«ОТ РОМУЛА ДО НАШИХ ДНЕЙ»

Единственным в мире городом, заслужившим пусть не официальный, но от этого не менее почетный титул «Вечный», является Рим.

Город великой и могущественной цивилизации со временем сделался символом объединения культур, религий и народов.

Большинство ученых полагают, что первые еврейские поселения возникли здесь в 3-м веке до новой эры, когда, привлеченные богатством и возможностями Рима, евреи стали покидать цветущую, благодатную Александрию Египетскую и перебираться на берега Тибра.

Однако некоторые современные теории могут внести существенные коррективы в, казалось бы устоявшуюся, традиционную датировку появления евреев в Вечном городе. Вкратце эти соображения сводятся к следующему.

Как известно, Рим был основан в 753 году до н. э., а его основатель и первый царь Ромул правил вплоть до 715 года.

Семью годами ранее под натиском ассирийских полчищ пало Израильское царство, в результате чего жители были частью истреблены, частью переселены в земли Месопотамии.

Несомненным представляется, что какое-то число израильтян рассредоточилось в Малой Азии, поселилось в странах Средиземноморья, в то время как небольшая группа могла добраться до Апеннинского полуострова.

Учитывая, что Ромулу и его только что образованному государству была абсолютно чужда племенная, национальная и религиозная замкнутость, а опытные строители, землепашцы, ремесленники и воины чрезвычайно нужны, можно смело предположить, что первые дети Сиона появились на этой земле еще в VIII веке до новой эры.

Можно ли на основании этих соображений считать, что выходцы из разгромленного «Десятиколенного» царства приняли участие в формировании римской нации?

Размышления на эту интересную и волнующую тему — удел будущих исследований историков.

В течение нескольких десятилетий I века до н. э. вследствие вмешательства Римской республики в дела Иудеи еврейская община города Ромула стала стремительно разрастаться, что, на первый взгляд, кажется парадоксальным. На деле же, однако, подобная ситуация представляется абсолютно закономерной, и вот почему.

Часть состоятельных евреев предпочла перебраться под защиту могущественного Сената, нежели пребывать на нестабильной, воюющей Земле Обетованной, другие были выкуплены из римского плена богатыми родственниками и осели в городе, третьих благородные римские патриции освободили от рабства, так как в силу религиозных обычаев евреи не могли выполнять повседневные обязанности.

Поначалу еврейская община принимала активное участие в политической жизни своей новой родины и при этом исправно платила налоги в пользу Иерусалимского Храма.

Благодаря благосклонному отношению к евреям Цезаря и Августа в Риме появилось несколько синагог.

В период правления императора Тиберия, пожелавшего очистить Рим от иноземных культов, многие евреи, наряду со жрецами Изиды и поклонниками Кибелы, были изгнаны, синагоги закрыты, а священная утварь сожжена.

Во времена императора Клавдия, при достаточной толерантности, еврейская община пережила ряд тяжелых моментов, связанных с внутренними противоречиями и спорами, что привело к временному запрету на богослужение.

В 54 году новой эры на римском троне появилась по-своему уникальная личность, чье отношение к евреям представляется сложным и неоднозначным.

Наступила эпоха Нерона.

ОТ МАЛЬЧИКА ДО МУЖА

Когда во время пиршественного раздолья в кругу друзей и жриц любви сенатору Агенобарбу (Рыжебородому) сообщили, что его супруга, высокородная Агриппина, произвела на свет сына, сенатор, презрительно внимая льстивому хору поздравлений, спокойно заметил: «От меня и моей жены не может родиться ничто, кроме ужаса и горя для человечества!» Через некоторое время Агриппина, с юных лет одержимая страстью властолюбия, попыталась выяснить у известных прорицателей судьбу своего отпрыска и получила удивительный и страшный ответ: «Твой сын будет царствовать, но он убьет свою мать!»

Реакция гордой аристократки была мгновенной и не менее впечатляющей: «Пусть убивает, лишь бы царствовал!»

