Мастера, которые строили и украшали синагоги в IV–VI веках в Земле Израиля, точно знали, что они это делают для своего народа. И то же касается мастеров, строивших и украшавших деревянные синагоги, или резчиков надгробий, или тех, кто украшал манускрипты. Наркис полагал, что еврейское искусство выразило себя в ритуальных предметах, в их общей функции. Все эти примеры относятся к религиозному искусству.

«Подумаешь, VII век нашей эры! А мы знаем, что там слои доходят до IX века до нашей эры. Под этой византийской улицей может быть и римский слой, и слой еврейского Иерусалима I века, иродианский, и какие‑нибудь хасмонейские постройки. Ниже, ниже — вплоть до эпохи Израильского царства»

От палестинца бруклинского происхождения, ищущего жену в лагере беженцев Тулкарем, до ортодоксальной свахи — ее знакомства организуются буквально рядом с ее квартирой, — все сюжеты, представленные в подкасте, проливают свет на вопросы культуры, идентичности, истории и политики. У «Израильской истории» уже несколько сотен тысяч слушателей в более чем 190 странах мира, 60% из которых, согласно анализу подкаста, живут в Северной Америке. Около 50% слушателей неевреи.

«Что касается Иудеи и Самарии, я всегда отвергал идею, что это оккупированные территории. Ведь они относятся к историческим еврейским землям, история которых корнями уходит в библейские времена. Да, в 1940-х годах существовал план раздела ООН. Но арабы отвергли этот план. Другое дело, если бы они приняли его. Израиль готов был принять, а они отвергли. Затем они предпочли вести войну в течение десятилетий… И потому это не оккупированная территория, это спорная территория, и претензии Израиля на нее превосходят все остальные».

«Да, это неинтеллигентно, пошловато, дешево, с восточными мелизмами. В этом нет ощущения высокой культуры, это low art. Долгое время так и было. А потом этот low art, как любой low art, как хип‑хоп в Америке начиная с 1980‑х годов, стал тем, чем он стал сегодня: основным американским мейнстримом звучания. Так и звучание мизрахи‑музыки с 1980‑х годов постепенно ворвалось в мейнстрим. И сегодня в чартах чаще встретишь артистов, которые оглядываются не на Арика Айнштейна, а на Зоара Аргова, Зехаву Бен или еще кого‑то из этой мизрахи‑песочницы»

Бен выжил после двух гетто, девяти концлагерей и двух маршей смерти. Все члены семьи Сэма, за исключением двух сестер, были депортированы в Треблинку и убиты. На глазах у Джудит — ей было тогда пять лет — ее родителей затолкали в товарный вагон, направлявшийся в лагерь смерти; больше она их не видела. Рут спрятала у себя соседка, но до этого девочка два года провела в Виленском гетто, а ее отца депортировали в Дахау

«Мы с детьми на первом семинаре разбирали рассказ Керета под названием "Лето 76‑го". Это рассказ от лица маленького мальчика, который описывает, как летом 1976‑го у него все было хорошо… И вот мы встречаемся с Этгаром. Я сообщаю ему, что мы с детьми разбирали рассказ и на примере этой истории я объясняла им, что такое негативное пространство... Мол, его рассказ построен с использованием негативного пространства, потому что в нем не говорится про операцию "Энтеббе", которая летом 1976‑го потрясла всю страну, а маленький мальчик этого не видит и не понимает, у него просто прекрасное лето 1976 года. "Да, — говорит Керет, — “Энтеббе”. Это, конечно, очень важно. Но я об этом не думал. Мне просто было очень хорошо в 1976 году"».

В возрасте 90 лет ушел из жизни Борис Жутовский. Художник и писатель Жутовский еще известен тем, что оформил первое русское издание Дж. Д. Сэлинджера, вышедшее в СССР в 1967 году. В 2011 году «Лехаим» побеседовал с Борисом Иосифовичем об истории его знакомства с творчеством великого американского писателя.

«Что такое сакральный текст, как мы его определяем? Это не тот текст, который лежит под стеклом и к которому нельзя прикасаться. Устная Тора — это непрерывная актуализация текста, это попытка взглянуть на него здесь и сейчас. Если текст не может для меня здесь и сейчас что‑то сказать, какой же он сакральный текст»

«Я родился в местечке, где мои земляки шутили, что у евреев в жилах струится не кровь, а бурным, клокочущим потоком текут бесконечные вопросы. Что же до ответов, то их, как всегда, — дефицит. Из всех вопросов, которые я себе задаю, преобладает один-единственный: "Что с нами будет?"» 20 января в возрасте 93 лет ушел из жизни русско-еврейский писатель, драматург и переводчик Григорий Канович.

Штерн, по‑видимому, очень тонко и точно чувствовала конъюнктуру: она поняла, что именно сейчас открытие метода лечения рака будет цениться больше всего другого и может спасти ей жизнь. Ее письмо Сталину, с одной стороны, наивно, но, с другой — там была написана чистая правда — о том, что советские партийные и государственные чиновники работают по ночам, что это подрывает их здоровье и сокращает жизнь, и Штерн, вероятно, считала, что имеет право говорить такие вещи, так как защищена своим академическим титулом.

«Существует такая теория, что есть внутренняя история евреев, а есть внешняя. С моей точки зрения, это разделение искусственное. Евреи существовали не в безвоздушном пространстве — невозможно отделить историю российского или советского еврейства от истории Российской империи или СССР...»