Мария Пранцишка Чепайтите
Патер
М.: Издательство францисканцев, 2023. — 511 c.
В Краткой еврейской энциклопедии в статье «Катастрофа», в разделе «Поиск убежища у неевреев», сказано:
Особенно неблагоприятной была ситуация в Прибалтике. Лишь с наступлением перелома в ходе войны в 1943 нек‑рые литов. антифаш. группы и церковные орг‑ции проявили готовность помочь евреям в поисках убежища .
В статье «Литва» в той же энциклопедии подробно говорится об участии местного населения в уничтожении евреев. О помощи же евреям нет ни слова, так что может создаться впечатление, что таковой не было вовсе .
Активное участие местного населения в погромах и убийстве евреев — прискорбный факт, ставший в последние десятилетия объектом покаянной национальной рефлексии (хотя далеко не всеобщей). Однако существует и другой факт: организованная помощь евреям, причём не «с наступлением перелома в ходе войны», а с начала немецкой оккупации.
Несколько эпизодов спасения евреев в Каунасе излагаются здесь главным образом по книге «Патер» . Все цитаты, если не указано иное, взяты из неё (с. 42‑46), там же содержатся ссылки на источники. Книга посвящена жизни, скорей житию, патера Станислава Добровольскиса (1918‑2005), одного из самых ярких лиц в литовском католичестве. Он произвёл столь сильное впечатление на современников, что в отношении него запущен процесс канонизации.
Сюжет спасения евреев занимает в книге объёмом более пятисот страниц скромное место. Патер в своей смертельно опасной деятельности ничего особенного не видел, поступал естественным для себя образом и по собственной инициативе никогда об этом не заговаривал. На вопросы, да, отвечал, но немногословно.
Сначала о первой и, по‑видимому, единственной попытке повлиять на судьбу евреев, обратившись напрямую к немецкой оккупационной администрации. В августе 1941 года епископы Каунаса высказались против создания гетто и, шире, преследования евреев как лояльных литовских граждан, что говорило об их добрых намерениях и фатальном непонимании происходящих событий. Нацистскую политику геноцида они интерпретировали как эксцессы: ужасная правда поначалу просто не вмещалась в их сознание.
Можно себе представить изумление немцев и как они отнеслись к этому обращению. Они даже не сочли нужным ответить.
Церковь более никаких заявлений не делала, но на всех уровнях — епископы, монахи, клирики, миряне — включилась в дело спасения евреев. Станислав Добровольскис был одним из многих. Монастырь, в котором он жил, семинария, в которой учился, стали центрами этой работы и местами спасения.
Из воспоминаний Станислава Добровольскиса:
Приходишь в семинарию, а между клириков, смотришь, ходят в сутанах несколько евреев. Они, конечно, очень отличались. Но это значит, что ректор семинарии, несмотря на то что это огромное учреждение, рисковал и брал их. Как студентов, как клириков… А потом спросишь кого‑нибудь из клириков, он говорит, что его мама прячет евреев <…> Я видел после войны похороны священников, когда возлагались венки, еврейские венки — с шестиконечной звездой. Это спасённые — такой‑то, такой‑то, такой‑то. Приносили венки умершему священнику.
«Несмотря на то что это огромное учреждение»: чем больше вовлечённых, тем выше риск провала. Но так ведь и не сдал никто.
Среди ключевых фигур спасения евреев в Каунасе был Бронюс Готаутас. Он спас многих, в частности Каму Гинкаса, ставшего потом одним из самых известных театральных режиссёров в России.
Из воспоминаний Камы Гинкаса:
<…> все звали его «Бролюкас», по‑литовски «брат», «братик». Он отрицал своё монашество, не носил монашеского облачения, но люди говорили, что он делал это, чтобы не навлечь кару на монастырь, если его поймают. Этот человек передавал фальшивые паспорта, которые священники изготавливали для евреев. Он был безграмотным, поэтому носил в одном кармане паспорта мужские, а в другом — женские, а люди должны были сами прочитать, найти из них свой. Фантастический человек, он делал это ради Бога. В буквальном смысле.
Гинкас ошибается: Готаутас монахом не был. Но молва, на которую ссылается Гинкас, и мотивация, в ней указанная, говорит о мнении народа: такой человек, такой бролюкас, так ведёт себя — не может не быть монахом. «Делал это ради Бога. В буквальном смысле»: это же не один Гинкас считал. И жизнь при монастыре как бы это мнение подтверждала.
