Рассказывают, что Чайка Ватенберг, в ответ на разговоры родственников о тяжелом положении и многочисленных трудностях, говорила: все изменится, здесь должны жить люди, которые видят на 20 лет вперед. На доме на улице Большая Почтовая в Москве, где супруги Ватенберги были арестованы и куда им не суждено было вернуться, из‑за противодействия его нынешних обитателей так и не удалось пока установить скромную памятную доску.

Хасиды Брацлава не случайно прозваны «мертвыми хасидами». Они единственные в хасидском мире, кто не избрал нового ребе. Уникальные отношения, существовавшие у рабби Нахмана с его последователями, делали вряд ли возможной замену его другим наставником. Все те, кто решил следовать учению рабби Нахмана, за верность своему учителю заплатили тем, что у них никогда больше не было живого ребе. Но в награду они получили пример человека, который, испытав все муки ада, отверг отчаяние.

Рабби Хаим никогда не занимал никакого раввинского поста, ибо считал, что эта должность будет отвлекать его от изучения Талмуда. Уже в 25 лет он имел репутацию выдающегося ученика Виленского Гаона. Основание Воложинской ешивы, организация в ней занятий явились главным достижением рабби Хаима, благодаря чему его имя сохранилось в истории.

Шимон Дубнов – автор 10‑томной «Всемирной истории еврейского народа», выдающийся представитель и выразитель еврейской диаспоры, теоретик диаспорального национализма, общественный деятель, политик и мемуарист. Его смерть в огне Катастрофы стала символом трагедии всего восточноевропейского еврейства. 10 сентября исполнилось 160 лет со дня рождения выдающегося еврейского историка.

«Вручение верительных грамот состоялось, выражаясь мидовским новоязом, “при том понимании”, что до 30 декабря я буду послом Советского Союза, а после — послом России. Все было, как положено: эскорт мотоциклистов, оркестр, ковер, флаги и т. д. Все было расписано: куда идти, где стоять, куда поворачиваться. На мне парадный мундир с золотым шитьем и маршальскими звездами (последний, кажется, посольский мундир, сшитый в мидовском ателье). Первый и последний раз я был при галстуке. Посмотрел на себя в зеркало и подумал — ну, точно швейцар пятизвездочного отеля. Но надо было терпеть»

В Петербурге – столице огромной империи – еврейское прошлое отсутствовало. Это остро ощутили тысячи евреев, которые с начала 1860-х годов по новым законам, принятым царем Александром II, cтали в ней селиться. Они со страхом поняли, что в этом городе нет не только их национального прошлого, но нет фактически и настоящего.