Родившись в семье людей, переживших Холокост, Эстер Сафран Фоер говорит, что «выросла в окружении призраков» — уничтоженных родственников, которых редко упоминали. Но, как пишет она в своей книге «Я хочу, чтобы вы знали, что мы все еще здесь», только лишь когда ей было около сорока лет, она обнаружила ещё один, новый для себя призрак: это был призрак сестры, о которой она никогда не знала. Это откровение не только определило следующий этап ее жизни, но и привело ее к поискам на Украине.

Хотя это история о Холокосте, Сафран Фоер называет свою книгу мемуарами «после Холокоста», описывая события, которые произошли с ее семьей уже впоследствии. Помимо выживания, речь идет о важности запоминания и истории.

«Я написала книгу для моих родителей и моих предков, а также для моих шести внуков и их потомков, — рассказывает нам Сафран Фоер по телефону, из своего дома в Вашингтоне, округ Колумбия. — Если бы я не записала эту историю, она была бы утрачена».

По ее словам, это «позитивное послание» о том, что семья, в которую входят три ее знаменитых сына — автор бестселлеров Джонатан Сафран Фоер и его братья Франклин (Фрэнк) и Джошуа, журналисты и писатели, — все еще жива и продолжает расти.

Сафран Фоер рассказывает о своей профессии как о «редактировании текстов и изложении историй других людей», она потратила значительную часть своей жизни на представление этих текстов в общественном пространстве. В течение почти 10 лет, начиная с 2004 года, она была исполнительным директором базирующейся в Вашингтоне синагоги и культурного учреждения Sixth&I, откуда ушла на пенсию, чтобы наконец начать писать свою книгу. К тому времени она была уже бабушкой и была готова погрузиться в прошлое.

«Наверное, мне следовало приобрести весь этот опыт, прежде чем я смогла оглянуться назад», — говорит она.

Сафран Фоер родилась в Лодзи, Польша, в 1946 году и прибыла в Соединенные Штаты в 1949 году через лагерь для перемещенных лиц в Германии. Названная в честь двух своих умерших бабушек, она говорит, что инстинктивно поняла: ее роль в семье — приносить радость.

«Я не знаю, чувствовала ли я давление, но это определенно было что‑то, что всегда довлело надо мной. Я думаю, что для детей людей, переживших Холокост, было довольно привычно мыслить примерно так: «Как я могу создавать проблемы после всего, через что прошли мои родители», — говорит она.

Ее родители неохотно рассказывали о своем прошлом, и она описывает его как «типичное»: «Пытаясь оставить прошлое позади, они прилагали усилия, чтобы двигаться дальше».

Но Сафран Фоер всегда задавала вопросы матери — хотя старалась формулировать их осторожно. «Она пыталась защитить меня, а я пыталась защитить ее. Опять же, это довольно типично», — рассказывает она.

Однажды мать как бы случайно рассказала, что ее отец был в гетто со своей женой и дочерью, и обе они были убиты нацистами, когда он был на работе. Сафран Фоер была ошеломлена. Она впервые узнала, что у ее отца была другая семья. Но она отмечает: мать не пыталась скрывать это от нее.

«Она не раз разговаривала со мной, и это просто ускользало от меня. Я не думаю, что это было что‑то сознательное. Когда она что‑то скрывала, это было не для того, чтобы причинить боль, а просто чтобы ей не нужно было о чем‑то говорить», — размышляет Сафран Фоер.

В 1954 году, когда Сафран Фоер было восемь лет, ее отец покончил с собой. Инцидент этот оставил большую и как бы невысказанную боль у всех членов семьи.

«Он имел другой мир, к которому мы не могли прикоснуться, — говорит она. — Было проще спросить маму о ее матери, чем спросить о моем отце. Я просто знала, что это территория, на которую нельзя было заходить».

Сафран Фоер уверена: травма Холокоста у ее отца была одним из факторов, способствовавших самоубийству. И все это происходило в то время, когда психическое здоровье не принято было обсуждать. «Сегодня, к счастью, эти вещи больше не являются секретами», — говорит она.

Сафран Фоер пишет, что память — это своего рода навязчивая идея, которая живет в ее семье. Она описывает свой домашний офис как переполненный фотографиями, документами и картами, одни из которых сложены в аккуратно помеченных коробках, а другие оставлены в кучах.