Опасность того, что давнее прорицание может осуществиться, значительно возросла, когда Агриппина сделалась женой своего овдовевшего дяди — императора Клавдия, который поспешил усыновить юного Нерона.

Властная мать, имевшая огромное влияние на сына, едва ли когда-нибудь вспоминала роковое предначертание, хотя предприняла все, чтобы сделать Нерона императором и от его имени управлять римской державой.

После смерти Клавдия и воцарения Нерона в борьбу с патологическим властолюбием Агриппины вступил воспитатель ее сына философ Сенека, сумевший внушить юному монарху, что править надлежит самостоятельно, а не прячась за спиной матери. 

С годами непомерные амбиции Агриппины настолько опостылели Нерону, что вначале он лишил ее многих привилегий, затем телохранителей и, наконец (о времена, о нравы!), приказал убить.

Трудно себе вообразить более противоречивую в истории фигуру, чем этот император. Трусливый и безрассудный, одержимый манией величия и шлявшийся по грязным кабакам и притонам, обожавший разгульные пиршества и трепетно преклонявшийся перед силой искусства, Нерон одновременно пытался постигнуть окружающий мир и людей и в то же время резко пресекал все попытки Сенеки и других воспитателей научить его прислушиваться к нуждающимся и отстаивать подлинные интересы государства. Как писал Сенека: «…он был абсолютно убежден, что люди искусно скрывают свои пороки и обещал простить каждого, кто признается ему в этом!»

Эпоха Нерона не явила миру новых Вергилия, Горация или Овидия, да и император, с подачи окружающих его льстецов мнивший себя новым Гомером, вряд ли бы их потерпел.

Что же касается религиозных воззрений Нерона, можно отметить его определенный интерес к духовным традициям Востока. Во всяком случае, к исконно римской религии он проявлял абсолютное равнодушие.

Сторонник стоической философии аскетизма, Сенека был привержен традиционным римским богам и с неодобрением относился к заигрыванию императора с восточными культами, в том числе иудаизмом, который, волею провидения, сыграл столь значительную роль в судьбе Нерона.

ПОД КРЫЛОМ ИМПЕРАТОРА

В 63 году новой эры в Вечный город прибыла многочисленная депутация жителей Иерусалима, возглавляемая молодым фарисеем Иосифом бен Маттафией — будущим историком Иосифом Флавием. Посланцы иудейского народа смиренно принесли к стопам императора жалобу на действия прокуратора, а также нижайшее прошение об освобождении томящихся в римской темнице раввинов. Нерон благосклонно выслушал народных избранников и удовлетворил их просьбы. Объяснить необычайную покладистость Хозяина Рима каким-то особым расположением к евреям было бы весьма наивным, ибо истинная причина его поведения крылась в женщине, в тот период безраздельно владевшей сердцем императора.

Вторая супруга Нерона Поппея Сабина, получившая от природы в дар, пожалуй все, кроме скромности, считалась красивейшей женщиной Рима. Ее расточительность, поистине, не знала границ. Помимо огромных сумм, которые тратились на самые совершенные косметические средства, закупаемые по всему миру, непомерных расходов на приобретение украшений и драгоценностей, еще держали 500 специально вскормленных молодых ослиц для ежедневных молочных ванн Поппеи.

Блестяще осуществив свои честолюбивые замыслы, новая императрица охотно разделяла с супругом его интерес к религиям Востока, отдавая явное предпочтение иудаизму. Имея огромное влияние на мужа, ловкая красавица охотно использовала его для беспощадной расправы с врагами и во имя щедрой и бескорыстной поддержки друзей.

Проникнувшись духовной красотой древней веры Авраама, императрица покровительствовала иудейскому царю Агриппе Второму, чьи владения Нерон значительно расширил, присоединив к ним Галилею и Перею.

Прокуратором Иудеи Нерон утвердил бывшего вольноотпущенника Феликса, женатого на сестре Агриппы, а впоследствии назначил одного из родственников царя князем Малой Армении.

Весьма благоволил император и к префекту Египта Тиберию Александру, рожденному в семье руководителя еврейской общины Александрии, также состоявшему в родстве с царем Агриппой.

