За последние два‑три десятилетия в Израиль переехали несколько известных в России писателей. Достаточно напомнить, что в Израиле живет, например, Дина Рубина, которую несколько лет назад преподаватель Тель‑Авивского университета Марина Низник парадоксально, но не без оснований назвала «самым читаемым за границей израильским писателем». Однако израильские издатели особого интереса к «русской» алие не проявляют. Та же Дина Рубина вполне откровенно констатирует: «Человек, оставивший за собой право писать здесь (и в любой другой стране) на родном языке, должен заранее смириться с судьбой невидимки».

На вопрос о причинах и следствиях такого положения дел мы попросили ответить лауреата премий «Русский Букер» (за роман «Матисс») и дважды — «Большая книга» (за романы «Перс» и «Чертеж Ньютона»), жителя Иерусалима Александра Иличевского и совладельца тель‑авивского «русского» книжного магазина «Бабель» Евгения Когана.

АЛЕКСАНДР ИЛИЧЕВСКИЙ → Мне этот вопрос интересен, но ответ на него я пытаюсь получить слишком долго, чтобы он по‑прежнему оставался для меня актуальным. Если вкратце, израильская культура нами все‑таки интересуется (есть у меня и премия Штерна, и пара публикаций в газетах), но недостаточно для того, чтобы прочитать.

Показателен недавний случай, когда один замечательный российский режиссер документального кино предложил продюсерам снять фильм о русских писателях в Израиле, в том числе и обо мне. Ответ был такой: «Нет, не надо, потому что эти писатели совершенно не известны израильскому зрителю». «Вот потому они и не известны», — ответил режиссер, но это продюсеров не убедило.

Мне самому кажется, что израильская культура не слишком уж может позволить себе быть столь расточительной, чтобы пренебрегать нами. Есть, конечно, в моем случае еще и та причина, что меня никогда особенно не интересовали публичные связи. Я нелюдим и даже аутичен, моих знакомых в стране можно пересчитать по пальцам одной руки. И это обостряется еще и тем, что эмигрантская жизнь заставляет прежде всего заботиться о куске хлеба, который я зарабатываю совсем не литературой, а своим научно‑техническим образованием.

Так что проблема многогранная, и мне не особенно понятно, как ее можно было бы решить. Тут есть, конечно, и отчетливая нарциссичность со стороны культуры израильской, которой более или менее безразлично многое, что выходит за рамки ее кругозора. Но это только часть проблемы.

Другая часть состоит из подразделов. 1. Русская культура с точки зрения израильской менее интересна, чем англоязычная. 2. Израильская культура не интересуется русской, потому что она, израильская культура, не очень интересна сама себе. 3. Я не пишу на иврите. 4. Меня не слишком приводит в восторг актуальная политическая повестка. 5. Я далек от принципа поляризации, который значим как в израильской культуре, так и в израильской политике.

ЕВГЕНИЙ КОГАН → Понятно, что израильский писатель — это в первую очередь человек, пишущий на иврите. Набоков стал американским писателем, когда перешел с русского на английский. А, скажем, Довлатов жил в Америке, но можем ли мы назвать его американским писателем — вопрос. А «канадский писатель Саша Соколов» звучит и вовсе смешно.

Дина Рубина много пишет про Израиль, у нее просто зашкаливающая популярность среди израильских русскоязычных читателей. Делает ли это ее израильским писателем? Возможно, да, возможно, нет. Линор Горалик какие‑то тексты даже писала на иврите. Но и она известна прежде всего в русскоязычной среде.

Наверное, дело в том, что мы все обращаемся к тому читателю, которого мы знаем, и к той культуре, в которой мы выросли. Можно прожить 30 лет в Израиле, но оставаться человеком русской культуры, русского языка. Тургенев мог сколько угодно жить за границей, но он все равно писал по‑русски для русской публики.

Есть, скажем, роман Александра Иличевского «Матисс». Для человека, выросшего в русской культуре, там буквально за каждой фразой открываются бездны. А ивритоязычный читатель… Я не знаю, что он сможет из этого романа вычитать. Или Дина Рубина, ее романы, ее блестящие устные рассказы — не знаю, как все это прозвучит на иврите.

Более того, есть Давид Маркиш, как бы «главный» русскоязычный писатель Израиля. Он живет здесь почти 50 лет, он абсолютный израильтянин, многие его книги переведены на иврит. Но даже Маркиш, конечно, остается скорее «израильским русскоязычным писателем», «классиком израильской русскоязычной литературы» и т. п., чем просто «израильским писателем».

Есть какие‑то отдельные инициативы. Например, сейчас задуман некий сайт, создатель которого собирается печатать на нем стихи разноязычных людей, живущих в Израиле, в переводах на английский. Там будут на равных правах представлены миру поэты, пишущие как на иврите, так и на русском.