Chaim Grade
Sons and Daughters: A Novel
[Сыновья и Дочери
Перевод с идиша Розы Вальдман. Knopf, 2025. — 704 p.

Алти Карпер, редактор издательства «Кнопф», ждала этого звонка многие годы.

Она давно мечтала опубликовать в английском переводе последний роман Хаима Граде — одного из крупнейших идишских писателей ХХ века.

Граде был менее известен, чем нобелевский лауреат Исаак Башевис‑Зингер, но в некоторых литературных кругах его ставили даже выше. Роман, о котором идет речь, он писал в 1960‑х и 1970‑х годах и публиковал его частями в нью‑йоркских газетах на идише. Но к моменту его смерти в 1982 году окончательная идишская версия так и не успела выйти.

На будущий год его эксцентричная вдова Инна Хеккер‑Граде подписала с издательством «Кнопф» договор на публикацию английского перевода. Для этого издательству нужна была оригинальная рукопись на идише с изменениями и правками, внесенными самим Граде. Но Инна, у которой хранились все бумаги покойного мужа, чинила всяческие препятствия. Она предлагала, что сделает перевод сама, потом вообще перестала отвечать, годами игнорируя просьбы двух редакторов и не давая согласия на другого переводчика. Карпер взялась за этот проект в 2007 году, но тоже успеха не добилась.

А в 2010 году Инна умерла бездетной и не составив завещания — в ее забитой вещами квартире в Бронксе осталось только целое море из 20 тыс. книг, рукописей, папок и писем. Государственный администратор наследств передал бумаги в Исследовательский институт идиша (YIVO) и Израильскую национальную библиотеку.

Гранки, если они вообще существовали, были где‑то там.

Наконец, в 2014 году Карпер позвонил Джонатан Брент — исполнительный директор YIVO. Он принес долгожданную весть.

«Мы их нашли!»

В тесном мире литературы на идише обнаружение страниц произвело такой эффект, как если бы внезапно обнаружилась утраченная рукопись Хемингуэя.

«Я чуть в обморок не упала, — вспоминала Карпер, которая недавно ушла с поста главного редактора издательства “Шокен Букс”, входящего в группу “Кнопф Даблдей”. — Это был настоящий святой Грааль».

Итак, «Кнопф» выпустил в свет роман «Сыновья и дочери», над переводом которого Роуз Вальдман работала с перерывами восемь лет.

Карпер считает, что это настоящий шедевр. В предисловии литературный критик Адам Кирш назвал роман «Сыновья и дочери», вероятно, последним великим романом на идише. По словам Брента, роман, действие которого разворачивается в беспокойный период между двумя мировыми войнами, в концентрированном виде описывает «конфликты, которые терзают еврейский народ и сегодня».

В романе рассказывается история рабби Шолема‑Шахне Каценеленбогена, ортодоксального раввина из вымышленного литовского местечка Морехдалье, чьи трое сыновей и три дочери отходят от столь почитаемых им еврейских традиций. Детей влекут разнообразные искушения более светской жизни: предпринимательский успех, сексуальное удовлетворение, сионистская деятельность в Палестине и культурная свобода в США.

Хотя мучения раввина могут показаться знакомыми поклонникам юмористической прозы Шолом‑Алейхема, на основе которой был создан популярный мюзикл «Скрипач на крыше», тональность «Сыновей и дочерей» менее простонародная, и ставки кажутся выше.

«Шолом‑Алейхем пишет об этом мире, как Марк Твен, — объясняет Карпер. — Хаим Граде пишет о нем, как Достоевский. И над всем романом висит ощущение, что через десять лет никого из этих людей здесь уже не будет».

Тодд Портновиц, который сменил Карпер на посту редактора «Сыновей и дочерей», использовал для описания романа Граде образ другого великого русского классика, назвав книгу толстовской по масштабу, поскольку в ней изображено великое множество пластов этого ушедшего мира: религиозный, экономический, романтический и культурный. Здесь есть описания споров между спесивыми раввинами, вражды между разными ветвями ортодоксии, сиюминутных забот о таких жизненных событиях, как помолвка или свадьба, — и все это на фоне базаров, лавок, торгующих одеждой, и ветхих деревянных синагог.

Характер письма часто очень непосредственный и безыскусный, но на каждой странице попадаются выразительные штрихи и комические моменты. Портновицу особенно понравилась «детская непосредственность описаний природы у Граде — река Нарев, снег, тьма, деревья. Я бы добавил, что эта невинность, мне кажется, частично объясняется тем, что он видел эти пейзажи из своего дома в Бронксе сквозь флер воспоминаний, более юными глазами, и они имеют определенную ностальгическую окраску».

