Премьера итальянского фильма «Анна Франк. Параллельные истории», состоявшаяся 3 февраля в кинотеатре «Октябрь», собрала полный зал, что для документального кино большая редкость. Внимание к картине во многом объясняется неожиданным подходом ее авторов, Сабины Федели и Анны Миготто, к известному сюжету. Это не просто реконструкция жизни Анны, но рассказ о судьбах других еврейских девочек, переживших войну.

Анна Франк. Параллельные истории
Режиссеры: Сабина Федели, Анна Миготто
2019

Разумеется, российская премьера была приурочена к Международному дню памяти жертв Холокоста, который отмечается 27 января. И все же лента едва ли могла рассчитывать на такой прием, если учесть, насколько осведомлены потенциальные зрители — все, кому это в принципе интересно, — об истории Анны Франк: целый ряд переизданий в России выдержал ее дневник, год назад по нему был поставлен спектакль Театра им. Вахтангова, и недавно в издательстве «Книжники» вышла русская версия книги Менно Метселаара и Пита ван Леддена «Всё об Анне». Голландские исследователи в этой книге собрали ответы на все вопросы о девочке‑героине, которые читатели ее дневника и посетители ее музея задавали в течение десятилетий.

Не каждое документальное кино способно выдержать 95‑минутный формат, и здесь тоже существуют длинноты, некоторые провалы в ритме. Однако у фильма при этом были хорошие шансы на успех — не только потому, что авторы придумали небанальный способ преподнести эту историю. Но и благодаря британской актрисе Хелен Миррен, которая стала для зрителей проводником в мир Анны — в квартирку под крышей на Принценграхт в Амстердаме, где до 4 августа 1944 года спасалась ее семья, в ее мысли и чувства, доверенные бумаге и пережившие Холокост.

Неожиданным сценарным ходом стало приглашение в картину пяти героинь, примерных ровесниц Анны Франк, имевших счастье выжить, познать радости семейной жизни, родить детей и таким образом победить. «Мои дети — это мой реванш над нацистами. А мои внуки и правнуки — моя последняя насмешка: ну что, съели?» — говорит, удовлетворенно посмеиваясь, Сара Лихтштейн–Монтар, депортированная вместе с родителями через Дранси в Освенцим и после войны вернувшаяся во Францию.

Сара — одна из этих пяти женщин, в юные годы прошедших через нацистские лагеря смерти. Авторы картины нашли их благодаря Мемориалу Шоа в Париже. Четверо других — Арианна Сёриньи, сестры Андра и Татьяна Буччи и Хельга Вайс. Одна из них несколько месяцев не дожила до премьеры. Но ни одной из этих прекрасных даже в преклонном возрасте дам не пришло в голову отказаться от съемок, сославшись на то, что тяжело говорить о прошлом. «Нам нужны были такие параллели, — говорила Сабина Федели в недавнем интервью. — Это наши “девочки”, невзирая на возраст, они сохраняют девичий дух. И они чувствуют, что их долг — говорить об этом».

Лоренцо, внук Арианны, которая пережила четыре концлагеря, вытатуировал у себя тот же номер, который на бабушкиной руке стал едва различим. Он признается, что решился на это, прочитав ее книгу и «прямо физически ощутив, что пережила бабушка». А внучка Арианны Франческа вспоминает, как рыдала в начальной школе, едва начав изучать историю: более 40 человек из их семьи погибли в нацистских лагерях.

Судьбы этих 90‑летних бабушек и есть те самые параллельные истории, через которые авторы показывают, как могла бы сложиться жизнь Анны, если бы она и ее сестра Марго не умерли в Берген‑Бельзене. Это один уровень картины, другой — перемещения по Европе современной девушки (в ее роли — итальянка Мартина Гатти), исследующей историю Анны Франк как символ главной катастрофы XX века. Она ведет нас по точкам, связанным с недолгой жизнью Анны, и параллельно путешествует внутрь своего сознания, примеряя на себя судьбу Анны: признаем, что это происходит с каждым читателем «Дневника…».

Третий уровень повествования — сам дневник и мемориальная комната Анны в квартире‑убежище, пустующей в память о 6 млн жертв. Так решил Отто Франк, отец Анны, единственный выживший из восьми обитателей убежища. Только на экране мы видим не саму комнату, а ее реконструкцию, любовно созданную декораторами знаменитого Театро Пикколо ди Милана — это тот самый театр, где, в частности, работал великий Джорджо Стрелер.

Понятно, почему оскаровская лауреатка Хелен Миррен — выдающаяся актриса, сыгравшая на экране, среди прочих важных персон, обеих английских королев Елизавет — оказалась приглашена в этот фильм. Сыграв в «Женщине в золотом» — картине, где детально описана история возвращения Австрией отобранных в ходе «ариизации» картин — Миррен отныне ассоциируется и с темой Катастрофы.

Она ходит по крошечной комнатке Анны, протискиваясь между кроватями, сидит на постели и за столом, читает фрагменты дневника, пытаясь справиться со слезами. Рассуждает о трагедии нацистских депортаций и массовых убийств, проводя параллель с современными беженцами, отчего иногда кажется, что актриса переигрывает. Из всех параллелей, заявленных в фильме, эта единственная выглядит неуместной. Хочется возразить Хелен Миррен: увольте, здесь другой сюжет, самодостаточный, аналогов ему нет и не было. Но модный европейский дискурс проник и в это кино. Счастье, что рассказы Сары, Арианны, Хельги, Андры и Татьяны позволяют хотя бы на время о нем забыть.