Сало Уиттмайер Барон (1895–1989) — крупнейший еврейский историк ХХ века. Его главный труд — монументальная «Социальная и религиозная история евреев» . Мы предлагаем читателям «Лехаима» ознакомиться с препринтными публикациями 9‑го тома сочинения Сало Барона, готовящегося в печать в издательстве «Книжники». В этом томе в широком контексте европейской истории рассматриваются социальные, политические и экономические процессы, происходившие в XIII–XVI веках в еврейских общинах Западной Европы, в первую очередь Священной Римской империи.
Подъем и упадок западноевропейского еврейства совпали с расцветом и закатом мирской власти римской церкви. Тринадцатое столетие было временем, когда папская власть достигла наибольшей силы. Расцвет, начавшийся при Иннокентии III и продолжавшийся до Бонифация VIII, отразился в знаменитой булле последнего «Unam Sanctam» (1302 год), где папа провозглашал свою духовную и светскую власть над всем христианским миром. Этот период был ознаменован также процветанием и ростом социально‑политического влияния испанского, французского и английского еврейства. Затем последовательно произошли изгнания из Англии в 1290 году, изгнание из Испании в 1492 году, принудительное крещение в Португалии в 1496 году и — в последующие десятилетия — менее значительные события в других странах, ставшие проявлением нетерпимости. К середине XVI века число евреев в Западной Европе достигло минимума, их влияние резко упало. Одновременно немалые трудности переживало и папство: вскоре оно столкнулось с серьезным противником — разного рода реформаторскими движениями, которые в конце концов добились своей цели — полного отделения протестантских церквей.
Это не простое совпадение. Одни и те же силы были гонителями еврейского народа и церкви. Мы увидим, что нараставшая волна средневекового национализма была весьма разрушительной для еврейской жизни. Менее осознанное и во многом менее ожесточенное, чем национализм Нового времени, средневековое стремление к национальному единству, наиболее ярким проявлением которого стала борьба французской короны со своими вассалами, провозглашало этническую исключительность и стремилось к национальному суверенитету. Первое из перечисленного, как станет ясно из следующей главы, сыграло огромную роль в формировании представления о «чужеродном» характере еврейского меньшинства, и — как следствие — возникло намерение его полностью ликвидировать: изгнать, обратить в другую веру или истребить. Стремление к национальному суверенитету зачеркивало духовный и культурный универсализм, благодаря которому казалось, что церковь обладает экуменической властью. В этом отношении судьбы средневекового еврейства и средневековой церкви сплелись вопреки представлениям и желаниям их предводителей .
Церковь обладала огромным влиянием и стремилась управлять всеми сторонами общественной жизни, еврейское население, в свою очередь, росло численно и становилось все более активным в экономике, поэтому почти каждому папе, чей понтификат пришелся на последние три столетия эпохи Средневековья, было что сказать по еврейскому вопросу, который в то время бурно обсуждался и в светских, и в церковных кругах. Среди тех, кто чаще прочих высказывался на эту тему, были такие могущественные папы, как Иннокентий III (1198–1216), Григорий IX (1227–1241), Иннокентий IV (1243–1254), Николай III (1277–1280), Бонифаций VIII (1294–1303), Иоанн XXII (1316–1334), Бенедикт XII (1334–1342), Бенедикт XIII (1394–1417; ум. в 1423), Мартин V (1417–1431), Евгений IV (1431–1447), Николай V (1447–1455), Павел II (1464–1471) и Александр VI (1492–1503).
Самыми важными для нашей темы соборами были Четвертый Латеранский (1215), Вьеннский (1311–1312) и два великих собора эпохи Реформации — Констанцский (1414–1418) и Базельский (1431–1448). Многие папские буллы и соборные постановления были отражены в «Декреталиях» Григория IX или в приложениях к ним, которые получили название Extravagantes communes. Дополнительную силу они приобрели, войдя в состав Corpus juris canonici (Корпус канонического права) — главного источника канонического права, который действовал вплоть до принятия нового кодекса в 1918 году. Послания, написанные папами по конкретным случаям, впоследствии цитировали в качестве примера авторитетного толкования и приводили как прецедент для последующих судебных решений. Важные дискуссии вели также влиятельные епископы и другие клирики, особенно члены новых орденов проповедников, доминиканского и францисканского, а также ведущие знатоки канонического права и философы‑схоласты. Образовался хаос: из множества высказываний, часто весьма малопонятных или запутанно‑ученых, иногда полностью противоречивших друг другу, не всегда можно было сделать какие‑либо определенные выводы. Сложились, однако, некие базовые принципы и воззрения, определявшие церковную политику по отношению к евреям и иудаизму .
За пределами Папского государства и феодальных наделов отдельных епископов церковь почти не обладала исполнительной властью, однако выработанные ею принципы и мировоззрение во многом сформировали систему христианско‑еврейского сосуществования. Излишне говорить, что существовало множество местных особенностей, которые были обусловлены разным национальным наследием и социально‑экономическими потребностями. Иногда и церковь поддавалась местному влиянию и изменяла свою позицию. В результате в разных странах в разные эпохи складывались серьезные расхождения во взглядах на проблему. Эти расхождения мы рассмотрим в последующих главах, посвященных положению в конкретных государствах и среди конкретных народов, а также систематическому анализу жизни средневековых евреев в том или ином окружении. Будем надеяться, что нам удастся свести к минимуму неизбежно возникающие в подобном повествовании повторы.
