Фильм «Эсав» — экранизация одноименного романа Меира Шалева, снятая Павлом Лунгиным, оказался, как многие новые картины эпохи эпидемии, премьерой‑невидимкой. Фильм как бы есть — в Москве прошли его показы в Центре Андрея Вознесенского и Государственной Третьяковской галерее, но ни проката, ни доступа к нему на интернет‑платформах пока нет. Хотя в ближайшее время это должно измениться, успокаивает зрителей режиссер, рассказывая о своем новом проекте.

ИРИНА МАК → В интернете я нашла разноречивые сообщения о фестивальных премьерах «Эсава». Где вы успели его показать?

ПАВЕЛ ЛУНГИН ← Во Владивостоке, на международном фестивале «Меридианы Тихого», осенью 2020 года. Но поскольку фильм попал в эту пандемию, я сам, честно говоря, плохо понимаю, где и когда еще он был показан.

ИМ → В нынешней ситуации трудно говорить о прокатной судьбе любого фильма, но все‑таки каковы ближайшие перспективы?

ПЛ ← В России «Эсава» купил «Яндекс — Кинопоиск» — и для выпуска на экраны, и для показа на своей платформе. В связи с нынешними карантинными ограничениями все отодвинулось, но после Нового года, то есть в самое ближайшее время, фильм должен выйти. До этого он появился на каких‑то платформах в Америке. Но больше пока никуда фильм не продан, потому что мы взяли себе каких‑то неправильных агентов. И по сути, у меня сейчас нет активного продюсера, а сам я отсечен от этого русской жизнью и эпидемией.

ИМ → Роман, как большинство сочинений Меира Шалева, — эпопея, рассказывающая о нескольких поколениях семьи. И, опять же, как всегда у Шалева, в сюжете присутствуют совершенно фантасмагорические элементы, с которыми непонятно как справиться в кино, — в фильме осталась, я бы сказала, интонация этого шалевского «безумия». Но как вы решали, что оставить, а что убрать?

ПЛ ← Я бы сказал, что вы коснулись главного вопроса, потому что кино гораздо более грубое искусство, чем литература, и выбирать было очень трудно. История это история, а сюжет это сюжет, фильм должен идти два часа — он не может идти десять часов. Поэтому, к сожалению, пришлось отказаться от мира фантастического реализма, созданного Шалевом, этим еврейским Маркесом.

ИМ → Он и правда еврейский Маркес.

ПЛ ← Конечно, я это очень хорошо понимаю и очень эти фантазии у него люблю, мне самому их не хватает. Но если бы я попытался сохранить эти вставки, пришлось бы пожертвовать главными смысловыми вещами. Я вынужден был сделать выбор и мучительно это переживал.

ИМ → Как долго писался сценарий?

ПЛ ← Полгода, наверное, или немного меньше.

ИМ → Вы изначально сценарист, но писать сами не стали — почему?

ПЛ ← Я давно не пишу сценарии один. На это нужно очень много сил и энергии, я все больше соскальзываю в режиссуру и обычно работаю с соавтором. С Евгением Руманом (автор сценария «Эсава». — Ред.) я работал впервые. Очень талантливый израильский сценарист.

ИМ → Я где‑то читала, что изначально вы собирались делать «Эсава» как мини‑сериал, потому что много отснятого материала.

ПЛ ← Я и не отказался от этой идеи — есть четыре серии, уже смонтированные. Они ждут…

ИМ → Шанса?

ПЛ ← Момента, когда их можно будет использовать. Продать…

ИМ → «Эсав», первый роман Шалева, вышел по‑русски в 2008 году. Как давно вы его прочли? Вообще, когда вы познакомились с творчеством Шалева?

ПЛ ← Лет десять назад, и он мне сразу понравился своей тонкостью, какой‑то иронией. Причем «Эсав» понравился больше всех его романов. Но, видимо, его сложнее всего реализовать полноценно в кино. «Русский роман», мне кажется, было бы легче — простой, в общем, сюжет, ясные характеры. А в «Эсаве» — в романе, я имею в виду, — все погружено в такую двойную, тройную иронию…

ИМ → Самоиронию?

ПЛ ← Да‑да, но с самого начала мне еще вот что очень понравилось у Шалева. Есть такие стандартные еврейские мифы — и в кино, и в литературе: старый еврей со скрипкой, ворота концлагеря… Или, наоборот, современный израильский солдат с автоматом, гоняющий арабов. А тут просто рассказывается о семье, о перепутанных отношениях, о несостоявшейся любви. Мне показалось, что этого в еврейской теме в литературе, в кино совсем не было. Всегда были какие‑то экстремальные обстоятельства.

ИМ → Или жертвы, или герои.

ПЛ ← Именно! В то же время Шалев ставит вечные вопросы о том, в чем мы евреи? Кто мы: евреи или израильтяне? Можно ли вернуться в Израиль, можно ли вообще вернуться в свою землю, из которой ушел? Какие‑то такие вопросы, которые годами встают перед каждым думающим евреем, и чем дальше, тем больше. Для меня, по крайней мере, это так.

ИМ → Как вам кажется, для Харви Кейтеля, сыгравшего одну из главных ролей — Авраама, отца братьев ‑ героев, — эта история была именно еврейской?

