Карьера, как почти у всех учеников Петрова‑Водкина, не задалась — шедевры вроде оперы «Джанни Скикки», к которой Эрбштейн делал костюмы, на сцене так и не появились (единственное исключение — «Дон Паскуале» в Малом оперном театре, 1931), зато приходилось оформлять оперу Арсения Гладковского «Фронт и тыл» об обороне Петрограда от войск Юденича. Эрбштейн сам участвовал в тех боях. Каково же ему было слушать звучавшее с подмостков «Ну что ж, настал наш час, мы перед смертью не виляем. / Сегодня вы убьете нас, а завтра мы вас расстреляем!»

Здесь и большеформатные эскизы самого знаменитого творения австро‑американского архитектора — «Бесконечного дома», над которым он работал в течение нескольких десятилетий, и впервые показываемая на родине модель «Города‑пространства» в натуральную величину. В 1925 году ее выставили в театральном разделе Парижской международной выставки современных декоративных и промышленных искусств, где она произвела огромное в буквальном смысле слова впечатление.

Австрийская столица отмечает множеством выставок 250‑летие Пратера, всемирно знаменитого венского парка. Еврейский музей рассказывает о Пратере из своей перспективы. По соседству с парком располагается Леопольдштадт, в его окрестностях существовало гетто Унтерер Верд, после отмены запрета на проживание в Вене евреи селились здесь с 1625 года. А с 1850‑го еврейские выходцы из разных уголков Австро‑Венгрии стали обосновываться в этих местах особенно активно, потому в районе образовалось множество еврейских театров и т. н. «жаргонных сцен».

В 1941 году, обсуждая выбор имени для внука, Гессе писал: «Я не хочу вмешиваться, но все‑таки хочу напомнить, что ветхозаветные имена, как Давид и т. п., могут сегодня осложнить жизнь ребенку. Есть, правда, забавным образом, и противоположные случаи, когда имя с еврейским звучанием приносило пользу нееврею. Я знал по крайней мере одного эмигранта, у которого не было ни капли еврейской крови, но его звали Давид, и он долгое время получал поддержку от одной еврейской кассы взаимопомощи».

Коллекционер Хильдебранд Гурлитт (1895–1956) хоть и был евреем по бабушке, но вовсю использовался Геббельсом для пополнения личного собрания Гитлера — отсюда и прозвище «личный галерист Гитлера». Он принимал участие в распродаже «дегенеративного искусства», которым стали брезговать немецкие музеи. Благодаря его посредничеству многие картины экспрессионистов, например, оказались в Швейцарии, а полотна Кандинского — в Америке. В итоге и у самого Гурлитта сформировалось отличное собрание европейского модерна.

Творчество бразильского архитектора, считающегося самоучкой, признано классикой современной садовой архитектуры. Бурле‑Маркс сформулировал ее принципы, воплотив их в совместных проектах с Ле Корбюзье и Оскаром Нимейером; только в Рио‑де‑Жанейро 88 созданных им парков находятся сегодня под охраной как памятники культуры. Активный защитник природы, он собирал растения; ферму в 80 гектаров в итоге подарил государству.