Холокост лишил рава Ниссена отца, деда, дома и детства. В ту бесконечно жестокую пору с ним случались такие дива, что поневоле уверишься в бытии и могуществе Б‑га. Йозеф Менгеле дважды не отдал приказ казнить юного Ниссена Мангеля — что это, если не чудо. Чудом было и то, что некий офицер СС помог Мангелю пережить марш смерти из Аушвица в Гунскирхен, австрийский лагерь близ Маутхаузена, откуда Мангеля освободили в мае 1945‑го. И в продолжении марша утром проснуться живым тоже считалось чудом

Нельзя по умолчанию предполагать, что все выжившие жили потом долго и счастливо — как будто опыт Холокоста мог быть справедливой платой за то, чтобы провести всю оставшуюся жизнь в Штатах, изготавливая дамские пояски или торгуя кошерным мясом. Если так уж нужно, чтобы опыт войны и послевоенных лет дарил нам какую‑то надежду, то ее следует искать не в отрицании зла и не в естественном желании упростить трагедию, чтобы наш разум мог ее вместить. Нет, надежда придет к нам от власти превыше человеческой и вне нашего разумения.

После войны Целан, владевший полудюжиной языков, включая иврит, скитался по материальным и культурным развалинам Бухареста и Вены, в конце концов обосновался в Париже, где и покончил собой в 1970 году в возрасте 49 лет. Вопреки — и, одновременно, благодаря — упорному желанию писать по‑немецки Целан опровергает утешительную ложь, будто бы можно легко и не замаравшись примириться с немыслимым недавним прошлым или с теми проявлениями человека, которые стали его причиной.

Азулай — незаменимый человек в королевстве, человек, который может сделать все, что угодно, благодаря тому что в любой момент может обратиться к самым влиятельным людям, и они не посмеют ему отказать. Официально Азулай занимает пост экономического советника короля Мухаммеда VI, однако этот титул мало что говорит об истинном содержании должности, которая на самом деле гораздо шире. Он теневой министр иностранных дел, вездесущая «правая рука короля» и человек, усилиями которого в стране сохраняется любая еврейская жизнь и еврейская память.

В начале пятидесятых годов в Египет отправили тайного агента «Моссада» Шломо Коэна‑Абраванеля — по легенде он был французским художником‑абстракционистом по имени Шардюваль. В качестве художника Абраванель добился такого успеха, что удостоился персональной выставки в Каирском музее современного искусства, а впоследствии настоящий Абраванель разработал официальную эмблему «Моссада».

Евреи из окружения Трампа имеют, кажется, практически безграничное доверие к личным качествам своего шефа. Трамп, которого они знают, решительный, серьезный, терпимый и благородный, при этом их впечатления основываются на годах и даже десятилетиях личного общения с ним. Они верят в Трампа самого по себе, вне зависимости от его идеологии, и это помогает понять, почему этот застройщик, вызывающий такое сильное и безоговорочное отторжение у десятков миллионов американцев, так притягивает десятки миллионов других граждан Соединенных Штатов.

Джефф Балабон, общественный деятель и председатель Альянса Железного купола, сказал корреспонденту «Tablet»: «Одна партия обсуждает, насколько политически выгодно критиковать Израиль за угнетение палестинцев и оккупацию. Другая говорит: вы вообще о чем? Нет никакой оккупации. Контраст не мог бы быть более разительным».