В конце главы прошлой недели и в начале главы этой недели появляется интересное выражение — причем появляется оно только в этих двух местах Торы. Это выражение «а‑брит ве а‑хесед» (Дварим, 7:9), либо, в главе этой недели, — «эт а‑брит ве‑эт а‑хесед» (Дварим, 7:12).

«Знайте же, что Г‑сподь, ваш Б‑г, — [воистину] Б‑г, Б‑г верный, до тысячного поколения хранящий союз и являющий милость к тем, кто любит Его и соблюдает Его заповеди, и воздающий тем, кто Его ненавидит, — уничтожающий их!» (Дварим, 7:9).

Если, выслушав эти законы, вы станете хранить и исполнять их, то Г‑сподь, ваш Б‑г, будет хранить договор с вами и являть милость, как Он и поклялся вашим праотцам (Дварим, 7:12).

Выражение странное. Взаимоотношения между Б‑гом и Израилем установлены бритом — заветом, договором. Это, в сущности, и есть содержание Торы. Раз так, что добавляет к этому слово «хесед»?

Переводчикам нелегко с ним справиться. В английском переводе «Еврейского издательского общества» первый стих нашей главы звучит так: «And if you do obey these rules and observe them carefully, the L‑rd your G‑d will maintain faithfully for you the covenant that He made on oath with your fathers» («И если вы подчинитесь этим правилам и будете тщательно исполнять их, Г‑сподь, Б‑г ваш, будет преданно хранить ради вас завет, о котором Он дал клятву с вашими отцами»). Здесь «хесед» перевели как «преданно» и посчитали, что это обстоятельство образа действия, относящееся к глаголу «хранить». Это очень вольный перевод.

В нееврейском переводе на английский — в так называемой «Новой международной версии Библии» — «а‑брит ве а‑хесед» перевели как «covenant of love» («завет любви»). Это стопроцентно христианский перевод. Завет, заключенный сынами Израиля и Б‑гом, был заветом закона, а не только любви.

Рабби Арье Каплан в «Живой Торе» понял это место правильно и перевел эти слова так: «G‑d your L‑rd will keep the covenant and love with which He made an oath to your fathers» («Б‑г, Г‑сподь ваш, будет хранить завет и любовь, с которой Он дал клятву вашим отцам»). Не «завет любви», но «завет и любовь», «завет и милость». И все‑таки, что такое завет и что такое милость, представляющая собой нечто отличное от завета?

Этот вопрос можно было бы счесть второстепенным, если бы не тот факт, что это словосочетание, употребляемое в Танахе редко, появляется в ключевые моменты еврейской истории. Например, оно фигурирует в торжественной молитве царя Шломо при освящении Храма в Иерусалиме:

«Г‑сподь, Б‑г Израиля! Нет подобного Тебе Б‑га на небесах вверху и на земле внизу, Ты хранишь Завет и милость к рабам Своим, преданным Тебе всем сердцем» (Млахим I, 8:23).

Когда после вавилонского плена народ собрался вокруг Эзры и Нехемьи в Иерусалиме и возобновил завет, люди сказали:

«А ныне, Б‑же наш, Б‑г великий, сильный и страшный, хранящий завет и милость, да не покажется Тебе ничтожным все бедствие, что постигло нас: царей наших, знать нашу и священников наших, и пророков наших, и отцов наших, и весь народ Твой со времен царей Ашшурских и до сего дня» (Нехемья, 9:32).

В эти критические моменты, когда Моше возобновлял завет на берегах Иордана, когда Шломо посвящал Храм Б‑гу, а люди во времена Эзры и Нехемьи заново посвящали себя Б‑гу, они приложили тщание, чтобы определить взаимоотношения между Б‑гом и народом как взаимоотношения в духе брит и хесед, завета и милости. По‑видимому, и завет, и милость необходимы — иначе люди не произносили бы именно эти слова при всех трех судьбоносных событиях, разделенных столетиями.

