Если вина прежнего, среднелобого восприятия Кафки в том, что в нем видели очередного писателя‑экзистенциалиста, то современного Кафку переосмыслили в соответствии со среднелобым прогрессивным нарративом нашей эпохи: Кафка писал в жанре автофикшн, охотно пускал читателя в свою «мастерскую», но, увы, родился не в то время и не в том месте! Это не тот Кафка, чье творчество Вальтер Беньямин охарактеризовал как «болезнь традиции» — и европейской литературы, и еврейского мистицизма, — но всего лишь менее удачливый предшественник того направления, которое не так давно достигло совершенства в творчестве Карла Уве Кнаусгора и нобелевской лауреатки Анни Эрно.

В послевоенной ассимиляции американских евреев нет мифа большего, нежели представление о послевоенном американском благолепии, и этому мифу режиссер Спилберг преданно поставил на службу свои таланты и мастерство. Для этого Спилбергу приходится откровенно игнорировать куда более неприглядные моменты послевоенной американской истории, даже если она порой бьет в глаза.