Зимой 1981‑го в коленкоровой записной книжке, где мама отмечала мои рост, вес и активное нежелание ходить в детский сад, появилась новая запись: «Павлик с удовольствием читает журнал “Перец”. Почерпнул оттуда выражения “пятна империализма” и “преследование инакомыслящих”». Поэтому карикатура, которая некоторое время тому назад начала распространяться в социальных сетях, в тупик не поставила — нечто подобное доводилось видеть в раннем детстве.

Карикатурные украинский нацио­налист в вышиванке и изображенный по лекалам «Дер Штюрмер» омерзительный длинноносый еврей тащат повозку. В тризуб изящно вписана шестиконечная звезда. Пассажир и нехитрый скарб маркированы точь‑в‑точь по Ильфу и Петрову с карикатуристом из «Двенадцати стульев», который испещрял географическими названиями хвост, брюхо и челюсть собаки. За бряцающей оружием холодной войной виднеются микрофоны «Радио Свобода» и «Голоса Америки», мусорную корзину увенчивает надпись: «Ложь». А вот «Русофобия» на боку телеги и стишок про антироссийский характер, который объединяет персонажей, вызвали логичное подозрение: на момент создания карикатуры одна шестая часть суши была населена советским народом, не знакомым с терминологией Игоря Шафаревича.

Вскоре нашелся оригинал. Сионист и украинский буржуазный нацио­налист бегут, запыхавшись, на обложке журнала «Перец» за июнь 1981 года. На телеге, естественно, начертано: «Антисоветчина», она же присутствует и в четверостишии. Через два года автор карикатуры Валерий Зелинский удостоится упоминания в изданной в Москве брошюре «Мастера советской карикатуры»: «…[его работы] бывают добродушно‑веселыми, даже добрыми, но бывают сердитыми, злыми и даже убийственными, когда объектами их сатирических атак становятся наши зарубежные враги».

Тюремное братство

Такого рода произведения уже публиковались в юмористической периодике. В те же годы читателям «Перца» были предложены сионист, хоть и не бородатый, но по‑прежнему крючконосый, и пышноусый бандеровец (или петлюровец?) на общем змеином теле. Найти разгадку к такому последовательному бичеванию двух народов, традиционно находившихся не в самых лучших отношениях, помогли архивы эмигрантской газеты «Свобода», издававшейся в Нью‑Джерси на украинском языке.

Цитата из редакционной колонки: «Особенно заботит Москву и ее, если так можно выразиться, украинских прислужников возможное взаимопонимание и даже сотрудничество украинцев с мощной еврейской диаспорой, которое в последнее время началось в США, в частности, в ходе месячного пребывания журналиста и общественного деятеля из Израиля Якова Сусленского, основателя и лидера недавно созданного израильского Общества еврейско‑украинских связей. <…> Это и многое другое свидетельствует о том, что украинские патриоты и еврейские энтузиасты идут правильным путем, что мы знаем и без “Перца” и его достойных жалости юмористов, которые выполняют задание оккупанта». Интересно, что «Свобода» не использовала укоренившееся в советском варианте украинского языка прилагательное «єврейський», предпочитая ему «жидівський».

Яков Сусленский родился на Украине в 1929 году. Выпускник Одесского педагогического университета, он долгие годы проработал учителем английского языка. В начале семидесятых Сусленский был осужден за «антисоветскую деятельность», заключавшуюся в критике советской ближневосточной политики, и семь лет пробыл в лагерях. Незадолго до кончины, на вечере, посвященном 30‑летию Общества еврейско‑украинских связей, Яков Сусленский рассказал о причинах создания этой структуры: «В советских тюрьмах больше всего было так называемых украинских националистов и сионистов. Между нами были нормальные отношения, была взаимовыручка, именно украинцы зачастую становились на защиту евреев. Несколько раз меня просто спасли, и это не забывается».

Увы, хеппи‑энды бывают только на экране. Один из солагерников и друзей Сусленского, диссидент Левко Лукьяненко, стал членом редколлегии журнала Межрегиональной академии управления персоналом (МАУП), заведения, известного своим оголтелым антисемитизмом. После статьи Лукьяненко о евреях, инициировавших‑де Голодомор, Яков Сусленский направил ему письмо с извещением о разрыве отношений.