Что же в таком случае значит слово «хесед»? Немаловажно, что Маймонид посвящает предпоследнюю главу «Путеводителя растерянных» анализу трех слов: «хесед», «цдака» и «мишпат». О «хесед» он пишет так:

«В нашем комментарии к Пиркей авот (5:7) мы объяснили выражение “хесед” как обозначающее избыточность. В особенности оно служит для обозначения исключительной доброты. Любящую доброту В оригинале в цитате из английского перевода труда Маймонида употреблено слово «loving‑kindness» — «любящая доброта, сердечная доброта» (англ.). Его придумал, чтобы передать ивритский термин «хесед», Майлз Ковердейл, составитель и переводчик Большой Библии 1538 года — первого официального издания Библии на английском. В современных англо‑русских словарях термин «loving‑kindness» обычно переводят как «милосердие», «милость Б‑жия». — Примеч. перев.
проявляют на практике двумя способами: первый — мы проявляем доброту к тем, кто не имеет ни малейшего права чего‑либо требовать от нас; второй — мы проявляем доброту к тем, с кем обязаны обходиться по‑доброму, в еще большей мере, сверх наших обязательств. Акт сотворения мира как таковой — проявление любящей доброты Б‑га: “Ибо думал я: свет милостью устроен” (Теилим, 89:3)» Путеводитель растерянных, III:53.
.

Разница между этими тремя терминами в том, что я имею законное право на мишпат. Я имею нравственное право на цдаку. Но у меня нет никакого права претендовать на хесед. Когда кто‑то делает для меня что‑то, проявляя ко мне хесед, он поступает так из чистого милосердия. Я не совершил ничего, чтобы заслужить такое обращение.

Маймонид, цитируя строку Теилим («свет милостью устроен»), замечает, что сотворение мира было деянием, совершенным из чистого милосердия. Никто никогда ничего не сотворяет оттого, что оно заслуживает сотворения. Творений не существует, пока их не сотворят.

Более четко мы можем сформулировать это на материале человеческой жизни. Книга Рут известна как книга, где говорится главным образом о хесед. Рабби Зеира сказал: «В этом свитке нет [вопросов ритуальной] нечистоты и нет [вопросов ритуальной] чистоты, нет запретов и нет разрешений, и написан он для того лишь, чтобы научить тебя, сколь велика награда тем, кто творит милость» Рут раба, 2:14.
.

В этой книге есть две ключевые сцены. Первая — когда Наоми, потеряв мужа и двух сыновей, решает вернуться в Израиль. Она говорит двум своим невесткам: «Ступайте, возвратитесь каждая в дом матери своей! Да окажет вам милость Г‑сподь, как оказывали вы (ее) умершим и мне!..» Она сообщает им, что у них отныне нет перед ней обязательств. Они были женами ее сыновей, но теперь овдовели. Других сыновей у Наоми нет. Поскольку невестки — моавитянки, в Израиле они будут переселенками: им нет смысла туда отправляться. У вас нет обязательств передо мной, говорит Наоми. Вы были милосердны, вы были хорошими невестками, но теперь каждая из нас должна уйти своей дорогой.

Во второй сцене важна реплика Рут, когда она пришла собирать зерно на поле Боаза, а тот проявил к ней величайшую заботу и участие. Она спрашивает у Боаза: «Чем снискала я милость в глазах твоих, что ты обратил внимание на меня, хотя я и чужеземка?» Здесь два ключевых слова — «внимание» и «чужеземка». «Внимание» здесь означает, что вы обошлись со мной так, словно у вас есть передо мной обязательства. Но «я чужеземка». В английском переводе здесь употреблено не слово «stranger», которое в этом контексте означало бы «постоянно проживающий в стране иностранец, перед которым есть определенные обязательства». «Чужеземка» значит «посторонняя, чужая». Рут говорит Боазу: у вас нет передо мной никаких обязательств.

Именно поэтому книга Рут — самая лучшая книга о хесед, то есть о добре, которое вы делаете другому, кому‑то, не имеющему ни малейшего права чего‑либо от вас требовать. То, что Рут делает для Наоми, а Боаз — для Рут, — не мишпат и не цдака. Это чистый хесед.

А теперь вернемся к вопросу, с которого начали. Почему Моше, Шломо и Нехемья определяли взаимоотношения между еврейским народом и Б‑гом не одним‑единственным понятием — «завет», а добавили к нему второе понятие: «хесед», означающее поступок из милости?

