Материал любезно предоставлен Tablet

В мае 2016 года Авигдор Либерман — тогда депутат кнессета — выступал перед публикой в Беэр‑Шеве. Как обычно, говорил он без обиняков.

«Я обещаю вам, — гремел он, — и можете поймать меня на слове, здесь все записывается, что, если я стану министром обороны, я дам господину Хании 48 часов. Либо он вернет тела и мирных граждан, либо он умрет. По мне, так [пусть] заказывает место на ближайшем кладбище».

Он угрожал Исмаилу Хании, одному из лидеров ХАМАС, который отказался вернуть Израилю тела двух солдат, похищенных и убитых его организацией в 2014 году, а также Аверу Менгисту, израильского гражданина, которого террористы в Газе держали в заложниках. Это был жесткий спич, и от него у израильтян закружилась голова; она закружилась еще сильнее через пару дней, когда Либерман решил прекратить очередную ссору со своим бывшим боссом премьер‑министром Биби Нетаньяху и вступить в его правительство в качестве министра обороны.

Сорок восемь часов истекли. Потом еще два дня, еще неделя, еще год. Хания не выполнил никаких требований Либермана. И Либерман не выполнил своего хвастливого обещания. На конференции по безопасности в Герцлии его спросили, как же его нашумевшая угроза. «Немало дадено обещаний, — ответил Либерман, — в том числе и мною, которые не были выполнены».

Когда Либерман отказался вступить в новую коалицию Нетаньяху, тем самым вынудив кнессет распуститься через несколько дней после принятия присяги и втянув страну в очередную бурную и дорогостоящую предвыборную кампанию, многие в израильских СМИ вспомнили ту историю и задумались о том, что же заставило политика, пасовавшего перед ХАМАС, твердо противостоять Нетаньяху, с которым у него почти нет разногласий по существу. Сразу после победы Нетаньяху на выборах, в те безмятежные дни, Либерман пообещал Биби свою поддержку, объявив, что никого другого он не видит в этой должности. Почему же он тогда предал Нетаньяху в критический момент?

Если послушать иерусалимских «болтологов», тому есть четыре объяснения.

Первое и самое прямое: Либерман действительно серьезно относится к вопросу, который и послужил поводом не объединяться с Нетаньяху, а именно — он решительно против любых компромисов, позволяющих ультраортодоксам откладывать или вообще избегать службы в израильской армии.

История этой острой дискуссии довольно долгая — споры начались с самого возникновения государства, но оппоненты с обеих сторон сходятся в нескольких важных моментах. Во‑первых, проблема вполне может решиться сама: как сообщила прошлой весной газета «А‑Арец», «в действительности по крайней мере мейнстрим ультраортодоксальной общины больше не воспринимает службу в армии в штыки». В частности, это потому, что первая когорта солдат‑харедим обнаружила: можно быть солдатом и придерживаться харедного образа жизни до и после военной службы. Во‑вторых, попытки решить эту проблему создавали новые проблемы: государство тратит сотни миллионов шекелей на программы абсорбции харедим в Армии обороны Израиля. И наконец, особой необходимости в призыве харедим на самом деле нет: соотношение количества строевых солдат и солдат запаса в израильской армии очень высокое — четвертое по величине в мире, и, учитывая, что военное дело становится все мудренее и все более связано с высокими технологиями, вероятно, Армии обороны Израиля нужно будет меньше солдат, а не больше.

Вся эта статистика помогает объяснить, почему сам Либерман несколько раз за прошедшее десятилетие счел для себя возможным заседать в одном кабинете с ультраортодоксальными политиками, не выдвигая им никаких невыполнимых требований.

Если убрать из картины принципы, следующее объяснение — эмоции. Либерман начал свою политическую карьеру как правая рука Нетаньяху; его первая крупная должность — глава канцелярии премьер‑министра во время первого срока Биби. С тех пор он развил неприязнь к своему бывшему покровителю в духе Достоевского, даже назвал его в одном незабываемом случае «лгуном, обманщиком, негодяем». Несложно представить, что вызвало такую перемену в отношении. Нетаньяху известен своим искусным умением ограничивать возможности любого, кого он считает потенциальным политическим конкурентом, и наверняка такому амбициозному политику, как Либерман, было невыносимо смотреть, как его планы раз за разом разбиваются о стеклянный потолок, установленный Нетаньяху. Фиаско Нетаньяху на прошлой неделе, как считают многие в Израиле, было расплатой, результатом долгожданной мести подчиненного своему властному боссу.

Дальше, если угодно, есть объяснение № 3, предлагающее рассматривать демарш Либермана как чисто прагматический поступок. Предчувствуя, что дни Нетаньяху сочтены — все эти расследования и возможные обвинения не слишком многообещающи, — Либерман, вероятно, действовал из чистого расчета, решившись на шаг, могущий положить конец долгой карьере царя Биньямина. Однако и в этой теории возникают всякие неувязки, например тот факт, что Либерман отказался поддержать кого‑либо из конкурентов Нетаньяху слева и продолжает определять себя как рьяного правого, хотя знает, что правые в Израиле могут прийти к власти только в коалиции с харедим — это сотрудничество определяло электоральную карту страны на протяжении 40 лет. Проще говоря, Либерман не может рассчитывать создать правое правительство без харедим — и удивительно, что он отказывается это понимать.