Терпимость
Церковь по‑прежнему вела традиционную политику в целом терпимого отношения к евреям, но с суровыми ограничениями. Нововведения позднего Средневековья состояли, главным образом, в том, что иудео‑христианские отношения более подробно описывали и поясняли. Еврейский вопрос занимал все больше места в сознании клириков, а церковь претендовала на все большую власть над христианскими народами, особенно в сфере отношений с иноверцами и еретиками, поэтому возрастала необходимость такого рода пояснений. Развитие схоластической философии также способствовало глубокому анализу всех основных вопросов.
Большинство мыслителей того времени отнюдь не беспокоили суровые ограничения, которые сопровождали терпимость по отношению к евреям, они вообще не понимали, почему евреев нужно терпеть. Церковь наследовала еврейскую идею монотеистической исключительности и непримиримый римский империализм, она стремилась к полной власти над душами верующих и подавляла всякое проявление чужеродности. Ислам не допускался вообще, исключение составляли некоторые периоды на территории Испании и Южной Италии, где после мусульманского владычества осталось многочисленное и влиятельное население, сумевшее сохранить экономическую и культурную независимость. В XIII веке произошла жестокая расправа над альбигойцами и другими еретиками. Впоследствии католическая нетерпимость, столкнувшаяся с волнами Реформации, на полтора столетия погрузила Европу в кровопролитные религиозные войны, в которых евреи чаще всего соблюдали нейтралитет. В подобных условиях принцип толерантности христианского общества к «неверным» евреям нуждался в обосновании.
Александр Гэльский , которого современники называли «doctor irrefragabilis et theologorum monarcha» , был первым среди великих схоластов XIII века, посвятившим несколько глав подробному обсуждению аргументов за и против толерантного отношения к евреям. «На первый взгляд, — рассуждал он, — представляется, что терпеть их не должно». Известно, что они хулят Христа и Деву Марию, преследуют христианскую веру и оскверняют церковные таинства. Ссылаясь на «Декреталии» Григория IX, он писал, что по ветхозаветному закону за поношение собственной религии евреев наказывали смертной казнью. Сколь же суровее должно быть наказание за оскорбление христианской веры! Кроме того, они считают своим истинным законом Талмуд и его учение, хотя это сочинение (как неоднократно повторяли христианские обвинители того времени) содержит хулу на Христа и Деву Марию. Наконец, отзываясь на звучавший в то время призыв к Крестовым походам, Александр отмечал: христиане предают мусульман смерти только за то, что те владеют Святой землей. Больший урон наносят христианской вере евреи, ведь они бесчестят Спасителя! Из этого следует, что христиане должны предавать смерти и тех, кто совершает подобное кощунство.
Отвечая на приведенные доводы, выдающийся ученый указывал, что Писание не позволяет полностью уничтожить евреев и сам Иисус молился за них. Кроме того, евреи необходимы, чтобы свидетельствовать о христианской вере, поскольку такое «свидетельство сильнее, ведь оно исходит от врагов, и католическая церковь принимает свидетельство Ветхого Завета, который евреи соблюдают». Их поношения тоже можно простить, ведь они верят, что Мессия еще не пришел. Разумеется, церковь не должна допускать, чтобы поношения совершались публично, и ей следует побуждать светских правителей запрещать такие действа и сжигать книги, в коих содержится хула. И, наконец, евреев нельзя ставить в один ряд с язычниками, захватившими Святую землю. Он писал: «…мы получили от них Ветхий Завет, Христос родился от их семени, и дано было обетование о том, что они спасутся». После долгих дискуссий Александр пришел к выводу, что еврейские ритуалы никак нельзя считать идолопоклонством и надлежит позволить евреям свободно соблюдать их .
Рассуждения Александра Гэльского весьма характерны для мировоззрения пап и схоластов того времени. Некоторые папы XII века действительно стремились к тому, чтобы их отношение к евреям считали беспристрастным и терпимым. Терпимость, утверждал Александр III , есть следствие «мягкости христианского благочестия» или, по словам Климента III , вызвана «исключительно милосердием и жалостью». Средневековые мыслители, как и папы, без колебаний следовали учению отцов церкви о том, что евреи, перестав быть Израилем по духу, остались Израилем по плоти. В этом качестве они должны были исполнить важную миссию. Фома Аквинский писал:
И из соблюдения иудеями своих обрядов, в которых образно представлена наша вера, происходит то благо, что мы получаем свидетельство нашей веры от недругов и как бы в образах [quasi in figura] перед нами предстает то, во что мы верим. И потому иудеев, насколько речь идет об их обрядах, следует терпеть .