Завет по сути своей обоюден. Два человека или две организации связывают себя обоюдным обещанием, и каждая из сторон берет на себя какое‑то обязательство. Так установил Б‑г на горе Синай: «Поэтому, если вы будете слушать Меня и хранить союз со Мной, то вы будете Моим достоянием среди всех народов. Вся земля принадлежит Мне» (Шмот, 19:5). Если вы — Мой народ, Я буду вашим Б‑гом. Если вы служите Мне, Я вас благословлю. У всякого завета есть аспект «если… то». Следовательно, всякий завет по своей природе уязвим. Именно это подчеркивал Моше на всем протяжении Дварим. Не думайте, что получили страну и ее блага потому, будто это в порядке вещей. Если вы справитесь с задачей успешно, дела пойдут хорошо, но если вы справитесь плохо, вас поджидает много опасностей.

Таков завет. У хесед, напротив, нет аспекта «если… то». Тот, кто проявляет милость, делает это по доброте душевной, вне зависимости от того, достоин ли облагодетельствованный такой милости. Когда Моше, Шломо и Нехемья упоминали о хесед в дополнение к завету, они обращались к Б‑гу со скрытой просьбой, важность которой колоссальна. Б‑же, даже если мы не сумеем соблюсти завет, будь, пожалуйста, милосерден к нам, ибо Ты добр, даже когда мы не добры, и Ты делаешь добро, даже когда мы его не заслуживаем, когда мы не можем ровно ничего от Тебя требовать — «ки ле‑олам хасдо» В переводе Теилим, 107, выполненном М. Левиновым, это место переведено так: «Ибо навеки покровительство Его» (см. Теилим. М.: Книжники, 2016. С. 146). — Примеч. перев. , «ибо Его хесед вечен».

Стихи из нашей главы напоминают условия: «Если, выслушав эти законы, вы станете хранить и исполнять их, то Г‑сподь, ваш Б‑г, будет хранить договор с вами и являть милость…» Это наталкивает на предположения, что к нам проявят хесед, если мы его заслуживаем, а если не заслуживаем, то не проявят. Но в действительности все обстоит иначе. В конце проклятий в «Бехукотай» Б‑г говорит: «Но при всем том, когда они будут в стране своих врагов, Я не стану презирать их и гнушаться ими; Я не истреблю их, не нарушу Мой союз с ними, ибо Я — Г‑сподь, их Б‑г».

Благодаря Своему хеседу, Б‑г никогда не разорвет завет, даже если завет разорвем мы. Танах, описывая взаимоотношения между Б‑гом и Израилем, проводит в основном две аналогии: с отношениями между мужем и женой и с отношениями между родителем и ребенком. В отношениях между мужем и женой возможен развод. А в отношениях между родителем и ребенком — невозможен. Родитель и ребенок могут рассориться, но для ребенка родитель остается его родителем, а для родителя ребенок — его ребенком. Брак является заветом, а родительство — не является. Не оставляй нас, обращаемся мы к Г‑споду, ведь, что бы мы ни натворили, Ты — наш родитель, а мы — Твои дети. Хесед — любовь того рода, которую родитель питает к ребенку, вне зависимости от того, заслуживает ли ее ребенок. Хесед — безоговорочное милосердие.

Я считаю хесед высочайшим достижением в нравственной жизни. Хесед — то, что Рут сделала для Наоми, а Боаз — для Рут, и благодаря этой доброте появился на свет Давид, величайший из царей Израиля. Обоюдный альтруизм «ты мне, я тебе» свойственен всем общественным животным. А хесед — не всем. Благодаря Своему хеседу Б‑г создал вселенную. Благодаря хеседу мы создаем моменты, исполненные нравственной красоты, приносящие радость и надежду туда, где царили мрак и отчаяние.

Вопросы (за шабатним столом)

1. Что общего имели между собой три речи: речь Моше на берегах Иордана, речь Шломо при посвящении Храма Б‑гу и речь Эзры и Нехемьи после вавилонского плена?

2. Почему книгу Рут называют «лучшей книгой о хеседе»?

3. Почему мы осмысляем свои взаимоотношения с Б‑гом и как подобие супружеских взаимоотношений, и как подобие взаимоотношений между родителем и ребенком?