Грамматика не непререкаемый свод правил, основанных на незыблемом законе. Не таблица умножения, в которой пятью пять всегда двадцать пять. Например, сказать «я поэт» грамматически правильно, но практически — бестактность и самомнение. Нужно, чтобы про тебя сказали «ты поэт», «он поэт», а «я поэт» — похвальба и самозванство. У Пушкина в «Египетских ночах» Чарский говорит в третьем лице: «Наши поэты не пользуются покровительством господ; наши поэты сами господа», — хотя сам он признанный поэт и вполне мог бы выразиться «я не пользуюсь, я — господин». Б-г мог обратиться через пророков к евреям: вы избранный народ, — но называть себя или просто думать про себя: мы — избранный народ, в лучшем случае, неприлично, в худшем — психоз. Очевидно, что содержание понятия избранности, которое придает ей Б-г (избранность на преданность Ему, на несение связанных с этим испытаний), и которое придают ей гордецы невеликого ума, сильно расходятся.

В прошлом году исполнилось сто десять лет со дня рождения Исайи Берлина. Он был крупной фигурой английской культуры XX столетия, замечательный мыслитель, философ, историк идей. Сионист — близкий друг Хаима Вейцмана, других выдающихся политических деятелей Израиля. И вот, в одном из наших разговоров он сказал: «Если бы то, что я дотронусь до какой-нибудь такой машины пальцем, превратило бы всех евреев в датчан, я, может быть, бы это сделал. Понимаете ли, я не верю, что Б-г обещал нам Палестину, — это меня не трогает». Это слова человека, именем которого после его смерти названа одна из площадей в Иерусалиме. Это было сказано им на 88-м году жизни, незадолго до конца. Но почти то же самое он говорил уже в письмах, написанных за 60 с лишним лет до этого: когда впервые побывал в Палестине. Говорил свободно, весело, с непредвзятой позиции.

В его тогдашнем представлении Палестина была похожа на английскую частную школу. Верховный комиссар был директором, колониальная канцелярия — советом управляющих. Сама школа разделялась — он употребил термин английского парламента — на арабскую «палату» и еврейскую «палату». Большинство учителей любило арабскую, ее ученики были «веселые, горячие, решительные, крутые, по временам норовящие учинить свару и раскроить череп нескольким евреям, а получится, и англичанам». В еврейской было полно способных и богатых ребят, «у которых с разрешения родителей водились порядочные карманные деньги, грубых, хвастунов, высокого мнения о себе, которые при обмене почтовыми марками могут подсунуть нестоящую, всегда утверждающих, что они знают лучше, нацеленных упорно работать, а не играть с остальными». Как видим, это метафора самооценочная и самоироническая. В его описаниях еврейская энергия граничит с настырностью, одаренность с высокомерием, излишество с вульгарностью, привязанность с сентиментальностью. Как свидетельствует биограф, Берлин «никогда не отказывался глядеть на свой народ глазами тех, кто преуменьшает его значение». В том 1934 году он писал, что арабы предпочитают, чтобы ими плохо управляли их соплеменники, чем чтобы хорошо — евреи, и что через «15 лет арабские националисты станут искренними, неподкупными, крайне жестокими фашистами. И тогда-то начнется настоящий шурум-бурум». (Не откажешь двадцатипятилетнему выпускнику Оксфорда в проницательности, не так ли?)

Все это пришло мне на память, когда газета «Завтра» перепечатала Газета «Завтра», №6 (794) 4 февраля 2009 года статью Радзиховского из журнала «Лехаим». О выдающемся месте евреев в мировой экономике, об уникальном проценте, который они составляют в списке миллиардеров и среди жителей Нью-Йорка. «Завтра» логично использовала это как подтверждение главной своей идеи — еврейского заговора, направленного на захват мира. Центральная фраза Радзиховского — «сегодня (и только сегодня — т. е. буквально в последние 10-15 лет) капитализм США стал действительно англо-еврейским. И достижения, и беды, и ответственность — всё общее…». Так как я (подобно многим другим) считаю этого журналиста весьма умным и одаренным человеком, то мое объяснение, почему на каком-то этапе это стало постоянной его темой, вот какое. Сколько ни доказывай, что вы (некие «вы» — из газеты «Завтра», из телеканала «Аль-Джазира» и т. д.) фальсифицируете факты и подводите выкладки из своих собственных фантазий под свое евреененавистничество, это как об стену горох, и потому дайте-ка я сам огоньку в вашу буржуйку подбавлю. И мне веселей, и вам ничего не остается, как меня цитировать и уже не по собственным домыслам, а всерьез признавать, что да, так и есть, Беня Крик — король, а вы всю жизнь размазываете белую кашу по чистому столу.

Меня это мое объяснение нисколько не удовлетворяет, но лучшего не нахожу. Потому что не может быть, чтобы автор не понимал, что капитализм так же не может быть англо-еврейским, как оранжево-розовым. Капитализм — просто название, название системы отношений. Между теми, у кого есть деньги, теми, кто за зарплату работает на их заводах, а также самими заводами, нефтяными вышками, сталью и бутербродами «макдоналдс». Оттого что на Канарских пляжах валяются русские и немцы, их загар не русско-немецкий. Высокий процент болеющих диабетом во Франции не делает его французским — и так далее. Не верю, что для Радзиховского это новость. Стало быть, он, как говорили в школе, «дразнится». А надо ли?

Дело вкуса. По мне, чем меньше евреи себя обсуждают, какие они выдающиеся, тем лучше. Мое убеждение — что евреям больше не надо заботиться о том, чтобы нравиться, чтобы не не нравиться, — их все равно не будут любить. И стоять на страже своей высокой репутации им не надо, и поднимать скандал, услышав, как кто-то обличает еврея в неблаговидном поступке, — ничего они не изменят. Беззащитные евреи-жертвы времен Хмельницкого вызывали свой антисемитизм, Гитлера — свой. Нынешние израильские евреи-победители — свой. Как сказал Берлин об известной поэтессе, антисемитке — «кто она, чтобы быть чем-то, чтобы мне о ней думать?» «Еврейскому вопросу» 4000 лет, из них 2000 — в том самом виде, каков он на сегодня. Он неразрешим. Возможно, в его неразрешимости — разгадка еврейской выживаемости и всей еврейской истории.

(Опубликовано в газете «Еврейское слово», №427)