Напротив, обряды других «неверных» допускать нельзя, разве что с целью избежать возмущений или по другим из ряда вон выходящим причинам. Евреев нужно терпеть вплоть до конца времен, когда они все обратятся в христианскую веру, что станет предвестием второго пришествия Христа
Эти высказывания крупнейших схоластов и знатоков канонического права часто повторялись в позднейшей литературе, причем иногда случалось, что сам автор относился к евреям и иудаизму весьма враждебно. Пример тому Италия в XV века, где стремительно развивавшаяся экономика вызвала быстрый рост еврейского ростовщичества и — как следствие — сильные антииеврейские настроения. Народные настроения сильнее влияли на представителей низшего клира и христианских апологетов, чем на верхушку церковной иерархии. Народ с готовностью собирался на так называемые Consilia contra Judaeos foenerantes (Советы против еврейских ростовщиков). В то же время был случай, когда на одном таком совете в Пьяченце около 1490 года, на котором выступал антииудейский полемист Бернардино де Бусти и еще шесть человек, прозвучали не только традиционные аргументы против терпимости по отношению к евреям, но и за нее. Решение совета, утвержденное приором местной судейской коллегии, отличалось от официальной позиции церкви лишь в мелких нюансах, преимущественно касавшихся вопросов собственно ростовщичества. См. обзор в статье: Élie H. Contribution à l’étude du status des Juifs en Italie aux XVe et XVIe siècles. L’opinion de Bernardin de Busti // RHR, CXLII, 70ff. .
Свидетельство истинности веры, которое могли являть собой евреи, в XIII веке уже, конечно, должно было казаться некоторым архаизмом. Этот аргумент был очень важен на ранних этапах миссионерской деятельности церкви, которая ветхозаветными «свидетельствами» убеждала языческие народы в истинности Евангелий, но, когда христианство укрепилось среди народов Европы и божественное происхождение Евангелий не оспаривали уже даже еретики, он вряд ли сохранил весомость. Тем не менее в то время была весьма распространена практика подделывать документы с целью фабрикации доказательств в суде или богословском диспуте, поэтому всегда оставалось место и для сомнений . До эпохи Возрождения мало кто сомневался в подлинности «Donatio Constantini»
, однако у многих могли возникать подозрения относительно других общеизвестных документов. Единственное свидетельство, которое исходило от традиционных «врагов» церкви, должно было считаться неопровержимым. Церковь бережно сохраняла наследие эпохи патристики и пронесла его через все бури последующих веков.
В то же время потребность в еврейском свидетельстве никак не влияла на христианских правителей, когда они решали, держать ли у себя евреев. Многие церковные авторы писали о том, что евреев надо терпеть в христианских странах из соображений христианского милосердия, то есть предлагали иное направление в обсуждении проблемы. Интересное высказывание на эту тему мы находим в пространном трактате о евреях, который составил правовед XVI века Марквард де Сусаннис, в целом их весьма не жаловавший. Вначале автор приводит соображения поборников идеи неограниченной власти государства над евреями и права государей изгонять их по своему желанию. «Никакому частному лицу не разрешается досаждать им, однако государю это позволено, поскольку со времен смерти Христа они стали нашими рабами… Если он имеет право продавать их, то уж конечно он волен при желании и изгонять их!» Другие правоведы, в том числе Ольдрад , придерживались мнения, что государь не может изгонять евреев «без законной на то причины», поскольку подобный акт «противоречит заповедям милосердия». Марквард и сам склонялся к этой точке зрения, хотя его трактат был опубликован в 1558 году с одобрения ярого ненавистника евреев папы Павла IV , .
Первым и главным проявлением терпимости была защита жизни и здоровья евреев. Именно в этом духе выдержана папская булла «Сonstitutio pro Judaeis», которую большая часть пап со времен Калликста II даровала евреям Рима. «Если нет иного указа местной власти, — говорилось в ней, — ни один христианин да не осмелится ранить их, или убить, или отнять их деньги, или нарушить добрые обычаи, в соответствии с которыми они живут каждый в своей стране». Не только в Риме, но и во Франции, Германии и других странах у евреев вошло в обычай держать дома экземпляры этого указа. В эпоху Крестовых походов, когда положение евреев ухудшилось, защита такого рода становилась все более насущной, но на практике мало действенной. Нестабильность еврейского статуса проявилась, например, в том, что наказание, которое накладывалось на убийц евреев, было уменьшено. Так, в 1285 году Гонорий IV , повторяя указ, впервые изданный императором Фридрихом II в королевстве Сицилии и Неаполя, объявил, что на общины, где было совершено нераскрытое убийство, должен быть наложен штраф в размере 100 августалей, если жертвой стал христианин, и всего 50 августалей, если жертвой был еврей или сарацин
Последний текст был обнаружен в парижских архивах и, видимо, принадлежал парижской еврейской общине до изгнания евреев из Франции. Повторное издание с добавлениями Григория Х 1272 года обнаружено в архивах Инсбрука с примечаниями епископа Трентского. Кроме того, булла Иннокентия IV 1247 года против кровавого навета сохранилась в архивах Кельна с копией подтверждения Григория Х от 1274 года и Рудольфа Габсбурга от 1275 года. Она содержит надпись на иврите: «Пустым речам верить не должно» (аллюзия к Шмот, 5:9). Еще один экземпляр с подписью Альберта Великого хранится в архиве Франкфурта. См.: Kober A. Cologne; англ. пер. Грейзеля. С. 34 и далее, с. 351, примеч. 4; и ниже, глава 41, примеч. 26 и глава 49.
