5 сентября 1972 года палестинские боевики из группы «Черный сентябрь» перепрыгнули через ограду Олимпийской деревни, вошли в одну из квартир израильской сборной и захватили 11 израильских атлетов заложники. Позже заложники были убиты в результате неудачной операции по их спасению. Боевики хотели освободить более 200 палестинских заключенных из израильских тюрем.

Анки Шпицер потеряла в результате этого нападения своего мужа Андре. Он был тренером израильской сборной по фехтования и погиб во время спасательной операции. Шпицер и родственники других жертв несколько десятилетий просили Олимпийский комитет об официальном признании и проведении церемонии памяти жертв в Олимпийской деревне. Хотя возле квартиры, в которой находились заложники, была установлена мемориальная плита, а в Олимпийском парке была установлена скульптура, только сейчас, через 45 лет после нападения, будет открыт постоянный мемориал и музей памяти жертв.

Анки Шпицер отправилась на Олимпийские игры вместе со своим мужем Андре. За два дня до атаки оба уехали в Амстердам, чтобы ухаживать за своей больной дочерью. 4 сентября Андре Шпицер вернулся в Мюнхен.

Анки Шпицер: Когда на следующее утро я услышала новости от своих родителей, я хотела немедленно вернуться, поэтому позвонила в израильское посольство. Они умоляли меня не возвращаться в Мюнхен и оставаться в Голландии. Поэтому мы сидели там целый день перед телевизором. Это было ужасно. Террористы сказали в 9 утра, что каждый час они будут убивать израильтян, если израильское правительство не освободит 236 палестинских заключенных из израильских тюрем.

Наконец, около 5 часов вечера, я вдруг увидела, что на втором этаже открылось окно, где они были с заложниками. Я увидел Андре перед окном. Я увидела, что его руки были связаны за спиной. Рядом с ним стоял террорист. Конечно, я могла видеть его по телевизору, но я не слышала, что они говорят. Но он разговаривал с группой по урегулированию. Позже я узнала, что они спросили его, какова ситуация внутри. Он сказал, что все спортсмены в порядке, кроме одного. Когда они спросили, что с ним случилось, и когда он хотел ответить – вы могли видеть, что его ударил террорист. Все это было по телевизору. Его оттолкнули обратно в комнату, они закрыли окно, закрыли занавески, и это был последний раз, когда я видела его живым.

Deutsche Welle: Вечером девять оставшихся заложников и их похитители были вывезены из олимпийской деревни и доставлены вертолетом на авиабазу Фюрстенфельдбрюк. В полночь немецкие власти объявили, что все заложники в порядке. Когда вы узнали о том, что все было не так хорошо?

Анки Шпицер: Сначала моя семья радовалась, когда они объявили об этом. Но я сказала, что если то, что сказал Конрад Алерс (представитель правительства Германии – ред.) правда, то первое, что сделает Андре, – это позвонит мне, если это правда. Поэтому я ждала. Это была середина ночи. Каждые полчаса я звонила главе израильской делегации, они сказали, что не знают, что происходит. И затем, в 3 часа ночи, в эфире появился диктор телеканала ABC, и он сказал: были захвачены 11 израильтян, двое были убиты в Олимпийской деревне, девять были убиты в аэропорту. Они все погибли.

На следующий день на Играх была организована мемориальная служба, где ни одна из арабских стран не присутствовала, и ни одна из арабских стран не приспустила свои флаги на мачтах. Я все еще помню, как шла на стадион, и по обеим сторонам дороги спортсмены все еще тренировались. А затем Эйвери Брандейдж (президент Олимпийского комитета в то время — ред.) сказал: «Игры должны продолжаться». Трудно было поверить в это. После этого мы спросили, можем ли мы получить личные вещи из комнаты – места, где они были заложниками. Я сказала себе, что должна увидеть место, где мой 27-летний муж провел последние часы своей жизни. Поэтому я поднялась туда — и то, что я увидела в комнате, я даже не могу описать это. Это был один огромный хаос. Вот где я дала обет: если это то, что человек может сделать другим людям, я никогда не забуду это. Это никогда не должно повториться.

Deutsche Welle: Потребовалось 45 лет, чтобы немецкие власти завершили строительство мемориала и музея в Мюнхене. Как вы к этому относитесь?

Анки Шпицер: Мы хотели, чтобы какое-то место напоминало миру о том, что произошло в Олимпийской деревне. В 1978 году Илана Романо (вдова тяжелоатлета Йоси Романо) и я спросили тогдашнего министра иностранных дел ФРГ Ханса-Дитриха Геншера, можно ли превратить в небольшой музей здание, где это произошло. И он сказал: нет, это частная собственность. Это продолжалось много лет. Мы хотели, чтобы эта история была рассказана, биографии, были показаны, и мы хотели также создать там образовательную часть, чтобы молодые люди могли узнать об этом. У нас это открытие вызывает смешанные эмоции. С одной стороны, мы очень благодарны, что он, наконец, откроется, с другой стороны, очень грустно, потому что мы знаем, что там произошло.

Deutsche Welle: Как вы думаете, почему германские власти так долго тянули с открытием мемориала?

Анки Шпицер: Это должно было быть самым простым и основным решением. Но я уверена, что в то время, после нападения в 1972 году, мы столкнулись с лицами, которые были совершенно не заинтересованы в этом. Я видела эту незаинтересованность вместе с антисемитизмом. Но сегодня новое поколение лидеров в Германии имеет другие взгляды и не несет бремя истории, нацистского прошлого, и они понимают, зачем это нужно.

После нападения немецкие власти очень враждебно и унизительно относились к нам. Один из немецких чиновников сказал мне после нападения: «Вы, израильтяне, вы принесли терроризм на немецкую землю. Ты привела свою войну в Германию». В течение 20 лет мы просили баллистические отчеты для патологоанатомического заключения. Мы хотели знать, что случилось с нашими мужьями. В течение 20 лет они говорили нам, что у них нет этих документов. Это длилось до 1992 года, когда немецкие власти признали, что у них были все документы.

Deutsche Welle