Точных сведений о сколь-нибудь заметных еврейских поселениях на территории Англии в период, предшествовавший нормандскому вторжению, на сегодняшний день не установлено. Судя по имеющимся данным, вместе с нормандскими войсками Вильгельма Завоевателя в 1066 году в Англии появилось некоторое количество евреев, пришедших из Северной Франции. Это обстоятельство позволило новым феодалам туманного Альбиона пользоваться займами у новоявленных банкиров, которые, в свою очередь, получали поддержку со стороны властей.

В течение некоторого времени монархи придерживались правила, согласно которому все евреи государства вместе со своим имуществом находились под покровительством британской короны. Так, царствование Генриха II (1154–1189) можно охарактеризовать, как время достаточно благоприятное для еврейского населения страны. К примеру, если ранее евреям королевства не дозволялось хоронить своих усопших нигде, кроме Лондона, то Генрих II этот дискриминационный запрет снял. К слову, подобные милости монарха были продиктованы отнюдь не любовью к сынам Израиля, а лишь заманчивой возможностью свободно пользоваться долгосрочными, практически беспроцентными займами у еврейских банкиров.

Начавшиеся в конце XI века крестовые походы постепенно породили массовый религиозный экстаз и, соответственно, возбудили повсеместную вражду населения к евреям, которая активно поддерживалась иерархами католической церкви.

В частности, папа Иннокентий III, утверждая, что распятием Христа евреи обрекли себя на вечное рабство, призывал европейских монархов перестать выплачивать евреям любые долги. Отношение церкви к «христопродавцам» отразилось и на политике светских властей Англии в отношении евреев. В 1287 году король Эдуард I издал указ, запрещающий евреям состоять на государственной службе, держать христианскую прислугу, показываться на улицах во время празднования Пасхи, а также строить новые синагоги. «Окончательное решение» еврейского вопроса было уже не за горами. 18 июля 1290 года король специальным постановлением повелел шерифам всех графств приступить к тотальному выселению евреев из страны.

И на протяжении трех с половиной столетий евреям было запрещено ступать на британскую землю.

Потрясение Основ

К началу XVII века крепнущее влияние парламента стало заметно раздражать английских монархов. Большинство сторонников парламентской системы открыто выступали за преобразования, которые, как они полагали, должны осуществляться под знаменем новой, «очищенной» религии, они резко осуждали господствующую в стране англиканскую церковь. 

Возникшая по воле сумасбродного женолюбца Генриха VIII, порвавшего с папством из-за своих матримониальных проблем, эта церковь сделалась послушной опорой абсолютизма. Подобная ориентация церкви начала вызывать протест в широких слоях общества, в котором преобладали сторонники Реформации, именуемые в Англии пуританами.

Среди выдвигаемых пуританами требований основными являлись: независимость церкви от королевской власти, коллегиальное управление церковными делами и значительное упрощение религиозной обрядности. Пуритане предпочитали аскетический образ жизни, осуждали светские развлечения и резко выступали против расточительности и распущенности нравов дворянской знати и королевского двора. Даже в одежде пуритане стремились к простоте и скромности: черный костюм, черные туфли и чулки, постриженные в кружок волосы.

Если более умеренное крыло пуритан — пресвитериане все же желали сохранить единую церковь с одинаковыми обрядами богослужения, то радикалы, называвшие себя индепендентами, или независимыми, стояли за полное упразднение всякой единой церкви. Неудивительно, что полярность взглядов и настроений, царивших в английском обществе, привела к значительному росту напряженности в стране.

Первый представитель новой династии Стюартов — Яков I, сын прославленной в позднейшей литературе «великомученицы» Марии Стюарт, был преисполнен идей о Б-жественном происхождении королевской власти и страстно мечтал об окончательном упразднении парламента. Еще более решительный курс на укрепление абсолютизма проводил его сын — Карл I, находившийся под большим влиянием своей супруги Генриетты-Марии — дочери знаменитого французского короля Генриха IV.

Вообще, следует сказать, что этот Карл был личностью весьма любопытной. Еще будучи принцем, юноша оказался под влиянием хорошо известного нам по романам Дюма герцога Бекингема, действительно обладавшего неким отрицательным обаянием. Вместе с бесшабашным герцогом, который и дня не мог прожить без приключений, юный Карл тайно прибыл в Мадрид, где пытался разыгрывать роль странствующего рыцаря, беззаветно влюбленного в прекрасную дочь испанского короля. В конечном счете эта сумасбродная авантюра с треском провалилась, и Карл вынужден был вернуться домой, затаив в душе неистребимую ненависть к отторгнувшей его Испании. После вступления на престол, в первой же своей парламентской речи, молодой король повелительным тоном потребовал значительных субсидий для войны с Испанией. Разъяренный неуступчивостью депутатов, монарх дважды за короткое время распускал парламент, а также прибег к принудительным займам, вызвавшим всеобщее недовольство в народе.

