актеров пришлось научиться говорить на идише для этой роли: двух братьев и сестру Вольфсон, Ноаха, Эли и Адину, играют бельгийские актеры-неевреи. «Об этом было много споров, но довольно скоро мы поняли, что, поскольку некоторым персонажам нужно говорить по-фламандски, нам нужно, чтобы они были говорящими по-фламандски актерами», — рассказал Йефет. Шамир указал, что в ультраортодоксальном мире Антверпена «в этой общине происходит довольно удивительная вещь: все говорят на пяти-шести языках, разговаривают между собой и все время перескакивают с одного языка на другой, что удивительно видеть и слышать». Этот естественный переход между идишем, фламандским, английским и французским языками — это то, что мы очень хотели воссоздать в сериале, — рассказал Шамир, — «хотя многим зрителям будет не хватать тонкого обмена между языками, особенно большинству из них вряд ли удастся различить идиш с немецким влиянием и фламандский язык. «Это стыдно, но так оно и есть… многие зрители полностью пропустят мимо те большие усилия, которые мы приложили».

Но старейшин семьи играют израильские актеры с сильным еврейским прошлым: матриарха Сару играет Йона Элиан, а патриарха Эзру играет легендарный Дуду Фишер. «Я не мог быть более поражен харизмой этого парня перед камерой», — рассказал Шамир о работе с Фишером, наиболее известным по роли Жана Вальжана на Бродвее в «Отверженных» в 1990-х. «У вас не так много таких актеров, кто так хорошо говорит по-английски, на идише, на иврите». Фишер, за плечами которого долгая карьера кантора, также привнес в сериал свое «удивительное религиозное прошлое», в частности, в сцене традиционного шабатнего ужина. Актеры и съемочная группа работали с преподавателем идиша Артуром Лангерманом и советниками по культуре Эстер-Мириам Брандес и Давидом Дамьеном, чтобы понять детали и нюансы бельгийской хасидской еврейской общины.

«Но у нас было гораздо больше консультантов, которые помогали нам с переводом и обучением — и учили нас, как это там работает», — рассказал Йефет, отметив, что некоторые из них просили не упоминать их работу. «Это повлияло на то, как был построен сюжет, просто узнав от них о вещах, о том, как все работает в их сообществе, мы формировали сценарий».

В сериале уделяется заметное внимание многим таким деталям, от наблюдения за тем, как пара просыпается в разных кроватях (для поддержания ритуального разделения во время менструации), до персонажа, который сообщает главе ешивы, что зачисленный ребенок имеет доступ к нефильтрованному Интернету дома (что запрещают многие ультраортодоксальные учреждения) или даже мужчины-хасида, приходящего на свидание со своими вещами в пластиковом пакете (поскольку многие мужчины-харедим не носят с собой портфелей или сумок). «Для нас очень важно, чтобы люди знали, что мы подошли к этой задаче крайне серьезно, с самого первого момента. Погрузившись в очень глубокие исследования, убедившись, что то, что мы говорим, соответствует реальной жизни, а также развивая эту близкую и теплую связь с сообществом», — заявил Шамир.

Соавторы рассказали, что они усердно работали над установлением связей и доверия с местной хасидской общиной в Антверпене как до, так и во время съемок. «Мы много общались с ними», — заявил Йефет. «Это был процесс. Поначалу к вам всегда много подозрений», включая попытки некоторых членов общины остановить съемку или помешать другим сотрудничать со съемочной группой. Но Йефет заметил, что к тому времени, когда мы приступили к съемкам… часть общины была действительно вовлечена в сериал, включая некоторых, кто появлялся в массовке и в небольших ролях на экране. «Нам действительно нужно было доверие», — добавил Йефет. «И мы получили это, потому что, я думаю, они поняли, что мы делаем все добросовестно и что мы здесь не для того, чтобы пытаться использовать их или что-то украсть. Мы хотим дать полную картину».

Сериал рисует далеко не радужную картину общины, поскольку проблемы с семейным бизнесом втягивают некоторых ее членов в насилие, мафиозные связи и различные неприятные поступки. Несколько персонажей-неевреев выражают случайный антисемитизм, в том числе то, что евреям «не нравится платить налоги», а также сомнительные комментарии персонажей-евреев: «Гои (неевреи) научили меня одной вещи: когда кто-то тебя на…бывает, ты берешь палку и справляешься с этим». Йефет и Шамир рассказали, что они всегда осознавали потенциальную антисемитскую реакцию на сериал — в частности, когда в нем показывают ортодоксальных евреев, связанных с организованной преступностью, — но также стремились представить тонкое, гуманизирующее изображение общины, которое часто скрыто от широкой публики.

«Когда вы увидите их жизнь… которая во многом похожа на вашу, я думаю, что это будет полная противоположность поддержке антисемитизма», — заявил Йефет. «И хотя в сериале много бизнеса, в нем нет жадности». Создатели предположили, что общие темы и ценности в сериале универсальны, даже если они касаются очень небольшой общины. «Это сериал о семье, об обязательствах, о верности», — заметил Шамир. «Это совсем не сериал о людях, которые потеряли мораль или сбились с пути, в этом смысле. У всех персонажей есть очень сильное чувство… о том, каковы их идеалы и насколько они уважают историю, своих родителей, свое наследие».