На 96‑м году скончался импресарио Виктор Хоххаузер, который организовывал выступления величайших музыкантов и артистов балета в Англии, а иногда также в Израиле и странах бывшего коммунистического блока. Многие из них стали его друзьями. За десятилетия, последовавшие за окончанием Второй мировой войны, Хоххаузер превратил это в свой бизнес и неисчерпаемый источник удовольствия, открывая все новые великие таланты, чтобы показать их широкой публике.

С этой целью он осмелился проникнуть за железный занавес — в Советский Союз и в Китай — и открыл двери западных театров для таких советских исполнителей, как артист балета Рудольф Нуреев и пианист Святослав Рихтер, для балетов Большого и Кировского (ныне Мариинского) театров и для китайской оперы. Работая вместе со своей женой Лилиан, Виктор достиг значительных успехов в переговорах с русскими; иногда он вывозил артистов из страны в обстановке строгой секретности и всегда нянчился с ними и пестовал их раздутое эго.

Но Виктор не только обслуживал элитарную публику. Он всегда стремился сделать искусство доступным для широкой аудитории. Его воскресные вечерние концерты в лондонском Альберт‑холле, которые критики обзывали второсортной халтурой, на самом деле популяризовали классическую музыку задолго до возникновения в 1990 году трио «Трех теноров» (Пласидо Доминго, Хосе Каррерас, Лучано Паваротти). Виктор также первым придумал показывать оперу массовой аудитории в выставочном центре Эрлс‑Корт и на крытой арене Бирмингема.

Круг импресарио узок, и его члены всегда конкурируют за артистов и за публику. В молодости Виктор явно не стремился вступить в этот закрытый клуб. В 1945 году его приоритеты были ближе к иудаизму. Он родился в городе Кошице (сейчас это Словакия) в семье набожных евреев. Дед Виктора был главным раввином Венгрии, а отец — фабрикантом. В 1938 году, когда еще можно было спастись от нацистских преследований, семья эмигрировала в Великобританию.

Молодой Виктор был отправлен учиться в Еврейскую семинарию в Гейтсхеде, а затем пошел работать организатором сбора средств в лондонскую синагогу к рабби Соломону Шонфельду. Находясь на этой должности, он однажды занялся организацией благотворительного концерта — и в процессе понял, что обладает скрытым талантом раскручивать музыкальные мероприятия. В марте 1945 года он сумел арендовать театр Уайтхолл, а поскольку отец Виктора был знаком с отцом пианиста Соломона Катнера, который всегда выступал под именем Соломон, великий музыкант согласился принять участие в концерте.

На волне этого успеха Виктор занял 200 фунтов у отца, арендовал Альберт‑холл за 30 фунтов, а за 60 пригласил выступать Лондонский симфонический оркестр — и в мае состоялся первый в серии концертов с участием таких музыкантов, как скрипачка Ида Гендель, пианисты Эйлин Джойс, Льюис Кентнер и Бенно Мойсевич. Билеты неизменно раскупались, и в 1946 году Хоххаузер ангажировал дирижера сэра Томаса Бичема на новый концертный сезон. «Все это казалось так легко», — вспоминал Хоххаузер многие годы спустя.

В 1947‑м Виктор чувствовал себя уже достаточно уверенно, чтобы организовать фестиваль Рихарда Штрауса, где композитор сам дирижировал наряду с Бичемом. На следующий год он обратился к Гарольду Холту, ведущему лондонскому импресарио, с просьбой «одолжить» ему одного из его музыкантов — Йегуди Менухина — для благотворительного концерта. «Холт счел меня неопытным новичком, сказал “почему бы и нет” и уступил мне Менухина со скидкой. И так я заполучил Менухина», — рассказывал Виктор впоследствии, по‑прежнему смакуя ошибку Холта.

С тех пор Менухин много раз выступал по приглашению Хоххаузера, и они стали добрыми друзьями. Но те концерты 1948 года были совершенно уникальны. Венский филармонический оркестр впервые после войны выехал на гастроли, дирижировали Бруно Вальтер, Йозеф Крипс и Вильгельм Фуртвенглер, а солировали помимо Менухина певцы Кэтлин Ферриер, Юлиус Патцак и Хильда Гюден.

Это Менухин предложил пригласить Фуртвенглера — несмотря на то, что репутация немецкого дирижера была испорчена его решением остаться работать на своей родине во время войны. Менухин был убежден, что Фуртвенглер — хороший человек и что он доказал свою порядочность, настояв на том, чтобы бывшие музыканты Венского филармонического оркестра, исключенные в 1939 году по причине своего еврейского происхождения и эмигрировавшие, присоединились к оркестру на его лондонских гастролях. И все же, «будь я более зрелым, я бы еще дважды подумал», прежде чем приглашать Фуртвенглера, — вспоминал впоследствии Хоххаузер.

В 1949 году он сделал две вещи, оказавшие влияние на его последующую жизнь и работу. Важнейшей из них был брак с Лилиан Шилдз, с которой он познакомился у рабби Шонфельда. Этот брак принес ему многолетнее счастье и заодно дал идеального партнера по работе. Они все делали вместе. Если Виктору лучше всего удавалось работать в кулуарах, за кадром, то открытая натура Лилиан помогала заводить друзей среди артистов и музыкантов и добиваться их лояльности.

