Теперь Дэниел Кан, как и многие другие, задается вопросом, что же стало с идишской культурой: ее едва не стерла с лица земли Шоа и ныне продолжает уничтожать конформистский еврейский истеблишмент. Не знаю, у каждого ли деятеля идишского возрождения готов сорваться с языка манифест, но у этого барда определенно да. 

Удивительно, но факт: ассимилированные евреи, давным‑давно не говорившие на идише, буквально влюбились в театр. Тем не менее чаще всего спектакли в городских операх посещали вовсе не евреи. Хотя, казалось бы, как такое возможно? Но идишскому театру пошло на пользу внимание нееврейской публики. В январе 1880‑го Гольдфаден заключил контракт с великолепным одесским Мариинским театром: дважды в неделю на его сцене будут идти оперетты на идише.

Почему вы живы, почему не умерли? И не могли бы вы в таком случае как‑то скрыть, что вы евреи? Эти вопросы, в которых, если речь заходит об Израиле или ультраортодоксах, сквозит потаенная злоба, что явно доказывает: миру нужно, чтобы евреи лишились своей особости, превратились в символы универсальности и посвятили себя благополучию неевреев.

«Свободен как еврей» — интеллектуальные воспоминания и семейная история, история европейских евреев до, во время и после Холокоста, любовное введение в идишскую литературу и творчество ведущих идишских писателей. А еще это история о любви Рут к Израилю. Но главным образом это типичная история об идеях и о законе непредвиденных интеллектуальных последствий.

Действительно, благодаря обещанной Наполеоном свободе материальная сторона жизни евреев улучшится, но их духовная жизнь придет в упадок. Кожницкий магид и рабби Мендл из Риманова считали, что стоит пойти на этот риск, Алтер Ребе так не считал. Противоcтояние Наполеону виделось Алтер Ребе экзистенциальной битвой за спасение еврейского народа.

Всем надоели антисемитизм и евреи, которые вечно жалуются на него. Преследования мусульман — новая «горячая тема», которой предстоит заменить антисемитизм. Ныне евреи — отнюдь не жертвы, а главные угнетатели (белые, живут на Западе), мусульмане же — вот кто воистину угнетен. Еврейское самоопределение — это расизм и колониализм, в отличие от мусульманского национализма. Ведь ислам всегда на стороне добродетели, каким бы патриархальным и репрессивным он ни был на практике...

Лишь чопорному, строгому и порядочному еврею, какими были и Беллоу, и Рот, приспевает нужда оправдываться. Драматургам‑язычникам не приходило в голову объяснять свою зацикленность на богоубийстве или инцесте. У них не было сурового бога‑морализатора, перед которым нужно было бы держать ответ. Еврейские прозаики, с другой стороны, вечно притворяются хулиганами, хотя никакие они не хулиганы, и поэтому считают себя обязанными извиниться за подлог, прежде чем отвести искусство в надлежащее ему место.

Когда без малого век спустя смотришь «Город без евреев» (Die Stadt ohne Juden, 1924), поневоле вздрагиваешь от неожиданности, прочитав название, и неминуемо холодеешь при мысли о том, что фильм предвосхитил будущее. Сцены изгнания евреев — толпы оборванных беженцев, с трудом волокущих имущество, которых заталкивают в поезда для отправки на восток, — выглядят словно кадры еще не снятой кинохроники. Фильм немой, но кажется, будто слышно, как охрана рявкает: «Raus!»

Несмотря на растущее напряжение между темплерами и евреями, немцы, выросшие в Палестине, в мемуарах вспоминают о детстве как о счастливой поре. Палестина была для них родиной, они дружили с евреями, англичанами, арабами. Все изменилось, когда к власти в Германии пришли нацисты. Антиеврейские настроения, которые насаждали в Германии, распространились и в зарубежных немецких общинах, в том числе и в Палестине.

Австралия — одна из немногих стран в мире, где мог появиться такой сериал, как «Место, что домом зовется». Австралию не отягощает антисемитский багаж Европы, нет в ней и американских евреев, готовых высмеивать или разить свое наследие, поэтому австралийским продюсерам ничто не мешает показывать евреев, преданных традиции и вере. Для них Израиль — все еще благо.

Коэн давал гастроли в Восточной и Центральной Европе, однако в Литве не бывал ни разу, хотя по происхождению он литвак. Его дед по матери был ученым раввином в Ковно, откуда в 1923 году уехал сначала в Англию, потом в Канаду, а оттуда в Соединенные Штаты. Его прадед по отцу тоже родом из Литвы: в 1860‑е годы он перебрался в Монреаль, основал меднолитейную и землеройную компании, возглавлял старейшую ашкеназскую синагогу Канады.

Когда атакуют Израиль, когда на улицах Берлина нападают на евреев, никто из сотрудников Axel Springer не имеет права возмущаться тем, что работодатель выказывает солидарность с пострадавшими, равно как и не имеет права возражать, когда на медиаплощадках компании осуждают ультраправую политическую партию «Альтернатива для Германии» или критикуют Владимира Путина.