После убийства его фаворита Бекингема, совершенного пуританским фанатиком, Карл, уверенный в причастности парламента к этому акту, специальным указом распустил законодательное собрание Англии и не созывал его в течение одиннадцати лет.

После разгона парламента самодовольному Карлу могло показаться, что возвращаются золотые времена британской монархии, когда главным законом считалась воля короля, любые деяния которого восторженно приветствовались послушными подданными. Такие сладостные грезы у монарха действительно могли возникнуть, поскольку государственный корабль двинулся в «правильном» направлении, управляемый мудрым и дальновидным советником, новым фаворитом короля графом Страффордом. По его совету Карл возродил древний налог, так называемую «корабельную» подать, солидный размер которой должен был помочь в решении основных финансовых проблем.

Однако собирать этот грабительский налог с каждым годом становилось все труднее, а карательные действия королевских сборщиков, направленные против неплательщиков, раз за разом приводили ко все более серьезным столкновениям с народом.

В Шотландии, где позиции пуритан были намного сильнее, чем в Англии, близорукая политика короля и его первого министра в 1638 году привела к мощному восстанию. Не имея возможности противостоять повстанцам, в 1640 году Карл вынужден был созвать новый парламент, получивший название «долгий». Увы, очень скоро выяснилось, что двум медведям не ужиться в одной берлоге. Началось открытое противостояние, завершившееся бегством короля из столицы в Йорк, под защиту средневековых замков феодальных лордов. Вскоре вспыхнули полномасштабные военные действия, в которых парламентскую армию возглавил Кромвель.

Хранитель Британской морали

Оливер Кромвель родился 25 апреля 1599 года в маленьком городке Хантингдоне в Восточной Англии, в многодетной семье сквайра (мелкого помещика), где, кроме него, было семь дочерей. Его кратковременное обучение в Кембриджском университете прервала смерть отца. Это печальное обстоятельство вынудило юношу покинуть престижный Кембридж и заняться управлением доставшейся в наследство скромной недвижимости. Испытывая определенные материальные затруднения, в 1620 году он женился на дочери богатого лондонского торговца мехами, от которой впоследствии имел восьмерых детей.

Хотя с детства Оливер страстно увлекался вопросами религии и часто философствовал, размышляя о своем месте в системе мироздания, настоящее духовное озарение посетило его незадолго до возникновения в стране кризиса королевской власти. Как полагают его многочисленные биографы, это могло быть связано со счастливым исцелением от какой-то серьезной болезни.

Свое обращение к религиозной доктрине пуритан Кромвель объясняет в одном из писем к жене своего двоюродного брата: «…Б-г дает весну сухим и бесплодным пустыням… Я верю, он приведет меня к своему шатру. Моя душа отдыхает в надежде, что здесь я смогу славить моего Б-га делами или страданиями…»

Качества практичного дельца и убежденного сторонника оппозиции во многом помогли стремительному росту его популярности в народе. Вскоре Кромвеля избирают депутатом «долгого» парламента, где он быстро становится самой заметной фигурой, благодаря логическому уму, твердой воле и четкой антикоролевской платформе. От этого коренастого, крепко скроенного сквайра, неизменно одетого в традиционный пуританский костюм, так и веяло мужественной суровостью и непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Речи Кромвеля в парламенте, всегда резкие и бескомпромиссные, густо насыщенные точно подобранными библейскими цитатами, оказывали сильнейшее воздействие на завороженных слушателей. В ходе военных действий против роялистов (сторонников монархии) Кромвель обнаружил способности не только крупного политического деятеля, но и выдающегося полководца. Основным принципом комплектования армии он сделал не вербовку наемников, а призыв добровольцев из народа. «Капитана, одетого в сермягу, но преданного своему делу, — писал он, — я предпочту джентльмену, в котором нет ничего— кроме внешнего лоска».

Отряды латников, прозванных «железнобокими», Кромвель лично водил в атаку, распевая псалмы, держа в одной руке молитвенник, а в другой — меч. В его армии был введен институт своеобразных духовных «комиссаров», роль которых выполняли пуританские проповедники, поднимавшие боевой дух воинов.

Решающее поражение роялистам было нанесено 14 июля 1645 года недалеко от селения Нейзби. Королевские войска были полностью разгромлены, а их потери составили свыше пяти тысяч солдат. В победных реляциях, адресованных парламенту, Кромвель восторженно писал: «…Наша победа есть не что иное, как рука Б-жья, и только Ему одному принадлежит слава!»

Потерявшему почти всех своих приверженцев, королю Карлу удалось бежать с поля боя в Шотландию, где он полагался на поддержку тамошних роялистов. Но незадачливый монарх снова просчитался. Шотландцы захватили короля в плен и за 800 тысяч фунтов стерлингов выдали его английскому парламенту. Но даже в этой трудной ситуации Карлу еще не раз предоставлялись возможности для компромисса, которые он последовательно отвергал, ставя себя в безвыходное положение.

