В еврейском ашкеназском фольклоре мало историй более волнующих или знаковых, чем душераздирающая история о диббуке, пишет журналист «The Jerusalem Post» Барри Дэвис.

Пьеса — длинная версия названия гласит «Диббук — между двумя мирами» — изображает обряд изгнания нечистой силы и различные связанные с ним социальные и религиозные махинации в местечке в Польше конца 19 века. Она исполнялась бесчисленное количество раз по всему миру и на нескольких языках и подвергалась всевозможным творческим и импровизационным адаптациям с тех пор, как ее автор С. Ан-ский завершил ее на русском языке в 1920 году. К сожалению, Ан-ский не дожил до того, чтобы увидеть плоды своего труда на сцене. Мировая премьера спектакля в переводе Ан-ского на идиш в исполнении труппы Виленского театра в варшавском театре «Элизеум» — всего через день после 30-дневного траура по его кончине. Ивритская версия Хаима Нахмана Бялика была поставлена ​​в Москве в 1922 году в театре «Габима», предшественнике израильского театра.

Празднование столетия постановки «Диббука» в Израиле

Теперь Театральный архив и музей Исраэля Гура в кампусе на горе Скопус Еврейского университета отмечает это знаменательное событие художественной выставкой «Диббук – Сквозь времена и поколения», кураторами которой является художник, продюсер и лектор Рахель Ахунов и историк и редактор Лия Гилула, директор принимающей площадки. Основное направление исследований Гилулы — история ивритоязычного театра в подмандатной Палестине и Израиле, а также устные интервью театральных артистов. Так что это, безусловно, отвечает всем требованиям. Оба куратора явно обладают профессиональным опытом и знаниями, чтобы отдать должное вызывающему воспоминания предмету. В общей сложности выставка на горе Скопус включает более 60 работ по различным дисциплинам, предлагающим всевозможные точки зрения на предмет и передающих разнообразие эстетики и чувств. Экспонаты также охватывают широкую временную дугу с сопутствующим диапазоном духа времени: от забавной фигуры горбуна, созданной русско-советским художником-авангардистом, художником-кубистом, сценографом и книжным иллюстратором Натаном Альтманом в 1922 году; и неотразимая демоническая танцевальная сцена американского карикатуриста Эла Хиршфельда 1948 года; вплоть до отвратительного изображения изгнания нечистой силы Ури Лифшицм в 2000 году.

Выставка переходит прямо в «здесь и сейчас» с заманчивым коллажем 43-летнего израильского иллюстратора Шломи Чарка и работой Ахунов. Гилула говорит, что эклектичный характер выставки отчасти является продуктом периода, в котором они были созданы, что, естественно, связано с временной линией самой пьесы. «Разница между работой 100-летней давности виленской труппы или постановкой «Габимы», и теми, которые были поставлены впоследствии, проистекает из точки отсчета. Оригинальные произведения создавались как бы из ничего. Они стали пробным камнем. Последующие работы ссылаются на них и относятся к ним». Это в основном обусловлено визуальной эстетикой источника, в том числе очаровательным присутствием звезды оригинальной постановки на иврите, Ханны Ровиной. Ее роль в спектакле Лии, молодой невесты, одержимой демоном, стала ее визитной карточкой и наиболее легко отождествляется с Ровиной, которая стала известна здесь как Первая леди Еврейского театра. Гилула говорит, что это повлияло на работу художников всех возрастов, из всех дисциплин. «И театр, и пластическое искусство обращаются к постановке «Габимы» 1922 года и, в частности, к Ханне Ровиноой в роли Лии. Это повторяющаяся тема». Историк также видит тематическую нить, проходящую через репрезентативную эволюцию. «Любопытно отметить сходство тем, которые интересуют художников. Они неоднократно цитируют образ Лии — в основном в том виде, в каком ее изобразила Ровина, — танец нищих и экзорцизм». Основные медиа также входят в уравнение интерпретации. «Еще одно явное различие — это материалы и методы, которые они используют», — добавляет Гилула. «Сегодня довольно много работ, в которых используются компьютерные техники и ассамбляж».

Последнее встречается на выставке, в том числе в работах Чарки и Ачунова. Любой, кто видел пьесу на сцене или экранизированную версию, сможет проследить кураторский путь. «Выставка построена исходя из порядка действия сцен в спектакле, — поясняет Ахунов. Тем не менее оксюморонная контекстуализация также учитывалась при ее создании. «Позиционирование экспонатов включает в себя различные техники и цвета, работы, которые были созданы для постановок, а также те, которые были вдохновлены ими. Вы также найдете 100-летнюю работу рядом с современной. Для нас была важна и визуальная эстетика размещения работ». Все это создает заманчивые впечатления от просмотра. Иметь такой драматический визуальный и повествовательный материал для работы — благо для любого куратора. С другой стороны, работа с историей, которая столько раз за эти годы проходила через шлифовку, сопряжена со своими трудностями.

Как, например, придумать свежий взгляд на проверенную историю и вызвать к ней интерес со стороны новых потребителей? И как можно привлечь внимание молодежи, рожденной в эпоху Интернета с мгновенным удовлетворением и вытекающим из этого сжатым объемом внимания? В конце концов, «Диббук» существовал еще до того, как родились их прадедушки, и для них это, безусловно, загадочный продукт, который в лучшем случае может заставить их поднять бровь, если не вызвать пренебрежительное пожимание плечами. Ахунов говорит, что она и Гилула очень хорошо это осознавали, и с самого начала они думали о том, чтобы привлечь молодежь к одной из жемчужин еврейского фольклора 20-го века. «Отправной точкой концепции выставки было то, как заинтересовать подрастающее поколение. Ведь о «Диббуке» уже все сказано», – заметила она. С другой стороны, независимо от хронологической и социокультурной обстановки, в тексте Ан-ского есть аспекты, которые не поддаются последовательным ограничениям.

