На доме № 3/17 в Малом Патриаршем переулке в Москве, где он жил последние 10 лет, установлена мемориальная доска. Имеются мемориальные доски и в городе Серове Свердловской области, где он находился в эвакуации и преподавал во время войны,и на его родине, в городе Серадзе. Его именем названы улица в Лодзи и площадь в новом израильском городе Кирьят‑Экрон, а также кратер на обратной стороне Луны. Одна из самых известных обоснованных и рассчитанных им траекторий получила в науке наименование «штернфельдовской».

Когда после бессонной ночи, в течение которой отыскивалось спасение, он приступал к игре с хорошо выспавшимся и полностью уверенным в победе противником, ничто не предвещало сенсации. Некоторые журналисты, уверенные в исходе, вообще не приходили на доигрывание. Но после нескольких ходов противник разочарованно разводил руками и соглашался на ничью... Четверть века назад ушел из жизни Михаил Ботвинник, первый советский чемпион мира по шахматам

Ратгауз, который в письме Чайковского увидел сомнение композитора в искренности его стихов, его грусти и тоски, написал ему об этом в очередном своем письме: «Не знаю отчего, но с ранних дней моих моим настроением было преимущественно печальное. С годами эта печаль росла. Абсолютного веселия и беспечального настроения я никогда не испытывал...»

Летом 1943 года прибыли председатель ЕАК Соломон Михоэлс и писатель Ицик Фефер. О своих встречах с Михоэлсом Робсон писал: «Мы беседовали также о театре, о культуре разных народов, о сходстве между негритянской и еврейской музыкой. Михоэлс произвел на меня неизгладимое впечатление — это был сердечный, богатой и тонкой души человек». Дружба между ними укрепилась. Пройдет немного времени, и Робсон продемонстрирует верность этой дружбе.