30 января 1649 года король Карл I Стюарт, как «мятежник, убийца и враг английского народа», был обезглавлен на эшафоте.

Равенство по-пуритански

В мае 1649 года Англия была провозглашена республикой, а верховная власть перешла к однопалатному парламенту. Наряду с так называемыми национально-освободительными, а по сути, захватническими войнами, которые молодая республика повела против Ирландии и Шотландии, необходимо было решать и ряд других важных вопросов, в том числе продекларированную идею равноправия всех народов страны.

Под влиянием новых веяний прежняя враждебность к евреям в английском обществе, казалось, уступала место более справедливым и объективным оценкам. Кромвель, как великий представитель нового английского духа, проникнутого мессианскими чаяниями, попытался решительно повернуть общественное мнение в сторону большей толерантности. Он и его ближайшие сподвижники: главный священник армии Гуго Петере, члены парламента Генри Мартин, Роберт Риг и Роджер Вильяме — повели борьбу за отмену давнего эдикта Эдуарда I об изгнании евреев.

Большую материальную и моральную поддержку этому гуманному проекту оказал личный друг Кромвеля, крупнейший судовладелец Антоний Карвахал, крещеный еврей. Давно получивший английское гражданство, Карвахал, будучи основным поставщиком продовольствия для армии, имел большое влияние в парламенте. Именно через Карвахала Кромвель дал понять евреям диаспоры, что их петиция о возвращении в Англию будет благосклонно рассмотрена правительством.

В сентябре 1655 года с соответствующей петицией, написанной от имени еврейских общин, обосновавшихся после изгнания в Голландии, в Лондон прибыл выдающийся ученый, богослов и философ Менассе бен Израиль. Еще ранее Менассе вел оживленную переписку со многими английскими богословами, которая вызвала большой интерес в среде пуританского духовенства, большинство из которого верили в скорый приход Мессии. Отстаивая права еврейского народа, Менассе издал свое знаменитое сочинение «Надежда Израиля», обращенное к английскому парламенту, как высшему суду. Кромвель тепло принял убеленного сединами посланника еврейских общин и распорядился созвать конференцию, участниками которой должны были стать видные теологи, юристы и деловые люди Англии. Это благородное собрание и должно было, по мысли нового главы государства, положительно решить наболевший вопрос. Увы, вскоре стало ясно, что наиболее радикальные представители духовенства готовы скорее «лечь костьми», нежели допустить отмену пещерного эдикта. Мудрому Менассе бен Израилю пришлось убедиться, что симпатии англичан к «народу Библии» были им сильно преувеличены. Кромвель попытался энергично нажать на участников конференции, но 18 декабря 1655 года в зал, где проходили заседания, ворвалась большая толпа, подстрекаемая церковниками, и, угрожая оружием, потребовала не допускать в страну евреев. Таким образом, работа конференции оказалась сорванной, а рассматриваемый вопрос так и остался нерешенным. Единственное, что по итогам конференции мог сказать Кромвель, это то, что «отныне евреям не будут чинить препятствий в исполнении ими своих религиозных обрядов».

Истина у каждого своя

За короткий отрезок времени из пламенного борца с монархией Кромвель превратился в консервативного лорда-протектора Англии, готового основать новую королевскую династию взамен низложенной. Первая и последняя в истории страны республика продержалась несколько лет почти исключительно на его железной воле и на народном признании. Увы, Кромвель не смог ни экономически, ни политически закрепить достигнутое. Когда в 1658 году он умер, выяснилось, что государственная казна почти пуста, и даже для его похорон пришлось прибегнуть к займам. Щедрые пожертвования, отпущенные для этой скорбной церемонии, позволившей произвести захоронение «узурпатора» в Вестминстерском аббатстве — древней усыпальнице королей, весьма возможно, были сделаны благодарными евреями.

Однако уже три года спустя, после реставрации монархии Стюартов, по указу нового короля Карла II, сына казненного, прах Кромвеля извлекли из могилы, отсекли голову и выставили ее, насаженную на копье, на обозрение толпе, неподалеку от королевского дворца.

Тем не менее мистическая идея Кромвеля о том, что возвращение евреев и гуманное отношение к ним необходимы как для царства Б-жьего на земле, так и для решения многих экономических проблем страны, как ни странно нашла отклик у нового короля. Карл II, находясь в изгнании, получил большую материальную поддержку от некоторых богатых евреев Франции и, помня об этом, наконец-то разрешил стародавнюю проблему.

В заключение, наверное, стоит сказать, что заслуга Оливера Кромвеля в последующем полноправном возвращении сынов Израиля на берега Альбиона несомненна и неподвластна зигзагам истории.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 516)