Другим важным решением Виктора в 1949 году было решение заняться еще и балетом и организовывать спектакли для многочисленной публики. Он арендовал старый Эмпресс‑Холл в Эрлс‑Корте и пригласил звезд послевоенного балета — Алисию Маркову, Антона Долина, Леонида Мясина, Светлану Березову. В том же году он привозил в Англию двух великих испанских танцоров фламенко — Антонио и Росарио. И Венский филармонический оркестр с Бруно Вальтером в 1949 году вновь приезжал в Лондон, и тот концерт стал последним выступлением Кэтлин Ферриер.

Репутация Виктора как импресарио укреплялась, и он стал интересоваться великими советскими музыкантами. Отец Виктора был на выступлении скрипача Давида Ойстраха в Праге и сказал сыну, что этого исполнителя ему нужно заполучить. Но как убедить Кремль выпустить музыканта такого масштаба на Запад?

Переговоры начались в 1953‑м, после смерти Сталина, и на следующий год Ойстрах приехал в Лондон. Через 50 лет Хоххаузер устроил в честь этого события юбилейный концерт, где солировали сын Давида Игорь Ойстрах и внук Валерий. В 1956 году по приглашению Хоххаузера впервые выехал на Запад Мстислав Ростропович: сначала он выступал в Эдинбурге, затем в Лондоне. Это было задолго до того, как великий виолончелист стал невозвращенцем. Виктор регулярно приезжал в Москву договариваться о гастролях ансамблей народного танца и классических музыкантов.

Советские власти не были в восторге от необходимости вести переговоры с евреем. Но «у них не было выбора. Под моим руководством в Великобритании были ведущие оркестры и концертные залы. Пытаясь отвадить меня, советы в шесть раз увеличили гонорары своим артистам», — вспоминал Виктор.

Отношения улучшились после подписания в 1957 году советско‑британского соглашения о культурном сотрудничестве. С благословения британского правительства Хоххаузеры затеяли серию замечательных культурных обменов: гастролировали оркестры, солисты и балетные труппы. Симфонический оркестр Би‑Би‑Си с дирижером Джоном Барбиролли отправился на гастроли в Советский Союз, Польшу и Венгрию. Труппы Большого и Кировского театров выступали в Лондоне. Кроме того, в Англии проходили фестивали русской музыки с участием Шостаковича и других советских музыкантов.

В 1972 году Хоххаузеры пригласили своих друзей Бенджамена Бриттена и Питера Пирса выступить с симфоническим оркестром Би‑Би‑Си в Советском Союзе. На следующий год Хоххаузерам удалось впервые привезти в Лондон Пекинскую оперу, после чего эти гастроли стали доброй традицией.

Эра тесного сотрудничества с Москвой закончилась в 1974 году, когда Ростропович вслед за Нуреевым и некоторыми другими советскими артистами решил не возвращаться в СССР и остался на Западе. Хоххаузеры уже были под подозрением, поскольку именно они выписали Нуреева на гастроли в Великобританию. После отъезда Ростроповича положение усугубилось тем, что Хоххаузеры поселили его в квартире в своем офисном здании в Холланд‑Парке. Немало времени прошло, прежде чем Виктора простили. В тот момент его объявили персоной нон грата. Москва отменила турне, в организации которого он участвовал. Дружеские письма «дорогому Виктору» сменились официальными нотами.

Но это было уже не так важно. Многие великие исполнители из Советского Союза к тому моменту обосновались на Западе. Виктор устроил десяток выступлений Нуреева в Лондоне. Михаил Барышников выступал там по приглашению Хоххаузера. Ростропович часто возвращался в Англию. Хоххаузеры между тем выступили с новыми начинаниями: поставили балет на льду в Альберт‑Холле и «Аиду» в Эрлс‑Корте. А после того как в 1985 году советским лидером стал Михаил Горбачев, Хоххаузеры вновь вошли в милость и смогли организовать гастроли российских и британских оркестров. В 1994 году Виктор стал кавалером ордена Британской империи.

Виктор и Лилиан, столпы британской еврейской общины, также развивали связи с Израилем. Они купили себе дом в Иерусалиме и участвовали в культурной жизни страны. Они привозили Израильский филармонический оркестр в Англию и помогали устраивать музыкальные фестивали в Израиле. Со временем они стали много заниматься благотворительной деятельностью в интересах Израиля.

И все же основной базой и любимым домом Хоххаузеров оставался Лондон, а в нем — их просторный и элегантный особняк в Хэмпстеде, окруженный садами. Вступив в новое столетие, Виктор и Лилиан по‑прежнему занимались каждым мероприятием, проходившим под маркой Хоххаузеров, следили, чтобы все проходило гладко, и решали бесчисленные проблемы гастролирующих артистов. Труппы Мариинского и Большого театров продолжали выступать в Лондоне (гастроли Большого в Ковент‑Гардене назначены на этот июль). Виктор также продолжал живо интересоваться политическими событиями — в Англии и за границей.

Вместе с овдовевшей Лилиан его смерть оплакивают четверо детей: Дэниел, Марк, Саймон и Шари. 

Оригинальная публикация: Victor Hochhauser obituary