ПЛ ← Да, абсолютно, и для него это была, как мне кажется, очень значительная, важная роль. Потому что вот этого Кейтель никогда не играл, а в нем это живет.

ИМ → В нем безусловно живет — на американском киношном сайте я прочитала, что у Кейтеля якобы до сих пор заметен бруклинский акцент. Мне трудно об этом судить и еще труднее в это поверить применительно к такому знаменитому актеру.

ПЛ ← Не знаю, я не могу, к сожалению, судить об акцентах…

ИМ → Трудно было его уговорить?

ПЛ ← Всегда уходит много времени на переписку с агентами, на улаживание всех формальностей. Но мне кажется, что предложение его обрадовало — у меня остались самые светлые впечатления от работы с Харви Кейтелем, и мы дружим с ним до сих пор. Он был совершенно расслаблен на съемках.

ИМ → Вы были с ним раньше знакомы?

ПЛ ← Видел его — мы пересекались как‑то раньше, на кинофестивалях. Но сказать, что был знаком, — нет, конечно, не могу.

ИМ → У вас в «Эсаве» снималось много знаменитостей — Юлия Пересильд, Ксения Рапопорт, но прежде всего, помимо наших, в главных ролях заняты израильские артисты, известные далеко за пределами Израиля. В частности, Шира Хаас, которую весь мир теперь знает по популярнейшему сериалу Unortodox («Неортодоксальная», 2020).

ПЛ ← По‑моему, сериал снимался уже после «Эсава».

ИМ → Точно, но «Эсав» был после «Штиселя», где Ширу Хаас все увидели впервые. Эсава у вас играет Лиор Ашкенази — один из известнейших актеров Израиля, Яакова — Марк Иванир, который скорее уже американский артист.

ПЛ ← Иванир вообще русского — советского — происхождения, в детстве увезенный в Израиль, без акцента говорит по‑русски.

ИМ → Википедия называет Иванира одним из создателей театра «Гешер».

ПЛ ← Но уже давно он переехал в Лос‑Анджелес, так что да, фактически американский актер.

ИМ → Долго ли пришлось их всех уговаривать?

ПЛ ← Почему — все они очень хотели в этом участвовать. Все они знают роман, Шалев — важный человек.

ИМ → Вы с ним знакомы?

ПЛ ← Не близко — познакомились, когда обсуждали покупку прав на экранизацию.

ИМ → Шалев читал сценарий?

ПЛ ← Я не уверен в этом, он считает, что кино — уже не его дело, он отошел от этого. Мы с ним познакомились, когда обсуждали покупку прав на экранизацию. Но в создании сценария он участия не принимал.

ИМ → Вы нашли для фильма отличного композитора.

ПЛ ← Да, Катю Чемберджи! Изумительный композитор, моя любовь, теперь только с ней буду работать. Это тоже было впервые — вы знаете, возможно, Катя — дочь Владимира Познера.

ИМ → И внучка композиторов Зары Левиной и Николая Чемберджи.

ПЛ ← Прелестнейший человек. И очень талантливый.

ИМ → Это ведь ваш первый фильм, снятый по‑английски?

ПЛ ← Первый, но на каком другом языке я мог снимать его с такими актерами? На иврите я не говорю. Сама идея сделать такой еврейско‑английский фильм была чрезмерным усилием с моей стороны. При том, что я не владею тонкостями этого языка, но для меня это было очень важно. Для меня чрезвычайно важны актерская игра, интонации внутри фильма, достоверность персонажей. Трудно судить, справился я или нет, но, по крайней мере, я пытался.

ИМ → Английский язык делает кино универсальным.

ПЛ ← Английский — наш эсперанто. Когда марсиане прилетают на Землю в кино, они говорят по‑английски — а на чем еще они могут говорить? Не на суахили же. И в то же время чего‑то в нем мы наверняка не улавливаем до конца.

ИМ → В каком‑то интервью вы говорили, что у фильма был очень умеренный бюджет. Кто вложился в него финансово?

ПЛ ← Деньги были американские и британские.

ИМ → Насколько вы ориентировались в израильской кинематографической среде, приступая к съемкам?

ПЛ ← Толком я был с ней не знаком. Я снимал там куски своих русских фильмов, с русскими актерами — да, внутри Израиля, но с культурной средой израильской я и тогда, по сути, не работал, и сейчас не очень сблизился. Хотя мне очень нравится Израиль, и то, как люди относятся друг к другу, просто человеческие отношения. Но съемки фильма — такая адская работа, ты занят на ней 20 часов в день, на общение времени не остается.

ИМ → Где все это снималось?

ПЛ ← В кибуце, в 40 километрах от Тель‑Авива.

ИМ → Скажите, вам удалось в Израиле почувствовать себя евреем? Если они евреи, то кто тогда мы?

ПЛ ← Не знаю, израильтянином — точно нет.

ИМ → Но вы себя ощущаете евреем?

ПЛ ← Еще как! Знаете, мне очень понравилось у Шалева вот это присущее его героям чувство бездомности, неприкаянности, непричастности… Понятно, что именно такие неприкаянные люди оказываются хранителями чего‑то важного… искусства. Пекари, живущие на земле, необходимы, без них нельзя. Но не они несут в себе память.