27 января 1945 года — день освобождения концлагеря Освенцим советскими войсками. Ежегодно эта дата отмечается как Международный День памяти жертв Холокоста. К очередной годовщине «Лехаим» приурочил спецпроект, в котором читатель найдет ранее не обсуждавшиеся или упоминавшиеся редко сюжеты, связанные с нацистскими концлагерями.

Материал любезно предоставлен Tablet

Генриха Гиммлера нынче помнят преимущественно как вдохновителя «окончательного решения» и предусмотренной этим решением сети концлагерей, где во время Второй мировой войны лишили свободы и убили миллионы евреев и других узников. Но в качестве рейхсфюрера СС Гиммлер возглавил и иного рода проект, осуществлявшийся в концлагерях, куда как четко показавший, чью жизнь нацисты ценили, а чья в их глазах ничего не стоила.

Когда в 1941 году нацисты двинулись на восток, в глубь России, немецким войскам понадобилась теплая одежда. Ради этого Гиммлер затеял «Проект “Ангора”».

Нацисты всегда были не прочь принарядиться, а потому знали, что в Голливуде и мире высокой моды ангорская шерсть в большом почете. Та же история, что и с формой СС (целью которой было наводить ужас на жертв и придавать сексапильность тому, кто ее носит): немецкая армия должна была сражаться в шикарной экипировке из теплой, пушистой ангоры. Чтобы наладить производство этой роскошной шерсти, Гиммлер, фанатично веривший в мощь сельского хозяйства, создал центры разведения ангорских кроликов в концлагерях и лагерях смерти — в Дахау, Бухенвальде, Терезиенштадте, Аушвице и других, в общей сложности 31 лагерь. Зверьков с шелковистой шерстью растили в роскошных отапливаемых клетках — каков контраст с условиями содержания людей! Специалист по исследованиям Холокоста Гарольд Маркузе написал, что за халатное обращение с кроликами заключенного могли расстрелять, а нескольких узников Дахау убили после того, как одного кролика украли и съели.

Кроликов ценили за мех — он шел на подкладку для курток пилотов люфтваффе — и за шерсть: из нее вязали свитера с высоким воротом для пилотов, носки для подводников, фуфайки и кальсоны для пехотинцев. (Чтобы получить шерсть, ее состригают или вычесывают, затем очищают и прядут пряжу; чтобы получить мех, с животных сдирают шкуру.) Американский военнослужащий Джек Девитт, один из тех, кто освобождал Дахау, прихватил с собой «отличную теплую кроличью куртку» — так он сам рассказывал в 2007 году в интервью «Висконсин паблик радио».

Об этих фермах ангорских кроликов мы бы мало что знали, если бы не прелюбопытная «хвастушка» — альбом формата 38 на 33 сантиметра, принадлежавший Гиммлеру. Он хранится теперь в архиве Висконсинского исторического общества и представляет собой богато иллюстрированное фотографиями свидетельство того, какие усилия предпринимал Гиммлер, чтобы построить новый мировой порядок, в центре которого стояли бы немецкие фермеры. Обложка соткана из роскошной ангоры, и, хотя ей уже много лет, с нее, если прикоснуться, посыплются длинные кроличьи волоски. Обложка серовато‑белая, на ней выткано что‑то вроде печати СС и слово «АНГОРА» прописными буквами.

Журналистка Сигрид Шульц, зимой 1944/1945 продвигавшаяся по Европе вместе с Первой армией вооруженных сил США, сообщает в своих заметках, что по наводке надежного источника обнаружила альбом в сарае на вилле Гиммлера в предгорьях Альп, на берегу озера Тегернзее. По словам Шульц, этот том входил в число книг и альбомов, которыми Гиммлер дорожил особо, «две книги, в том числе эта, много месяцев лежали на столе в маленькой библиотеке», вместе с «первым изданием “Майн кампф” с дарственной надписью Гиммлеру и с примечаниями… написанными Гитлером собственноручно», утверждала (как указано в заметках Шульц) постоянно проживавшая на вилле Фредерика (Рике) Рихтер, лечащий врач жены и детей Гиммлера.