Переиздания буллы Иннокентием IV и Григорием Х с разницей в два года, видимо, потребовались евреям других стран, которые нуждались в защите. На эти тексты ссылаются чешский король Пржемысл Отакар II в 1254 году и император Рудольф I в 1275 г. См.: Bondy G., Dworský F. Zur Geschichte der Juden in Böhmen, Mähren und Schlesien von 906 bis 1620, I, 23ff. № 25, 27; Wiener M. Regesten zur Geschichte der Juden in Deutschland währand des Mittelalters, I, 9 № 54. Иннокентий IV, который известен как первый папа, наложивший запрет на кровавый навет, возможно, издал эту защитную буллу в 1253 г. По крайней мере, такую дату приводит М. Штерн: Stern M. Päpstliche Bullen über die Blutbeschldigung. S. 14. См.: Grayzel. P. 274. См. также данные, которые приводит Л. Эрлер // AKKR, L. 3ff. и П. Брове // Idem. CXVIII, 10f. О кровавом навете в позднем Средневековье (ранние эпизоды обсуждались в главе 6, примеч. 33 и далее; глава 20, примеч. 103) подробнее будет сказано в главе 49.
Нет сведений, что некоторые папы подтвердили «Constitutio», возможно, из‑за краткости понтификата или по стечению обстоятельств. Вероятно также, что последующие папы не пожелали включить их в список предшественников, выпустивших эту буллу, поскольку это перечисление всегда составлялось произвольно. Папские архивы сохранялись, вероятно, лучше, чем другие западноевропейские хранилища, но они сильно пострадали от периодически случавшихся народных волнений в Риме, переноса в 1309 году папской резиденции в Авиньон и ее возвращения в Рим в 1376 году; повлиял также гигантский наплыв корреспонденции, которая быстро накапливалась в папской канцелярии. Беглый взгляд на пространные «Регистры» разных пап XIII века, перечисленные в книге Fliche A. Histoire, X, 5, на которые мы часто ссылаемся в этих примечаниях, создает впечатление о богатстве этих архивов и — одновременно — о неизбежных лакунах. .
Покровительство было особенно необходимо в опасные периоды, например, во время подготовки к очередному Крестовому походу. Часто от первого призыва к выступлению до действительного начала похода проходило несколько лет. В промежутке человека, принявшего на себя крест, брала под свою юрисдикцию церковь. Все долги крестоносцев отменялись, из‑за чего еврейские предприниматели несли потери. Кроме того, местные проповедники призывали слушателей вступать в войско, которому предстояло сражаться с неверными в Святой земле, и приводили их в религиозный экстаз, после чего те нередко нападали на евреев. Папы считали своим долгом отвечать на это: они выпускали буллы, которые защищали евреев от нападений фанатиков и алчущих добычи. Ссылаясь на «слезоточивое» прошение, полученное от евреев Франции, Григорий IX 5 (или 9) сентября 1236 года обратился к архиепископу Бордо и нескольким французским епископам, указывая, что крестоносцы должны преисполниться страха и любви Б‑жьей, а на самом деле все иначе. Папа писал:
[Они] обуреваемы нечестивыми желаниями, призывают на свою голову гнев Божий <…> плетут нечестивые замыслы против иудеев и <…> желают <…> стереть их с лица земли. <…> Прикрывая это бесчеловечное преступление одеяниями доблести и стремясь оправдать свое нечестие, они утверждают, будто бы содеяли это, и угрожают еще худшим, ибо [евреи] не желают принять крещение. <…> Посему, чтобы подобное великое безрассудство, оставаясь безнаказанным, не обратилось бы и против других людей, Мы повелеваем: каждый из вас должен принудить жителей ваших епархий, которые допускают подобные излишества, возместить должным образом преступления, совершенные ими против иудеев и против похищенного у них имущества. После должного предупреждения вы можете накладывать на них церковное покаяние без права на обжалование.
Папа Иоанн XXII, узнав о жестокостях так называемых пастушков , 29 июня 1320 года обратился к светским властям и к французским епископам с призывом защитить евреев .
Из законодательства, защищавшего евреев, проистекало важнейшее следствие — свобода богослужения. Средневековым евреям недостаточно было разрешения жить в городах, если оно не сопровождалось разрешением исповедовать свою религию. С незапамятных времен существовали особые правовые нормы, которые гарантировали безопасность еврейских молитвенных домов и кладбищ. В Римской империи светские и церковные власти не могли оставаться в стороне от споров о противозаконном захвате синагог христианами (часто по наущению священников). Однажды подобный спор привел к серьезному столкновению между святым Амвросием и императором Феодосием . Интересно, что в то время экспроприации случались чрезвычайно редко и только при изгнании евреев из страны или из каких‑то местностей. Главная проблема, которая также следовала из античного законодательства, касалась запрета на возведение новых синагог и расширение старых. Законы, которые были связаны с уменьшением еврейского населения Римской империи, потеряли всякий смысл в Средние века, когда христианство распространилось и территория расселения евреев все время расширялась. Везде, где евреи основывали новую общину, они хотели построить молельный дом. Часто это делалось с согласия местных церковных властей, а папы и соборы закрывали глаза на происходящее.