В успешной миссии в Рим молодого Иосифа принял горячее участие знаменитый комедийный актер иудей Алитирос, чье мастерство Нерон чрезвычайно ценил и которого почитал своим учителем в искусстве служения музам. Не по годам мудрый Иосиф, выражавший интересы знатных кругов Иудеи, быстро расположил к себе влиятельного придворного лицедея, искренне счастливого оттого, что может оказать услугу далекому отечеству.

В свете всего сказанного нельзя не вспомнить о трепетно-восторженном отношении Нерона к загадочному колдуну и провидцу из Самарии Симону Магу, о гибели которого император скорбел, как о величайшей личной утрате.

Тем временем Иосиф с триумфом вернулся в Иерусалим, где вскоре приобрел большое влияние, а его огромная популярность в народе сделала молодого дипломата самым многообещающим политиком Иудеи.

ЖИВЫЕ ФАКЕЛЫ НЕРОНА

Казалось, уже ничто в мире не могло омрачить счастливое правление этого земного божества, активно наслаждающегося властью, искусством и любовью, однако, в ночь на 19 июля 64 года признанная столица мира оказалась охвачена страшным пожаром.

Ужасная огненная стихия бушевала шесть дней, пока не превратила Вечный город в испепеленные руины. Согласно свидетельству историка Корнелия Тацита: «…в эти дни по Риму бегали какие-то люди и открыто кидали в дома горящие факелы, крича, что выполняют приказ».

Когда пожар еще только разгорался, находившийся на загородной вилле Нерон прибыл в столицу и принял весьма энергичные меры по ликвидации бедствия.

Несмотря на это, общественное мнение уже открыто называло императора главным виновником разразившейся трагедии. По городу ползли слухи о том, что Нерон, облаченный в театральное одеяние, спокойно взирал на пожиравшее Рим адское пламя с вершины Меценатовой башни и, при этом, декламировал поэму собственного сочинения «Крушение Трои».

Дабы в корне пресечь зарождавшееся народное волнение, Нерон публично обвинил в поджоге столицы еще совсем немногочисленную общину христиан. Сделать это было нетрудно, так как члены общины, состоявшие в основном из низов городского населения, держались обособленно, отказывались участвовать в поддержании общегосударственного культа императора, а на их хорошо законспирированные собрания допускались только посвященные.

С точки зрения злоязычной молвы, основное преступление, вменявшееся в вину христианам, — якобы, принесение ими в жертву новорожденных римских младенцев, то есть тот самый кровавый навет, который впоследствии преследовал евреев на протяжении многих веков.

Некоторые полагают, что Нерон мстил христианам за смерть своего любимца Симона Мага, погибшего, как гласила легенда, в духовном поединке с апостолом Петром.

С ни в чем не повинными христианами расправлялись самым чудовищным образом: их бросали на растерзание хищным зверям на арене цирка, привязывали к столбам и поджигали, превращая страдальцев в страшные живые факелы. Жестокосердная красавица Поппея, видя в христианах лишь ниспровергателей и противников иудаизма, видимо, одобряла подобные зверские расправы, еще не сознавая, что ее собственные дни уже сочтены.

После ужасной огненной феерии и последовавших за ней бесчисленных казней Нерон заметно изменился. Присущие ему ранее злоба и подозрительность перешли все мыслимые границы. В самом начале 65 года по обвинению в заговоре против императора лишились жизни многие видные сенаторы и, в их числе, воспитатель Нерона великий философ Сенека, а вскоре, после очередной безобразной ссоры, в припадке безумного гнева Нерон убил беременную Поппею. Когда приступ необузданной ярости миновал и император пришел в себя, отчаяние его было, поистине, беспредельным. Обливаясь запоздалыми слезами, он повелел оказать покойной все высшие почести. Урна с прахом Поппеи упокоилась в семейном мавзолее династии, а на ее погребальный костер было израсходовано непостижимое количество доставленных из Аравии, лучших в мире благовоний.