В вышеупомянутом номере газеты «Свобода» был опубликован еще один материал, посвященный украинско‑еврейским отношениям. В статье «Еврейский журнал — про языковую политику Москвы» цитируется «еврейский нью‑йоркский журнал “Форвард”», в котором была помещена статья Ильи Фалькова о практике русификации в СССР. В комментариях к перепечатке проводятся параллели между закрытием еврейских школ с преподаванием на идише, в которых до начала второй мировой войны обу­чалось свыше 150 тыс. детей, и заселением национальных республик русскоязычными гражданами. В самом конце делается неожиданный вывод: на XXVI съезде КПСС Брежнев по­обещал открывать в РСФСР школы с обучением украинскому, белорусскому и другим языкам не ради выгоды соответствующих народов, а чтобы вербовать их на работы в Сибирь.

Ночной маюфес

В спектре украинско‑еврейских отношений сама «Свобода» достойна отдельного абзаца. Она основана в 1893 году и первоначально была печатным органом русинской общины, издаваясь на так называемом «язычии» (термин, придуманный украинофилами), или «галицком русском» (в терминологии самих русинов). В XIX веке любое упоминание евреев на страницах «Свободы» было максимально негативным. В 1894 году читатель Иван Грыб жалуется: «Жидовская голота, выгнанная из России, разошлась по нашим селам как та саранча и злодейским способом выдирает у наших крестьян последний кусок хлеба. Кроме того, та плюгавая жидовня принесла с собой холеру. Ах, если бы наш Светлейший монарх сделал бы так, как русский царь, и по примеру фараона приказал бы жидам в 24 часа покинуть Галицию». В том же номере делаются далеко идущие прогнозы: «Львов. На Замковой горе, где раньше стоял замок русских князей, поляки строят высокую железную башню. Мы считаем, что они правильно поступают, ибо с этой башни русины когда‑нибудь будут смотреть, в какую сторону бегут из русского края поляки и жиды».

Впрочем, евреи не отставали от экс‑крестьян и в эмиграции: «В “Народном доме” будет выделено место — убежище для прибывших из старого края, чтобы жиды‑агенты не вырывали последний цент у несведущих и не закрывали в пивных русских девчат, заставляя их зарабатывать своим телом в пользу нехристей». В новостях упоминается «полисмен города Нью‑Йорк, который был вынужден продать свой дом, ибо жиды недалеко от него построили молельный дом и так громко по ночам молились, что бедняга не мог заснуть. На другом конце города он купил другой дом, но и там его ждало несчастье — жиды арендовали дом неподалеку и по ночам производили “маюфес”».

Три десятилетия спустя «Свобода», которая к тому времени окончательно прошла украинский ребрендинг, публикует заметку «Шварцбарта не пускают в Палестину»: «Телеграмма из Иерусалима от 10 марта сообщает, что Шулима Шварцбарта, который убил атамана Симона Петлюру, не пустили в Палестину. После того как французский суд оправдал Шварцбарта <…>, понимая, что какой‑нибудь украинец может его убить, Шварцбарт сразу начал прятаться, а потом решил реализовать план — поселиться там, где украинцев как можно меньше, а евреев как можно больше. <…> Теперь для так называемого еврейского героя, который с азартом рассказывал в парижском суде о том, как он убил крупного украинского лидера, не стало безопасного места на земле. Великая Британия со своим пониманием справедливости не хочет признать душегуба своим гражданином, хоть ему и удалось избегнуть наказания».

Сталинские репрессии тридцатых и брежневская охота за антисоветчиками свели украинцев и евреев во­едино — по крайней мере, в пределах, очерченных лагерной колючей проволокой. Общий крупный враг затушевал взаимную неприязнь. Насколько продуктивным был союз «врагов СССР» в лапсердаках и вышиванках? Что прибавили нынешние реалии? Судя по всему, ответ дадут историки и карикатуристы будущих поколений.