Впрочем, иногда случались неурядицы, и тогда вспоминали о древних законах. Например, в Кордове епископ и светские власти, видимо, не возражали против строительства новой синагоги, а архидьякон и капитул выступили против и обратились к папе. Иннокентий IV ответил быстро и в послании от 13 апреля 1250 года велел епископу «применить против иудеев полномочия <…> должности». В напряженной атмосфере Англии XIII столетия провинциальные соборы в Оксфорде (канон 39, 1222 год) и Чичестере («De Judaeis», 1246 год) настаивали на неослабном соблюдении запрета. В эту эпоху в Англии неуклонно снижалась численность еврейских общин, и несколько городов заручились привилегией «de non tolerandis Judaeis» . Потребность в строительстве новых еврейских молельных домов существенно уменьшилась, но клирики, участвовавшие в этих двух соборах, видимо, сочли, что повторение древнего запрета может оказаться полезным. 30 июля 1281 года архиепископ Кентерберийский Джон Пэкхэм приказал епископу Лондонскому расследовать слух о том, что евреи строят в английской столице новую синагогу, и, если слух подтвердится, прекратить работы под угрозой отлучения всех христианских чиновников и строителей, и добавил: «…в <…> начинании мы готовы помогать тебе всеми нашими силами». 31 августа 1295 года папа Бонифаций VIII приказал трирскому канонику воспрепятствовать евреям Вецлара строить новую синагогу, угрожая бойкотом со стороны христианских соседей, который поддержит церковь. Иногда проблема осложнялась, сплетаясь с фискальными интересами. В 1278 году французский парламент, возглавляемый королем, заклеймил епископа Безье за то, что тот позволил евреям этого города переехать из еврейского квартала, находившегося на королевской земле, под свою юрисдикцию и построил для них там новую синагогу. Собрание потребовало вернуть евреев на прежнее место жительства, возобновить уплату ими налогов в пользу короля и разрушить новую синагогу
В примечании к изданию Девика и Вэсета редактор А. Молинье связывает решение Парижского парламента с запросом, поданным сенешалем Каркассона, который опубликован в книге: Saige G. Les Juifs du Languedoc antérieurment au XIVe siècle. P. 213ff., хотя Сэж датирует этот запрос 1284 годом. См. также диссертацию: Caumes G. Les jurisdictions royales et seigneurales de la ville de Béziers de 1229 à 1789.
13 ноября 1335 года Бенедикт XII в ответ на обращение цистерцианских монахов по поводу строительства новой синагоги в Пресбурге повелел архиепископу Грана (Эстергома) проследить, чтобы ее «безотлагательно снесли» без большого шума. См. его Lettres communes, sous la dir. de J. M. Vidal, I, 207 № 2391. Строительству новых синагог благочестивые католики противились даже в таких странах, как Польша, куда евреи начали во множестве перебираться только в позднее Средневековье. Поместный собор, прошедший в 1542 году в Петркуве, просил короля «издать приказ разрушить новые синагоги, в том числе воздвигнутые в Кракове. Церковь терпит иудеев в память о страстях Господних, однако численность их не должна расти». В 1589 году Гнезнинский собор жаловался: «…вопреки древним установлениям, евреи строят в королевских городах новые кирпичные синагоги, больше и краше церквей, а также дома свыше дозволенного числа. Да будет угодно королю категорически это запретить своим эдиктом». См.: Balaban M. Zabytki historiczne żydów w Polsce (Исторические следы евреев в Польше). S. 54ff.; и другие данные, приведенные Брове // AKKR, CXVIII, 11ff.
Судя по приведенным Брове документам, которые запрещают евреям держать частные молельни на дому (Лондон, 1282 и Страсбург, 1322), время от времени происходили всплески рвения. Чаще евреи получали разрешение держать более одной синагоги в тех местах, где их численность была значительной или где евреи принадлежали к разным общинам, соблюдавшим разные ритуалы. Сообщается, что в Толедо в XIV веке они владели 12 молельными домами, а в столице католического христианства Риме в 1519 году было не менее 11 еврейских общин. Правда, в последнем случае было найдено компромиссное решение — так называемые «cinque scuole» (пять школ), так что пять общин занимали отдельные помещения в одном здании. См.: Kaufmann D. Les synagogues de Tolède // REJ, XXXVIII, 251–256; Idem. Léon X et les Juifs de Rome // Ibid. XXI, 288; Berliner A. Geschichte der Juden in Rom von der ältesten Zeit bis zur Gegenwart, I, Teil 2. S. 95f., 104; Baron S. W. The Jewish Community, III, 148f. n. 19. Папский генеральный викарий в Ферраре формально следовал традициям канонического права, когда в 1532 году вынудил поселившихся в городе немецких евреев проводить собственное богослужение в уже существовавшей общинной синагоге и не позволил им построить собственную. См.: Perugini. L’inqusition romaine et les israélites // REJ, III, 95. См. также ниже, глава 47. .
С еврейскими кладбищами основная проблема состояла не в том, разрешать ли евреям в освященной ими земле хоронить своих мертвых. (Впоследствии, в Новое время, этот вопрос остро встал как в Старом Свете, так и в Новом.) Еврейских покойников редко принимали для захоронения на общих кладбищах, хотя и такое произошло в Барруа в 1321–1323 гг. Как правило, евреям разрешалось содержать собственные «дома вечности». Охрана мест захоронения от вандалов и расхитителей могил — вот в чем состояла настоящая проблема. Папская булла Sicut Judaeis содержала норму о защите кладбищ, которая была повторена и даже несколько расширена в позднейших переизданиях. Повторение этого и других подобных законов свидетельствует о том, что могилы оскверняли часто, алчных и жестоких вандалов находилось немало и церковные и светские власти явно не справлялись с охраной. Иногда священники, похоже, и сами участвовали в осквернениях кладбищ. В 1278 г. Педро III осудил жеронский клир за участие в разграблении местного еврейского кладбища и пригрозил суровыми карами, если нападения продолжатся. Вандализму на кладбищах изгнанных евреев, однако, не противостоял никто, и правители против него не возражали .