После перенесенного бедствия Рим, который император вознамерился переименовать в Нерополь, активно восстанавливался. Была усовершенствована подача в город воды, жилища и административные здания укреплены массивными колоннами, значительно расширены узкие улицы, построен знаменитый Золотой Дом — гигантская усадьба посреди расчищенной от сгоревших построек столицы.

Однако успешно восстанавливая Вечный город, Нерон уже лелеял давнюю мечту, связанную с поездкой в Элладу, но не в привычном облике императора, а в качестве поэта, певца, музыканта, актера, гонщика на колесницах.

Выехавшая из Рима в конце 65 года императорская свита представляла собой настоящую музыкальную армию или гигантскую театральную труппу, во главе которой находились сам Нерон, а также его друг и наставник в искусстве комедиант Алитирос.

Покидая родные края, император не догадывался, что вернется не в прежний привычный Рим, а в обремененную войной страну, безмерно уставшую от правления лицедея на троне.

«КАКОЙ АРТИСТ ПОГИБАЕТ!»

Весной 66 года в Иудее разразилось мощное восстание, переросшее в так называемую Иудейскую войну.

Все началось с провокационных декретов нового прокуратора провинции Гессия Флора, в которых ущемлялись права евреев, ну а затем стремительно покатился снежный ком обоюдного экстремизма и политического авантюризма.

Иудейский царь Агриппа пытался объяснить согражданам, что их единственный путь к спасению состоит в признании римских властей и немедленном прекращении кровопролития, но куда там! Радикальные вожди повстанцев уже закусили удила и, вдохновившись первыми успехами, провозгласили войну до победного конца. Несчастному Агриппе с трудом удалось спастись бегством и укрыться под защитой римлян.

Узнав о начавшихся военных столкновениях, развлекавшийся в Греции Нерон отозвал из Иудеи военачальников и направил туда малоизвестного полководца Флавия Веспасиана, того самого, кому, согласно провидческому предсказанию Иосифа, надлежало стать новым римским императором.

То, что Нерон поручал ведение военной кампании опытным профессионалам, было, в принципе, в порядке вещей, однако, сознание того, что они должны погибать ради величия коронованного фигляра, кривлявшегося в такой ответственный момент на театральных подмостках Эллады, до предела озлобило армию. Кроме того, государственная казна, покрывая непомерные траты на забавы Нерона, вынуждена была урезать расходы на содержание войск, что, естественно, подливало масла в огонь.

А пока суд да дело, этот ужасный большой ребенок упивался своими триумфами в Элладе, где хитрые греки, прекрасно разыгрывая общенародный восторг, присуждали императору победы во всех состязаниях.

С превеликим трудом сенаторам удалось уговорить капризное «дитя» вернуться в Рим, однако, драгоценное время было упущено, и дамоклов меч, нависший над властительным лицедеем, готовился поразить его в самое сердце.

Помимо затянувшейся войны в Иудее, в 68 году вспыхнул антинероновский мятеж, сначала в Галлии, затем в Испании, Лузитании, где против императора выступил давно вынашивающий мстительные замыслы бывший супруг Поппеи Отон, потом восстали африканские легионы.

Всеми брошенный и преданный, Нерон попытался спастись на загородной вилле своего вольноотпущенника, но, заслышав голоса посланных для его поимки солдат, с патетическим криком: «Какой великий артист погибает!» — вонзил в себя кинжал.

Необходимо отметить, что префект Египта Тиберий Александр и иудейский царь Агриппа до самого конца сохраняли верность Нерону, не без основания рассчитывая на его симпатии к еврейскому народу.

Сдавшийся в плен римлянам Иосиф, стал придворным историографом нового императора Веспасиана и с явной симпатией вспоминая Нерона, отмечал, что его предали самые близкие, которые в угоду новым хозяевам, незаслуженно оболгали поверженного властелина.

Последующая иудейская традиция, несомненно основываясь на выводах этого великого историка, отзывается о Нероне, если и не как о друге евреев, то, во всяком случае, как о толерантном и благожелательном правителе.

Разобраться в том, что в подобной оценке является истиной, а что эмоциями — интересная и важная задача исследователей.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», № 407)