Издательство «Книжники» приняло участие в Международной книжной ярмарке в Иерусалиме. В 2017 году мероприятие совпало с Неделей ивритской книги.

Эти дебаты сегодня звучат очень странно, и не только потому, что их иврит на удивление архаичен. Израильские руководители помнили Великую войну, после которой регулярное перекраивание карты привело к созданию современного Ближнего Востока. Ты слушаешь и слушаешь их споры и думаешь: неужели эти люди действительно говорят о земле, которую ты каждое утро видишь у себя из окна?

Самое важное решение за тысячи лет — решение о том, что Иерусалим должен принадлежать евреям, — было принято, скорее всего, ранним утром 7 июня Моше Даяном, а не правительством Израиля. Поскольку армия уже продвигалась в глубь территорий на Западном берегу реки Иордан, правительство постфактум утвердило наступление, которое уже произошло в разгар сражения. Самое знаменательное решение в истории Израиля — контролировать целиком Землю Израиля и ее арабское население — было принято почти что по рассеянности.

Представление о том, что религиозные источники необходимо изучать на языке оригинала, отражено в многоязычии выставки, на которой представлено несколько манускриптов на иврите, аннотированных на латыни и греческом. Среди важнейших экспонатов — французский ашкеназский сидур, считающийся одним из самых древних из дошедших до нас еврейских молитвенников. В сидуре сохранились финансовые записи его владельца на еврейско‑арабском. Экспозиция включает также две старейшие рукописи Раши.

Вопрос, бурно дебатировавшийся в социальных сетях как поклонниками, так и критиками четы дочери и зятя Трампа, состоит в том, можно ли расценивать участие в первом заграничном турне президента как спасение жизни. Религиозные евреи, стоящие у власти, сталкивались с такими проблемами испокон века; самые известные случаи на нашей памяти связаны с Джо Либерманом, сенатором от штата Коннектикут, и Джеком Лью, министром финансов при Бараке Обаме.

Иран думал, что перехитрил американцев, но на самом деле американцы выставили иранцев дураками! ЦРУ всегда имело козырь про запас! Они просто хотели, чтобы арабы заплатили им еще больше, чтобы защититься от Ирана. Поэтому американцы сначала сами создали это иранское страшилище, а потом выписали арабам чек, пообещав избавить их от иранской проблемы. А цену взвинтили!

Канал IBA считал себя голосом нации и старался, чтобы его воспринимали именно так. Закрытие его в результате сложных политических и экономических процессов, следить за ходом которых представляется слишком мучительным даже для израильтян, дает хорошую возможность поразмыслить о том, как сильно за эти годы изменился Израиль, а также о том немногом, что в стране осталось неизменным.

Перемещаясь между плакатами, отражающими неосуществленные планы архитектора Виктора Грюна по переустройству Вены, и кино о посещении магазина Гернгросса, снятым в 1920‑е годы норвежскими туристами, мы понимаем основной тезис выставки: он состоит в том, что универмаги были одним из вкладов венских евреев в развитие европейского модернизма.

Закончив иллюстрации к «Тевье‑молочнику», он записывает в дневнике: «В эту работу я вложил всю страсть своего сердца. Мною руководило желание своим искусством служить народу. Пусть человек, который страдает, борется, видит в жизни очень мало счастья и много страданий, утешится, прочитав изумительную повесть “Тевье‑молочник”».

У меня нет сомнений в том, что лучший филолог — это переводчик, потому что никто медленнее и внимательнее переводчика не читает переводимый текст. И Валентина Федченко с блеском это доказала. Но, кроме того, она еще и поет…

Перекрикивая гул соседней стройки, человек пятьдесят гостей болтали на английском, французском, кхмерском и казахском, иврите и идише, ожидая начала церемонии и поглядывая вниз, на буддийские пагоды, возвышающиеся среди хаотичного движения большого города.

Веру в человечество вы потеряете на этом месте не из‑за напоминания о зверствах нацистов — это давно не новость, — а поглядев, как ведут себя другие посетители мемориала. Каждый божий день можно увидеть, как посетители Мемориала убитым евреям Европы позируют для замысловатых постановочных селфи, играют в прятки или — если позволяет обыкновенно пасмурная берлинская погода — загорают на солнце.