Обращение
Терпимость церкви вовсе не подразумевала, что церковные власти оставили усилия убедить евреев добровольно присоединиться к господствующей религии. По мнению многих законоведов, язычников и мусульман следовало крестить огнем и мечом, в то же время насильственное крещение евреев запрещалось. Этот принцип был утвержден еще в римскую эпоху, и впоследствии папы и учителя церкви, в том числе Григорий Великий , неустанно его повторяли. Фома Аквинский своими словами изложил древнюю идею (до него ясно сформулированную еще Августином); он писал: «… [евреев] никоим образом нельзя принудить к вере, к тому, чтобы они поверили, поскольку верование относится к воле [quia credere voluntatis est] . Позднее это высказывание истолковал один из главных комментаторов Фомы Томмазо де Вио, более известный как кардинал Каэтан . Будучи генеральным магистром доминиканского ордена и папским легатом, он играл значительную роль в борьбе с реформационными течениями начала XVI века. Каэтан писал, комментируя это место у св. Фомы:
Угрозы и страх, коими правители вынуждают своих подданных принимать какую‑либо веру, приводят лишь к рабскому, а не добровольному обращению, а следовательно — к святотатству. <…> Ведь получить таинства насильственно — значит опозорить их. <…> Без сомнения, хуже втайне жить неверующим, причастившись к таинствам веры, чем свободно жить неверным, поскольку тем самым можно избежать [хотя бы] поругания таинств.
Он не принимал довода, что потомки насильственно обращенных в третьем и четвертом поколениях станут настоящими христианами. Наученный опытом испанских конверсос, он утверждал, что фиктивные христиане «воспитывают детей в такой же вере, какую исповедуют сами». Даже Висенте Феррер , чьи страстные проповеди стали источником величайших бедствий для испанского еврейства, публично выступал против кровопролития как средства насаждения христианства среди евреев. Он требовал лишь, чтобы они регулярно посещали его миссионерские проповеди. В 1414 году Феррер ликовал, услышав от Фердинанда I Арагонского , что после проповеди, которую произнес другой францисканец и которая была подкреплена чудом (суть этого чуда Феррер впоследствии разъяснил королю), приняли христианство 122 еврея из Гвадалахары. Григорий I, рассуждая о добровольном обращении, позволил применять любые виды убеждения. Методы, которыми склоняли к крещению, постоянно оттачивались и широко применялись в позднее Средневековье. Крещение по убеждению ценилось так высоко, что сам Фома Аквинский радовался, когда ему удалось обратить двух евреев
Излишне говорить, что этого принципа придерживалось далеко не все духовенство. Многие монахи и клирики низшего уровня, как мы помним, прямо или косвенно участвовали в преследованиях евреев во время первых Крестовых походов. Только вмешательство св. Бернарда Клервосского остановило кровопролитие, к которому подтолкнул цистерцианский монах Радульф в 1146 году. Подобные события случались и в позднее Средневековье, и в Новое время. Во времена волнений английский схоласт Иоанн Дунс Скот и Франсиско де Витория — испанский комментатор «Суммы» Фомы Аквинского — стремились обосновать прямое применение силы. И все же для европейских евреев нормы о защите, подкрепленные древней традицией, были жизненно важны, поскольку в критические моменты можно было к ним прибегнуть.
См. дополнительные данные, собранные в книге: Browe. Die Judenmission. S. 231ff. О разном отношении светских властей к этой проблеме см. ниже, главы 38 и 47. Сложности канонического права, в частности законов, которые регулировали обращение евреев в Новое время, проанализированы в статье: Grasso D. Contrasti e problem nella conversion degli Ebrei // Civiltà cattolica, CVI, 393–407.
.