Воспоминания и частички личной истории собираются и хранятся в десятках банок и сумок Ziploc: земля, собранная в местечке ее матери, Колки, на Украине, лежит в банке на ее камине в гостиной рядом с булыжником из Варшавского гетто. Одинокая плитка, найденная в древней турецкой синагоге, герметично хранится в сумке.

Роман Джонатана Сафрана Фоера 2002 года под названием «Полная иллюминация» в общих чертах основан на некоторых деталях, известных из истории семьи. Вымышленный рассказ о Трохимброде, украинском местечке, где родился его дедушка Льюис Сафран, посредством сначала романа, а затем последовавшего за ним фильма, вызвал новый интерес к местечку, из которого происходила семья писателя.

Однако некоторые члены небольшой, но активной диаспоры трохимбродцев — потомки семей, которые там жили, — не согласились с тем, как именно Джонатан Сафран Фоер изобразил местечко.

«Люди защищали память о своей родине, — говорит Эстер Сафран Фоер. — Это действительно было не совсем то, что они помнили о своем штетле. И я это понимаю».

Сначала Сафран Фоер не хотела слушать критические телефонные звонки, но в конечном счете ее собственный интерес и, соответственно, решимость возросли.

«У меня было все больше и больше разговоров <с людьми, связанными с местечком>, и я начала собирать кусочки информации <об отце> воедино», — говорит она.

Ее книга рассказывает об огромном, а порой и запутанном количестве родственников и других людей, с которыми Сафран Фоер сталкивается в процессе своего исследования, приводящего ее в Бразилию, Израиль и, наконец, на Украину в 2009 году. Вооружившись маленькими выцветшими черно‑белыми фотографиями двух мужчин и двух женщин, которые хранила ее мать, она путешествовала со своим сыном Фрэнком, чтобы попытаться найти семью, которая скрывала ее отца от нацистов, а также информацию о своей сестре.

«Я особо не надеялась что‑то найти. Многие люди говорили мне: просто будь довольна тем, что будешь ходить по дорогам и вдыхать запах воздуха тех деревень, откуда родом твоя семья. И я была готова к этому», — говорит она.

Она, конечно же, не рассчитывала найти семью, которая приютила ее отца, и узнать, кем были люди на фотографии.

«Я помню, как сидела рядом с Фрэнком и говорила: «Это реально?» И, как я говорю об этом в книге, он ответил: «Сто десять процентов». Если бы я была одна и не взяла его с собой, чтобы все объяснять и проверять, я не уверена, что поверила бы всему происходящему», — говорит Сафран Фоер.

Она нашла имя своей покойной сестры Аси, которую с тех пор внесла в базу данных «Яд ва‑Шем». В духе еврейской преемственности и традиций младшая внучка Сафран Фоер теперь носит второе имя Ася.

Сафран Фоер понимает, что она никогда не узнает правду о своем отце, но говорит, что нашла то, что ей было нужно. Ее исследования продолжаются, и благодаря трохимбродскому землячеству люди связываются с ней с подсказками и зацепками, поскольку появляется все новая информация. Но после многих лет, посвященных этому проекту, у нее теперь есть ощущение освобождения при завершении книги.

«Для меня лично это просто счастье, что я смогла записать эту историю, — подчеркивает она. — Написанное помогло мне разобраться с ней».

В книге она говорит, что поиск в конечном счете привел ее к неким уголкам внутри самой себя, которые напугали ее, поскольку она боялась того, что может обнаружить.

«Хотя я хотела знать, я все же боялась это выяснить, — говорит она. — И я не знаю, чего я боялась: неизвестности? Было много того, о чем мы не могли говорить. Вероятно, для этого мне нужно было найти в своей жизни такое место, где я почувствовала бы себя комфортно».

Мать детей‑литераторов, Сафран Фоер признает, что написание книги было занятием немного нервным, потому что она не считала себя писателем, — и она показала своим сыновьям рукопись, когда она была почти закончена.

«Это было страшновато, — смеется она. — Но я знала, что должна иметь свой собственный голос, чтобы рассказать эту историю, и я не вполне понимала это, пока не была действительно в нее вовлечена. Это была не просто книга. Это был поступок, который я должна была совершить для себя и для своей семьи». 

Оригинальная публикация: Safran Foer matriarch joins author kids with her first book, on Holocaust roots