«Сюжетная линия спектакля и, в частности, истории любви, трогает молодежь», — полагает Ахунов. Она считает, что исходный материал оставляет достаточно места для выразительного маневра и, таким образом, облегчает подход к широкому кругу пользователей. «Работы на выставке разнообразны по содержанию, технике и полихромии. Есть двухмерные работы, карикатуры и картины, скульптуры, барельефы, инсталляции, костюмы, предмет театрального оформления и даже политическая карикатура». Ахунов считает, что в «Диббуке» и его изображении есть много современных и востребованных элементов, с которыми можно работать. «Исторические материалы и фотографии разных постановок, выполненных на протяжении многих лет, стали отправной точкой для влияния и вдохновения произведений искусства», — говорит она, отмечая, что надеется и ожидает, что выставка также даст нам пищу для размышлений. «Разные интерпретации художников разных поколений, различия, а также сходства вызывают интерес и вызывают вопросы».

Драма, конечно, удобный инструмент для работы, особенно если это драма высочайшего калибра в духе экзорцизма в местечке конца 19 века с образами, навеянными таким контекстом. Но это также может быть палкой о двух концах. Конечно, когда дело доходит до «Диббука», многие могут подумать, что они были там и сделали это. Ахунов говорит, что они с Гилулой как можно глубже копались в тематических подтекстах в стремлении раскрыть малоизученные пласты и, таким образом, придумать что-то новое для нашего сенсорного и мозгового потребления.

«О пьесе и постановке так много написано и сказано, — отмечает она. «Что еще можно сказать об этом? Можно ли сказать что-нибудь новое?» НИ ОДИН «КУЛЬТУРНЫЙ камень» не остался неперевернутым. «Идея Гилулы заключалась в том, чтобы изучить, как «Диббук» — пьеса и постановка, поставленная армяно-российским актером и режиссером начала 20-го века Евгением Вахтанговым, — повлияла на искусство разных поколений; как они стали неотъемлемой частью западной культуры и насколько западная культура является сердцевиной «Диббука»», — объясняет Ахунов. Она и Гилула должным образом изучили художественные хранилища в архивах и музеях Израиля и всего мира, сопоставили работы, вдохновленные культовой постановкой «Габимы», и попытались найти редкий визуальный материал, вещи, которые мы, возможно, не видели раньше. Исследовательское мышление также привело их к многослойному составу создателей.

Они поговорили с артистами разных возрастных групп, активно работающими сегодня в Израиле, и спросили их, какой отклик у них вызывает «Диббук». Идея заключалась не только в том, чтобы использовать дары художников, но и в том, чтобы подпитывать их идеи о тематическом якоре. Ахунов прислала им широкий спектр справочной информации и ссылок на «Диббук», включая сценарий спектакля, театральные образы и фотографии, киночтения, оперные обработки, музыкальные и танцевальные произведения. Это породило 14 оригинальных работ, созданных специально для показа на горе Скопус. «Интересно наблюдать, как они ссылаются на исторические визуальные образы», — говорит Ахунов. Экзорцизм не кажется слишком забавным, и кураторы не хотели, чтобы все стало слишком болезненным. К счастью, история Ан-ского предлагает референсный ингредиент для введения более светлых оттенков в экспозицию. «Известная сцена, которая ломает серьезность, хотя и включает в себя критику и боль, — это танец нищих», — говорит Ахунов. «Искусство через поколения, а также современные художники снова и снова возвращаются к этой сцене». Это не просто средство для поднятия настроения. «Это также визуально интригующая сцена. Он предлагает интересные композиционные возможности, и на выставке представлено множество картин разных лет, с 1931 по 2022 год».

На написание пьесы, на создание которой ушло несколько лет, Ан-ского вдохновили увиденные им сцены и опыт, полученный им в качестве руководителя этнографической комиссии, путешествовавшей по Подолии и Волыни в «черте оседлости». Между 1791 годом и русской революцией 1917 года евреи были ограничены этим западным регионом Российской империи. Ан-ский взял все это на вооружение и, в конце концов, воплотил в «Диббуке». «Важность пьесы заключается в документировании еврейских общин и их обычаев, — отмечает Ахунов, — в документировании еврейских местечек, мира, исчезнувшего после Второй мировой войны». Это, по его словам, проявляется в оригинальном постановке Вахтангова и просачивается через новую выставку. «Значение габимовской постановки «Диббука», поставленной Евгением Вахтанговым в 1922 году, заключается в том, что она вдохнула в пьесу новую жизнь и сделала ее вневременной».

После закрытия выставки в Еврейском университете в Иерусалиме кураторы планируют максимально использовать универсальную актуальность и привлекательность темы, отправив ее в турне. «Мы были бы рады показать выставку в галереях и на других выставочных площадках в Израиле и за рубежом», — говорит Ахунов. Время покажет, как это получится. А пока посетителям Театрального архива и Музея Исраэля Гура есть на что посмотреть, поразмыслить и чему удивиться.

Выставка «Диббук — Сквозь времена и поколения» закрывается в январе 2023 года.