Концепция насильственного обращения, однако, трактовалась неоднозначно. По мнению средневековых знатоков канонического и гражданского права, нельзя забывать о том, что еще древние римляне различали абсолютное принуждение (vis absoluta) и косвенное давление (vis compulsiva), или, как называл его Александр Гэльский, «условное принуждение» (coactio conditionalis). Иннокентий III, в отличие от своих предшественников, пытался определить, какие бывают степени насилия, но его определения далеки от юридической четкости. В послании архиепископу Арльскому, отправленном в сентябре или октябре 1201 года, он повторил запрет на насильственное обращение в христианство человека, который «упорно не желает и открыто противоречит». Он, однако, добавил: «По этой причине некоторые [законоведы] не без оснований разделяют разные виды нежелания и разные виды принуждения». По мнению папы, только тот, кто никогда не соглашался и все время отвергал обращение, а также никогда не причащался таинств, мог считать себя насильственно крещенным. Некоторые знатоки канонического права считали, что крещение может считаться действительно насильственным, только если оно было результатом прямого физического принуждения. Марквард де Сусаннис, цитируя средневековых глоссаторов, утверждал, что запрещенной насильственную форму крещения «следует признавать только в случае прямого принуждения [coactio praecisa], например, когда некто был приведен к крестильной купели со связанными руками и ногами и насильно погружен в нее, невзирая на протесты». Все признавали, что такая церемония недействительна. В то же время вопрос о том, можно ли отменить крещение, совершенное под угрозой чего‑либо, кроме незамедлительной смерти, оставался предметом споров. По мнению большинства знатоков канонического права, когда евреев ставили перед выбором: принять христианство или быть изгнанными, бросить дома, пуститься в полный опасностей путь, покинуть страну, понеся при этом тяжелые экономические потери, — и они выбирали крещение, то с точки зрения права не считались насильственно обращенными. Разве не советовал некогда папа Лев VII архиепископу Майнцскому изгнать евреев из своих владений с разрешения папы, объясняя, что «…не следует общаться с врагами Господними»? Действительно, изгнание в Средние века всегда предполагало (это провозглашалось прямо или подразумевалось), что, пожелай еврей принять христианство, ему тут же будет разрешено остаться. Часто в разных землях выступали против изгнания евреев, однако почти никогда изгнание не приравнивали к насильственному обращению
Можно также отметить, что акт крещения необязательно должен был совершать священник, и необязательно даже христианин. В соответствии с учением Августина и других предшественников, Фома Аквинский полагал, что крещение — это внутренний процесс и Христос использует в качестве инструмента любого человека. См.: Haring N. M. A Brief Historical Comment on St. Thomas, Summa Theol. III, qu. 67, a. 5: Utrum non baptizatus possit sacramentum baptismi conferre // Medieval Studies, XIV, 153–159. Впрочем, обряд, когда еврей крестился сам на смертном одре, Иннокентий III в ответном письме от 28 августа 1206 года епископу Меца объявил недействительным. См. его: Epistolae, IX. 159 // PL, CCXIV, 985ff.; и оттуда в: Decretales Greg. iii.42, 4 // Corpus, под ред. Фридберга, II, 646f.
.
Законная сила уже совершенных крещений также подвергалась сомнению. Если еврея нельзя крестить насильственно, то как обращаться впоследствии с уже крещеным? Можно ли аннулировать такой акт и позволить конверсу вернуться к вере отцов? Следует ли сурово наказать виновных в этом преступлении? На практике за излишнее миссионерское рвение почти никогда не наказывали, за исключением случаев, когда речь шла о настоящем кровопролитии. И даже тогда преследовали за убийство, нападение и побои, а не за насильственное крещение.
Представители духовенства редко соглашались аннулировать свершившийся факт крещения. Когда император Генрих IV в Германии и король Вильгельм II в Англии и Нормандии после погромов 1096 года позволили жалким остаткам еврейских общин, уничтоженных крестоносцами, вернуться в прежнюю веру, антипапа Климент III резко возражал. Участники Четвертого Латеранского собора 1215 года выражались осторожнее, ограничившись осуждением в 70‑м каноне тех, кто, «добровольно придя к крестильной купели, не полностью отрешился от старой веры и не приобщился к новой». Собор повелевал церковным прелатам применять «целительное принуждение», чтобы помешать новообращенным соблюдать старые ритуалы, «и спасти их души». Законовед Дуранд из Сан Порсиано (ум. в 1334 году) пространно рассуждал об обращении детей и взрослых, писал о запрете использовать «угрозы и мирские кары», а также отмечал, что насильственно крещенные склонны к вероотступничеству. Это мнение разделяли и некоторые позднейшие доминиканские богословы, хотя и самого Дуранда подозревали в ереси. Ревностные правоведы, коих было большинство, настаивали на том, что таинство крещения, если оно было проведено без прямого физического принуждения, не имеет обратной силы. «Когда человека привели силой, — писал Иннокентий III в упомянутом письме архиепископу Арльскому в 1201 году, — угрозами и мольбами, и он принял таинство крещения, чтобы не было ему урона… то есть, иными словами, условно добровольно, но не совершенно добровольно, его надлежит заставлять придерживаться христианской веры». Иннокентий также учил, что всякий, кого крестили во сне или в состоянии помрачения ума, должен оставаться христианином до конца своих дней, поскольку «он уже причастился святых тайн и получил благодать крещения». Еще более решительно высказывался Климент IV в булле «Turbato corde» (от 26 июля 1267 года, повторена Григорием Х в 1274 году и Николаем IV в 1289 году): отошедшего от христианства конверса, даже если он был крещен под угрозой смерти, следует считать явным еретиком, то есть он должен получить самое суровое из наказаний .
