Как я хотел вернуться в до войны,
Предупредить, кого убить должны.
Арсений Тарковский

Я знала о нем немного: фамилию, имя, отчество, год рождения; знала, что он математик и готовился к защите диссертации. Но хотелось узнать больше, и я продолжала поиски.

И вот мне повезло: удалось связаться с доктором физико‑математических наук Виктором Абрамовичем Залгалером, фронтовиком, который в 30‑е годы был студентом матмеха ЛГУ.

— Я знаю, кто вам нужен, — сказал он и назвал номер телефона.

Так я познакомилась с Николаем Александровичем Шаниным, доктором физико‑математических наук, профессором Петербургского университета. Он был другом Михаила Перельмана, учился с ним в школе и университете, еще мальчиком носил проекты «вечных двигателей» его отцу Я. И. Перельману, автору широко известных популярных книг по физике, математике, астрономии. Яков Исидорович объяснял ему ошибочность подобных конструкций.

Теперь короткая жизнь Михаила Перельмана стала наполняться для меня содержанием.

Он родился 21 февраля 1919 года. В домовой книге дома № 2 по ул. Плуталова имеются сведения о том, что в этом доме он жил со своими родителями, матерью Анной Давыдовной, работавшей врачом, и отцом Яковом Исидоровичем, в то время главным редактором первого советского журнала для юношества «В мастерской природы», замечательного популяризатора науки.

В трудный период (1919—1922 годы) Анна Давыдовна с сыном жила в Пскове. Сохранились письма Якова Исидоровича в Псков, наполненные заботами о семье и рассказывающие о жизни Петрограда: «Дело идет на ухудшение с каждой неделей… Здесь живут люди с детьми. Это правда — живут. Но еще больше умирают, а главное, когда дети умирают, родители не горюют, а радуются».

Яков Исидорович выкраивает время, чтобы навещать семью, даже находит в Пскове работу по совместительству: читает — и, как всегда, блестяще — лекции в Псковском педагогическом институте.

Миша растет живым и общительным мальчиком, о чем свидетельствуют записи в его дневнике, который он ведет по совету отца. На его страницах постоянно мелькают имена друзей и приятелей: Галя Бузанская, Ира Пасс, Миша Маслов, Антоныч… Где они? Что с ними сталось? Может быть, кто‑то из них откликнется на наши вопросы?..

Михаил не отличался крепким здоровьем, страдал болезнью почек, поэтому его летом отправляли на юг для лечения. Сохранились письма, которые он писал оттуда отцу в Ленинград:

«Дорогой Зумбакиля Так шутливо Михаил называл отца ! Задачи и теоремы, которые ты дал мне в дорогу, я еще не решил… Привет всем. Миша».

«… Я чувствую себя хорошо… Вчера получил от тебя письмо, в котором ты мне послал арифметические задачи. Посылаю тебе решения… Как ты себя чувствуешь? Передай привет всем. Твой Миша».

Яков Исидорович постоянно следил за учебой сына. Советовал, что читать по тому или иному предмету, предложил записаться в кружок физики при ЛГУ и т.д.

Уже в школьные годы у Миши обнаруживаются большие способности к математике. В 1935 году он и его друг Николай Шанин оказываются в числе 10 победителей математической олимпиады, организованой университетом для школьников Ленинграда. Открывался путь в науку, М. Перельман и Н. Шанин, минуя 10‑й класс, поступают на математико‑механический факультет ЛГУ, где преподавали такие блестящие представители математической науки, как А. А. Марков, В. И. Смирнов, А. Д. Александров, Н. М. Гюнтер…

Начало жизни было счастливым во всех отношениях: взаимопонимание с родителями, успехи в науке, удачная семейная жизнь (еще студентом он женится на своей однокласснице Соне Бобкиной). В 20 лет заканчивает университет и поступает в аспирантуру. Его научным руководителем был Л. В. Канторович, впоследствии (в 1975 году) лауреат Нобелевской премии. Готовясь к защите диссертации, 22‑летний аспирант публикует статьи с результатами своих исследований: «О модуле непрерывностей аналитических функций», «Об одном свойстве последовательности полиномов».

Казалось бы, все прекрасно. Впереди так много нового, важного, интересного.

Но война, унесшая с собой столько не успевших раскрыть себя талантов, унесла и эту замечательную жизнь.

Вернемся к уже упоминавшейся домовой книге: «М. Я. Перельман выбыл в РККА 28 июля 1941 года». Добавим, вернее, уточним: выбыл в народное ополчение, добровольно.

В тяжелых боях на юго‑западе Ленинградской области ополченцы закрыли собою подступы к городу. «Их бросили в атаку, кого с ружьем, кого с лопатою», — напишет почти полвека спустя бывший фронтовик Э. Гришанов. Из 160 тысяч ополченцев не вернулись 140 тысяч. Михаил Перельман погиб осенью 1941 года, предположительно между Гатчиной и Кингисеппом.

Родители его оставались в блокадном Ленинграде. Мать умерла 18 января 1942 года «при исполнении служебных обязанностей» (так было написано в справке о смерти, она работала в госпитале). Отец, пока мог, читал лекции солдатам, матросам, партизанам о том, как ориентироваться на местности. Скончался он 16 марта 1942 года, не успев узнать о гибели сына.

Трудами профессора Алексея Александровича Никитина, фронтовика, списанного по ранению в 1944 году, на матмехе Ленинградского университета создана Комната памяти, где среди других значится имя Михаила Перельмана, талантливого математика, отдавшего свою жизнь в борьбе с фашизмом.

Трагическая судьба этой незаурядной семьи — еще один урок тем, кто склонен забывать о прошлом и не задумываться над будущим.

(Опубликовано в № 37, март‑апрель 1997)