И наконец, есть объяснение № 4. Израильский колумнист Акива Бигман в «Исраэль а‑йом» выдвинул еще одну теорию. Он утверждает, что Либерман, подобно гризли в Денали, мотивируется не чем иным, как бескорыстным, инстинктивным голодом. Страстно желая увеличения своей политической власти — нормальное желание для любого политика, — он углядел возможность урвать немного и, ничтоже сумняшеся, сделал это, не заботясь об ущербе, который его поступок нанесет стабильности политической системы и государственной казне. Как карточный шулер, он, должно быть, просто поставил на то, что такой драматический ход, приукрашенный идеологическим флером, сослужит хорошую службу — обеспечит ему несколько тысяч новых избирателей и укрепит его в статусе влиятельного игрока, выдвигающего и свергающего лидеров, даже если исход следующих выборов будет точном таким же, как в прошлый раз. Судя по карьере Либермана, это очень правдоподобное объяснение: назвав Нетаньяху «негодяем» и выйдя из его кабинета, хлопнув дверью, в 2015 году, примерно через год Либерман вернулся на орбиту Биби, сменив портфель министра иностранных дел на более престижный — министра обороны, а еще через два года вновь покинул правительство.

Но если этот шаг Либермана действительно был неприкрытой борьбой за власть, он может в ближайшем будущем испытать горькое разочарование. Хотя, конечно, глупо пытаться предугадать результаты сентябрьских выборов, все же очень вероятно, что они будут похожи на предыдущие, а еще вероятнее, что правый блок одержит более убедительную победу. В частности, очень возможно, что те 138 598 израильтян, которые голосовали за партию Нафтали Беннета и Айелет Шакед «Новые правые», не прошедшую в кнессет, в следующий раз проголосуют за Союз правых партий или за «Ликуд». Возможно, так же поступит и большинство из 118 031 израильтянина, голосовавшего за партию Моше Фейглина «Зеут», также не прошедшую в кнессет. Эти потерянные на предыдущих выборах голоса могут стоить четырех, пяти, а то и шести мандатов. А харедим, встревоженные наступлением на свой образ жизни, могут явиться на избирательные участки в гораздо больших количествах, учитывая же, что речь идет о хорошо организованной, иерархической общине, подчиняющейся влиятельным раввинам, это весьма вероятно; повышенная явка принесет им несколько дополнительных мандатов.

Левоцентристам, напротив, не с чего тешить себя надеждами. Партия «Авода», провалившаяся в прошлый раз и получившая всего лишь шесть мест в кнессете, по‑прежнему возглавляется человеком, который привел ее к такому провалу, — непопулярным Ави Габаем. А либермановская антихаредная риторика, по всей видимости, оттянет избирателей у «Кахоль‑лаван». Многие из тех, кто голосовал за «Сине‑белых», поддерживают их лишь потому, что им импонирует секуляристская позиция Яира Лапида, но раз Лапид делает реверансы в сторону соблюдающих израильтян, а Либерман, напротив, изображает себя флагманом секуляризма, эти избиратели вполне могут передать бывшему министру обороны несколько мандатов, прежде полученных Лапидом и Бенни Ганцем.

Так, на прошлой неделе Равив Друкер, один из самых влиятельных израильских журналистов и экспертов, близкий к левоцентристами, объявил, что его голос теперь принадлежит Либерману. Другой израильский колумнист язвительно заметил, что Либерман теперь — «новый Яир Лапид».

Если «Ликуд», ортодоксальные партии и Союз правых партий усилятся, а «Сине‑белые» и «Авода» ослабнут, игра Либермана обречена. Теоретически он может получить в сентябре на несколько мандатов больше, но Нетаньяху‑то для формирования коалиции нужен всего один. В этот раз у него 60 сторонников из 120 депутатов кнессета, так что у него хорошие шансы сформировать следующую коалицию безо всякого участия Либермана и кого бы то ни было еще кроме харедим и правых. Если так и случится, лишние мандаты Либермана не принесут ему никакой пользы и он вновь окажется на скамье оппозиции. Кроме того, ему еще придется испытать на себе гнев Нетаньяху, политического гения, который никогда не забывает наказать отступников.

Все это, однако, дело будущего, отделенного от нас тремя долгими месяцами. На данный момент израильтяне вновь погружены в лихорадочную, хлопотную, вздорную атмосферу выборов — атмосферу, из которой они никак не могут выйти, в значительной мере по вине Авигдора Либермана. 

Оригинальная публикация: Menahem Kahana/AFP/Getty Images