Множество проблем было связано с крещением детей. Предполагалось, что у них нет собственной воли, и поэтому они не могут сознательно соглашаться на крещение или отвергать его. Выразителем принятой доктрины снова стал Фома Аквинский, который писал, правда, несколько расплывчато: «У Церкви никогда не было обычая крестить детей иудеев против воли их родителей… И тому есть две причины. Одна — это опасность для веры. В самом деле, если крестить еще не вполне разумных детей, то впоследствии, когда они достигнут зрелого возраста, их родители легко смогут убедить их отказаться от принятой в несознательном возрасте веры. И это вредно для веры. Вторая причина: это противоречит естественному праву» . Впрочем, и он не стал бы выступать против заявления Иннокентия III (впоследствии включенного в «Декреталии» Григория IX): в 1201 году папа сказал, что дети, которые приняли крещение даже против собственной воли и без согласия родителей, должны оставаться христианами — и это вызывает меньше сомнений, чем в случае со взрослыми. Дети еще слишком малы, чтобы осознать происходящее и искренно уверовать, однако акт считается действительным, поскольку избавляет их от первородного греха, в который они впали, о том не ведая. Мартин V и другие папы и законоведы считали всякого отрока 12 лет и старше наделенным достаточным разумом для религиозного обращения. Иногда правоведы считали переломным возрастом семь лет. Они полагали, что маленьким детям отсутствующую собственную волю заменяет воля родителей. Некоторые учители церкви пошли еще дальше и заявили, что явно выраженного желания одного из дедов или бабок достаточно для совершения крещения, даже если оба родителя против. По‑видимому, крещению не подлежали только дети от семи до 12 лет, поскольку их собственная воля считалась еще не вполне развитой, а воля родителей по закону уже не могла быть достаточным основанием .
Многие законоведы, забыв о теории, изощренно прибегали к правовым уловкам, стремясь обосновать обращение всех еврейских детей. Винсент из Бовэ (ум. в 1264 году) наделял этим правом монарха, который в качестве верховного правителя евреев владел всем их имуществом, в том числе и их потомством. Иоанн Дунс Скот , современник гонений на евреев в Англии и Франции, в том числе изгнаний 1290 и 1306 годов, красноречиво взывал к государям, указывая, что их моральный долг — позволить беспрепятственно обращать в христианство всех несовершеннолетних евреев. Крупный ученый утверждал, что божественные права выше родительских, и допускал только одну оговорку: обращения должны проводиться с соблюдением необходимых предосторожностей (cum bona cautela) — это выражение не раз повторялось в позднейшей литературе. Он имел в виду, что новообращенных детей следует незамедлительно забрать из родительского дома и передать для религиозного воспитания в христианские семьи; таким образом можно избежать опасности вероотступничества, о которой говорил Фома Аквинский. Если верить составленной на континенте еврейской хронике, учение Скота широко применялось в ходе изгнания из Англии, когда многим еврейским детям не разрешили покинуть страну, принудительно вырастив их христианами .
Среди духовенства и законоведов споры об этих вопросах продолжались еще несколько поколений. В XV веке Антонин Флорентийский , в целом разделявший либеральные взгляды Фомы, приводил тем не менее авторитетные мнения в поддержку учения Скота. Неудивительно, что перед Реформацией в Германии, где отношения между евреями и христианами были чрезвычайно напряженными и хроники изобилуют сообщениями об изгнании евреев из отдельных городов и целых областей, подобные взгляды были весьма популярны. Известный правовед Ульрих Цазий , выступая по поводу получившего широкий резонанс инцидента во Фрайбурге‑им‑Брайсгау (которого мы коснемся в одной из следующих глав), с одобрением ссылался на «заключения», которые сформулировал Георг Нотхефер :
Первое заключение. <…> Правителю или любому другому лицу, под чьей властью находятся иудеи, не только можно, но и надлежит крестить еврейских детей. Второе заключение: не только правителям и им подобным, но и любому доброму христианину можно и надлежит в определенных обстоятельствах крестить ребенка иудея или язычника без согласия родителей. Третье заключение: взрослых нельзя просто принудить к принятию крещения, однако их можно подталкивать к этому шагу угрозами и запугиванием, то есть условным принуждением [coactione conditionalia].
Цазий, таким образом, шел по стопам Дунса Скота, который считал принудительное крещение взрослых иудеев меньшим злом, чем позволение им исповедовать свою нечестивую веру. Более того, Скот заявлял, что потомки насильственно крещенных «при должном воспитании станут истинно верующими в третьем и четвертом поколениях». Следовало, однако, примирить это мнение с традиционным взглядом, что евреев следует беречь до второго пришествия Христа, и Скот без тени юмора предложил: пророчество можно исполнить, поселив некоторое число евреев на отдаленном острове, где их можно будет содержать до конца времен за счет христиан. Возможно, памятуя об этой идее францисканца Дунса Скота, его собрат по ордену Иоанн Капистран якобы предложил папе Евгению IV снарядить флот, чтобы отправить всех римских евреев куда‑нибудь подальше .
Когда доходило до дела, о либеральных правовых теориях, которые все‑таки преобладали, часто забывали. Если ребенка отбирали у родителей и помещали в монастырь либо кто‑то незаконно совершал обряд крещения, христианские власти чаще всего закрывали на это глаза. Такого рода происшествия случались нередко вплоть до недавних времен, примером чему может служить знаменитое дело Мортары 1858 года , которое получило международный резонанс и даже привело к заступничеству в пользу евреев католических императоров Франца Иосифа I и Наполеона III — правда, безуспешному.
Список сокращений
AKKR — Archiv für katholisches Kirchenrecht
HJ — Historia Judaica
HZ — Historische Zeitschrift
JSS — Jewish Social Studies
JJLG — Jahrbuch der Jüdisch‑Literarischen Gesellschaft, Frankfurt a. M.
MIOG — Mitteilungen des Instituts für österreichische Geschichtsforschung
PL — Patrologiae cursus completus, series Latina
REJ — Revue des études juives
RH — Revue historique
RHR — Revue d’histoire des religions
RQH — Revue des questions historiques