На фотографиях в альбоме запечатлены идиллические сцены: здоровяки в рубахах с закатанными рукавами усердно возводят просторные кроличьи клетки, где их пушистым друзьям будет вольготно. А чтобы драгоценные шубки не пачкались, в клетках проводили дезинфекцию и дезинсекцию. В огромном альбоме с обложкой из ангоры также снимки улыбающихся, упитанных работников в белых халатах, нежно ухаживающих за белоснежными зверьками. Запечатлели и детенышей нескольких дней от роду: они сбились в кучку в гнезде, на подстилке из меха ангорского кролика.

После стрижки и вычесывания мужчины в белых халатах очищали шерсть в безукоризненно‑чистых баках из нержавеющей стали. Волокно складывали в длинные коричневые мешки и отправляли на склад, а затем в Берлин; на фото в альбоме запечатлен молодой парень в форме, который грузит гигантские мешки с шерстью в товарные вагоны, знакомые до боли.

В альбом включены фото из нескольких лагерей, участвовавших в проекте: специальные страницы посвящены их центрам разведения ангорских кроликов. На странице о Дахау есть снимок, от которого леденеет кровь: офицер СС (его имя не указано) держит на бедре пушистого кролика, беседуя с двумя другими людьми в форме перед длинными рядами клеток.

Альбом охватывает период с 1941 по 1943 год, в нем сообщается, что поголовье кроликов выросло с 6500 до 25 тыс. Этот период совпадает по времени с операцией «Рейнхард» — нацистской программой уничтожения евреев из оккупированной нацистами Польши, спешно осуществлявшейся на трех главных бойнях: Собиборе, Белжеце и Треблинке. Гиммлер, фанатик сельского хозяйства, поставил себе целью «восстановление германского наследия в самом широком и всеобъемлющем смысле», имея в виду возвращение к средневековой немецкой идеологии, нехристианскому «божественному порядку». Эта новая мораль позволила бы ему отринуть ценности христианского милосердия, когда он безжалостно стремился к экспансии на Восток, необходимой для расчистки Lebensraum — «жизненного пространства». Она также дала бы ему свободу истребить так называемые группы недочеловеков, в том числе коммунистов, славян, евреев и многих других. В конечном счете сформировать новое правящее сословие фермеров, эсэсовцев, которые «позаботились бы о том, чтобы на Востоке жили только люди чистых германских кровей», заявлял Гиммлер, возомнив, что Германия — «единственная решающая сила в Европе», согласно докладу «Заговор и агрессия нацистов», составленному правительствами США и Великобритании при подготовке к Нюрнбергскому процессу.

Ангорские кролики, как и СС, олицетворяли нацистское превосходство в понимании Гиммлера: то была чистокровная порода, выведенная благодаря недосягаемому превосходству сельского хозяйства Германии. Центры разведения, вероятно, поспособствовали распространению крупных немецких кроликов — сегодня это самая многочисленная из пород ангорских кроликов.

Когда война близилась к концу, заметила Рихтер, Гиммлер распорядился убрать из дома «книгу про животных». Легко догадаться, почему он так велел: альбом— нечто вроде ценного экспоната с выставки школьных научных проектов, только в данном случае экспонат демонстрирует мощь германской расовой инженерии, которая вывела племенных особей — кроликов «высшей расы» и воплощает германские традиции в понимании Гиммлера. Такой объект «вызвал бы отвращение у любого иностранца, видевшего концлагеря», и, возможно, открыл бы ему глаза на «истинную роль гиммлеровских СС во Второй мировой войне», пишет Шульц.

Записи Шульц об альбоме из библиотеки Гиммлера собрало воедино Висконсинское историческое общество, где также хранятся ее архивы. Шульц писала: «В том же комплексе, где в бараке, рассчитанном максимум на 200 человек, теснились 800, кролики жили в роскоши в изящных клетках. В Бухенвальде, где уморили голодом десятки тысяч человек, кролики лакомились искусно приготовленными трапезами. Эсэсовцы, избивавшие плетьми, пытавшие и убивавшие заключенных, следили, чтобы кроликов холили и лелеяли».

Если наложить карту кролиководческих центров из альбома «Ангора» на карту вроде тех, какие видишь на стенах в музеях Холокоста и где указано местонахождение лагерей и количество жертв, то в первое мгновение возникнет классический когнитивный диссонанс. Если бы мы не знали о массовых убийствах и принудительном труде в местах, отмеченных на этой карте, можно было бы счесть нацистскую партию некоей ревностной и добросердечной организацией, которая поставляла кроликов военнослужащим для эмоциональной поддержки.

