Я хорошо помню фотографии Этель Розенберг, потому что она выглядела как большинство моих немолодых уже родственниц: большие темные глаза, невысокая, кругленькая, как кнейдлах, с просторной сумкой в руке. Чтобы изобразить такую вот женщину, будь то Этель Розенберг или моя тетя Фрида, необузданной секс‑бомбой — в любой книге, — требуется воображение и остроумие, виртуозное мастерство и немалая хуцпа