Из воспоминаний Сары Финкельбранд, спасённой Бронюсом Готаутасом:
Готаутас — это пример того, что может сделать простой и неграмотный человек, если очень сильно захочет .
Бронюс Готаутас был одним из первых литовцев, получивших звание Праведника народов мира. В Яд‑Вашем в его честь посажено дерево.
Из воспоминаний Станислава Добровольскиса:
Во время немецкой оккупации (1941‑1944) я жил в Петрашюнае (пригороде Каунаса) в капуцинском монастыре. Из монастыря каждый день ходил в семинарию.
С Бронюсом Готаутасом был знаком с 1936 года. Хотя Бронюс не был монахом, он жил при монастыре. Не умел ни читать, ни писать.
В период немецкой оккупации он всю жизнь посвятил евреям.
Монастырь через него посылал помощь еврейской общине в гетто.
Недалеко от Петрошюная был огромный торфяник. Туда можно было трудоустроить евреев с помощью поддельных документов.
Эти документы я получал у настоятеля костела св. Троицы Паукштиса и отдавал Бронюсу Готаутасу. Я был их посредником — это было гораздо проще.
Конечно, проще: больше всех рисковал Готаутас, но ведь и для Станислава и прочих монахов ставкой была жизнь.
Вновь из воспоминаний Станислава Добровольскиса:
Весной 1943 года в монастырь пришли два эсэсовца и спросили меня:
— К вам приходит Бронюс Готаутас?
Я ответил: «Да, приходит».
Эсэсовцы попросили меня сообщить им, когда придёт Бронюс Готаутас.
Я им ответил по‑немецки: «Вряд ли сообщу». Эсэсовцы покинули монастырь, сказав: «Само собой».
Диалог демонстрирует большую внутреннюю свободу и уверенность в себе, в правильности и осмысленности своих действий. Эсэсовцы почувствовали и приняли: этот сообщит вряд ли. У Добровольскиса был дар располагать к себе даже тех людей, которые в принципе расположены к нему не могли быть. Он обладал чудесным даром видеть в людях людей, а не функцию (эсэсовцев в данном случае). И со следователями МГБ потом было так же — что, впрочем, не помешало им отправить его в воркутинскую стужу.
Помощь евреям сосредотачивалась в католических институциях, но в ней принимали участие и миряне. Паспорта умерших литовцев передавали для спасения евреев врачи, медсёстры и санитары католических больниц. Те, кто принимал евреев с фальшивыми паспортами на работу в петрошюнайский торфяник, надо полагать, тоже догадывались, кого принимают. Литовцы скрывали евреев и в своих домах. Почти все эти люди были католиками.
Одна из спасённых литовцами сказала:
Два человека с автоматами легко могут убить тысячу человек. Но чтобы спасти хотя бы одного, нужны усилия многих, очень многих людей.
Два человека с автоматами могут убить тысячу. Между тем людей с автоматами было множество. К концу войны 88% процентов еврейского населения Литвы оказалось уничтожено. И подавляющее большинство литовцев — членов расстрельных команд и охранников — были католиками. Что они говорили на исповеди? Что говорили им священники? Б‑г весть.
Дедушку и бабушку Камы Гинкаса, его тётю, двух его дядьёв расстреляли литовцы .
Спасение было делом штучным и тихим.
Многие спасатели поплатились жизнью.
Готаутас был заключён в концлагерь.
Из воспоминаний Камы Гинкаса:
<…> потому что и меня могло не быть, потому что, если бы не литовцы Зося Бинкене, Владас Варчикас, монах Бронюс Готаутас, монашка Антонина Вайчюнайте, спасшие меня, я лежал бы вместе с тридцатью тысячами расстрелянных под Каунасом в Девятом Форте .
Дом семьи Бинкис — писателя Казиса Бинкиса и его жены Софии (Зоси) — называли «еврейским отелем». Одни получали у них временное прибежище на несколько часов или дней, другие жили месяцами, а одна еврейская девочка в качестве «родственницы» — всю войну . Скрипач Владас Варчикас был мужем Лилианы — дочери Бинкисов.
Говоря о ночи Шоа, часто цитируют, и не без оснований: «И остался Яаков один».
Но всё‑таки Яаков один не остался.
От ожога к ожогу
Последняя из партизан Вильнюсского гетто