В печально известном лагере смерти Собибор нацисты устроили «вязальный барак» под названием Strickstube «Вязальный цех» (нем.). — Здесь и далее примеч. перев.
. Там заключенных принуждали распускать шерстяную одежду, которую отбирали у жертв перед тем, как их убить, и вязать из этой пряжи новую одежду для немцев. Регина Зелински, выжившая в Собиборе, успела (она скончалась в 2014 году) рассказать свою историю в интервью для Мемориального музея Холокоста (США). Но организованные Гиммлером центры разведения ангорских кроликов работали, видимо, по иному принципу: роскошную кроличью шерсть и мех в основном упаковывали и отправляли для дальнейшей обработки в другие места. Впрочем, даже если официально эти холеные зверьки не должны были соприкасаться с людьми, которых в лагерях содержали в ужасающих условиях, то не исключено, что неформальные сделки порой имели место.

Сегодня группа женщин — она день ото дня растет — соединяет свою память о Холокосте с темой труда лагерных вязальщиц. Хелена Вайнраух — она перебывала в трех лагерях, пережила и марш смерти, и пытки в СС — каждый год, уже семьдесят с лишним лет, непременно в Песах надевает на седер ярко‑синюю ангорскую кофту. После войны эту кофту связала ее подруга Энн Ротман, оставшаяся в живых благодаря тому, что в бытность узницей гетто в Лодзи вязала на жен нацистов.

Ротман, рассказывает Вайнраух, «так хорошо вязала, что изготовляла женам немцев пальто», и «разнесся слух, что Энн умеет вязать юбки, блузки — словом, все, что вашей душе угодно». Кофта смелого фасона, с металлическим отливом, ее пышные рукава словно бы с нимбом из пушистой ангоры. Верх шика — ничем не уступит нарядам Ланы Тёрнер Лана Тёрнер (1921–1995) — американская актриса, секс‑символ 1940–1950‑х годов. . Вайнраух называет ее «моя кофта для Песаха». Эта пряжа, былой символ роскоши, теперь для Вайнраух элемент обряда, неотъемлемая часть празднования Песаха: она надевает одежду из материала, когда‑то предназначавшегося только для свободных людей. Ротман подарила Вайнраух эту кофту и попросила: «носи ее в память о них», подразумевая тех, кого обе они потеряли.

О кофте Хелены я прочла в журнале «Момент», и эта история долго не выходила у меня из головы. В феврале 2022 года я дала заказ Аликс Крамер, молодому еврейскому дизайнеру трикотажа, и мы вместе опубликовали схему вязаной кофты, вдохновленной историей Вайнраух. Другие мастерицы всех возрастов вяжут себе синие кофты для Песаха, «чтобы соединить прошлое с настоящим и будущим», говорит Джуди Эренстейн из Силвер‑Спринга (Мэриленд). Когда вяжешь такую кофту, чувствуешь преемственность и «сопричастность тому, что мы, еврейский народ, выжили и в библейские времена, и в недавние времена», — заявляет Сара Кобер из Скарсдейла, Нью‑Йорк.

Но вязальщиц объединяют не только кофты для Песаха. В 2003 году Леа Стерн увидела на выставке «Спрятанные дети» в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне зеленую детскую кофточку. Спустя годы Стерн воссоздала схему ее вязания, чтобы мастерицы смогли в точности скопировать кофточку, которую Кристина Хигер Керен носила в детстве, скрываясь в канализации во Львове (ныне Украина). Стерн затеяла «Проект “Зеленая кофта”», и вязальщицы откликнулись. Джоди Эйхлер‑Левин, занимающая в Лихайском университете должность бермановского профессора еврейской цивилизации, ничуть не удивлена: по ее словам, «эти рукодельницы своими усилиями увековечивают стойкость, память и общность еврейского народа». В Европе под властью нацистов у вязальщиц не было выбора — они рукодельничали, чтобы выжить. Теперь эти кофты дают другим возможность связать вещи, которые станут материальным напоминанием о том, что мы обрели свободу и выжили.

Оригинальная публикация: The Fluffy Bunnies of Auschwitz