Появление Йозефа и удивило, и раздосадовало Здыбеля. Он‑то думал, что Йозефа уже на свете нет, как и прочих туробинских евреев, а значит, золото теперь его. Быть может, то, что выжил именно Йозеф, показалось Здыбелю жестокой насмешкой судьбы. Ходили слухи, что сосед Йозефа Турек (они жили в полукилометре друг от друга) убил еврейскую семью из трех человек, которая пряталась в его доме. И Здыбеля, похоже, осенило: почему бы не поступить так же?

Александр «Саша» Печерский возглавил успешное восстание узников в лагере смерти Собибор. История о его удивительной храбрости — это и история миллионов советских евреев, которые жили и умерли в стране, отказывавшейся признавать их судьбу.

Тысячи евреев, многие из которых были очень молоды, трудились индивидуально, в еврейских и нееврейских организациях, чтобы спасти своих братьев, находящихся в опасности. Многие могли бы бежать, но предпочли остаться, чтобы спасать других. С подлинным героизмом они использовали различные уловки — подделку документов, контрабанду, укрывательство и побег в зарубежные страны. Вместе со своими товарищами‑неевреями эти отважные люди спасли от 150000 до 300000 человек.

Разумеется, мы не можем и не должны забывать, что были поляки, которые убивали евреев или выдавали их немцам, чтобы те убили их, а были и такие поляки, которые бессовестно наживались на заключении в гетто и депортации своих соотечественников‑евреев. В то же время не менее важно помнить, что тысячи поляков укрывали и спасали евреев, рискуя жизнью, а работавшее в Лондоне польское правительство в изгнании было одним из немногочисленных союзников европейского еврейства в годы Холокоста.

Мы вместе зашли во двор детского сада. Я смотрел под ноги, на землю, на которой когда‑то происходило это чудовищное насилие. А потом заметил золотую табличку на стене детского сада — табличку в честь Тараса Боровца‑Бульбы и его людей... Разумеется, и в других городах и поселках Украины так или иначе была увековечена память об инициаторах еврейских погромов и этнических чисток поляков. Но особая, горькая ирония этого случая состоит в том, что память о преступнике увековечена прямо на месте его преступления.