Одного раввина Граде описывает так: «Высокий, тощий человек, мрачный и холодный, от него пахло пылью от рассыпающихся страниц в пустой синагоге». В лавке убогого торговца в Белостоке продавали «готовое платье из дешевых тканей, сшитое третьеразрядными портными». Лавочник объясняет, что, если пиджак покупателю не подходит, «принеси ему пиджак на два размера меньше и искусно одергивай его, чтобы не слишком сильно давило в подмышках, а рукава не казались слишком короткими».

Читатель все время ощущает мучительную нежность, которую испытывает Граде к этому утраченному миру, к его изгоям и его героям. По словам переводчицы Роуз Вальдман, Граде однажды сказал, что, хотя он человек нерелигиозный, ему кажется, что он спасся в Холокосте ради того, чтобы писать об этом мире.

Почти столь же нетипичной, как сам роман, можно назвать историю жизни его автора и сагу о том, как роман удалось опубликовать больше чем через 40 лет после смерти писателя. Граде родился в 1910 году, вырос в литовском городе Вильна (современный Вильнюс), который был тогда средоточием еврейской интеллектуальной и культурной жизни. Он учился в ешивах, где главным считалось соблюдение суровой этики — в противовес хасидским школам с их вниманием к духовному единению с Торой.

Подростком он начал писать стихи и основал кружок «Юнг Вильне», куда входили авангардные поэты и художники. Когда немцы напали на Литву, он бежал на восток. Его жена и мать остались, предполагая, как и многие тогда, что немецкие захватчики не будут трогать женщин. Обе они погибли.

В России Граде женился на Инне, и они вместе в 1948 году эмигрировали в США. Обосновавшись в квартире неподалеку от парка Ван Кортланд в Бронксе, Граде написал несколько романов, где ярко описывается жизнь Восточной Европы (в их число входят «Безмужняя», «Цемах Атлас» и «Синагога и улица»), а также сборник, состоящий из трех рассказов и опубликованных посмертно воспоминаний, «Мамины субботы». Эли Визель называл его одним из великих — если не самым великим — из ныне живущих идишских прозаиков.

После смерти писателя в 1982 году Инна, почти не делая исключений, давала отпор издателям и исследователям, стремившимся отыскать рукописи и письма Граде (в одном письме Граде сказал ей, что «твоя цель в жизни, сознательная или нет, состоит в том, чтобы мучить и пугать меня»). Известность Граде стала понемногу меркнуть.

Хотя «Сыновья и дочери» ни разу не выходили на идише в виде книги, интерес к переводу сохранялся. Когда Карпер в 2007 году взялась за этот проект, она попросила Брента обратить внимание, не появятся ли идишские гранки.

Гранки, вложенные в обычный почтовый конверт, обнаружила в конце концов в 2014 году Мирьям Трин, израильская исследовательница идишской литературы, разбиравшая архив Граде по заданию YIVO. В качестве переводчика выбрали Вальдман, которая выросла в идишеязычной среде общины сатмарских хасидов в бруклинском районе Вильямсбург и ранее переводила сочинения Ш. Ан‑ского и И. Л. Переца.

Но к тому времени сага еще не закончилась. В 2016 году переводчица позвонила Карпер. «У меня есть хорошая новость и плохая новость, — сказала она. — Хорошая новость заключается в том, что я закончила перевод. Плохая новость — что роман не заканчивается. Он просто прерывается».

К счастью, магистрант из Тель‑Авивского университета нашел письма Граде, из которых следовало, что гранки касались только первого тома из запланированных двух. Вальдман удалось собрать второй том из еженедельных публикаций в двух идишских газетах. Граде перестал публиковать их в 1976 году и по непонятным причинам больше к этому не возвращался.

Но в 2023 году, когда YIVO закончил оцифровку всех сокровищ, содержавшихся в квартире Граде, Вальдман наткнулась на две страницы, которые выглядели как попытка Граде наметить финал романа. Эти страницы она включила в примечание переводчика в конце книги.

«Вот так, — пишет она в примечании. — Это не настоящий финал, а некоторое представление о том, что могло бы получиться, если бы Граде завершил “Сыновей и дочерей”. Придется довольствоваться этим».

Оригинальная публикация: A Discovery of Lost Pages Brings to Light a ‘Last Great Yiddish Novel’