ИСРОЭЛ‑ИЕШУА ЗИНГЕР
На чужой земле
Перевод с идиша И. Некрасова.
М.: Книжники, 2016. — 171 с.

Историческое время движется неравномерно. Где‑то оно неподвижно, где‑то плетется нога за ногу, где‑то летит стрелой. Самое быстрое время сейчас у истории переводов с идиша на русский. В 2010 году — это ведь вправду недавно — издательство «Книжники» впервые выпустило И.‑И. Зингера по‑русски в серии «Проза еврейской жизни». Это был роман «Семья Карновских» в переводе Исроэла Некрасова. Почти сразу вслед за этой книгой, в 2011 году, вышел сборник повестей Зингера, разделенный на два томика: «Чужак» и «Станция Бахмач». Переводили в соавторстве — Игорь Булатовский и я. Эти три книжки стали не только первым появлением Зингера‑старшего на русском, но и вообще открыли эру новых переводов с идиша.

С тех пор ситуация с переводами с идиша благодаря «Книжникам» и небольшой, но деятельной группе переводчиков изменилась до неузнаваемости. В прорыв вслед за И.‑И. Зингером устремились его брат Ицхок Башевис и Хаим Граде, Залман Шнеур, Иосиф Опатошу и Исроэл Рабон. Появилась новая, специально посвященная переводам с идиша, серия «Блуждающие звезды». Сравнивать ситуацию с переводами с идиша на русский в 2010 году и в 2017‑м — все равно, что сравнивать Петроград 1910 года с Петроградом 1917‑го. Революция произошла, знаете ли.

Если говорить специально об И.‑И. Зингере, пионере этих перемен, то у него уже издано добрых полсобрания сочинений, если не больше. За пять лет писатель из мифа о «старшем брате нобелевского лауреата» превратился в тома переводов на русский: романы, повести и рассказы. И тут происходит самое интересное. Читатель видит, что перед ним не просто хороший (на самом деле, очень хороший!) писатель, но начинает понимать главное: как этот писатель устроен. Как он менялся на протяжении двадцати лет своей творческой жизни. Какие сквозные мотивы и биографические обстоятельства, несмотря на быструю творческую эволюцию, остаются константами прозы Зингера. Другими словами, у читателя выстраивается диалог с писателем — и что может быть увлекательнее этого?

Издательская хронология не совпадает с хронологией написания оригинальных книг. И вот, после многих других уже переведенных на русский книг И.‑И. Зингера, опубликован его ранний сборник рассказов «На чужой земле», изданный в 1925‑м и включивший рассказы 1922–1924 годов. Он, как и самая первая книга Зингера на русском, вышел в переводе Исроэла Некрасова, а тематически во многом перекликается с повестями из сборников «Чужак» и «Станция Бахмач». Круг замкнулся!

Мне, например, как человеку, переводившему повести Зингера, особенно интересно следить за тем, как маленький рассказ «На чужой земле», посвященный гибели интернационального полка, становится эпизодом двух больших повестей — «В Причерноморье» и «Станция Бахмач». Думаю, что всем, кто успел полюбить прозу И.‑И. Зингера, такого рода наблюдения тоже будут небезынтересны. Рассказы из книги «На чужой земле» написаны на самом разном, не всегда еврейском, материале. Вот старый австрийский Краков, вот хедер в местечке, вот варшавская больница для проституток, вот — и это тема нескольких рассказов — революция и Гражданская война в России. Как известно, И.‑И. Зингер приехал в 1918 году в тогдашнюю мекку еврейского модернизма, в Киев, и провел во взбаламученной России три года, прежде чем смог снова вернуться в Варшаву. Именно в Киеве он начал свою литературную карьеру. Опыт Гражданской войны стал важным источником тем и мотивов в его прозе. Достаточно сказать, что посвященный Гражданской войне рассказ «На чужой земле» дал имя всему сборнику.

В начале 1920‑х годов Зингер — член варшавской модернистской группы «Халястре». Он ищет новые формы для своей прозы. Как и многие писатели его поколения, он пытается стереть грань между новеллой и очерком, между художественным и документальным повествованием. Он сознательно разрушает в рассказах всякий намек на сюжет. Большая часть текстов из сборника имеет открытый финал, точнее, всякий намек на финал отсутствует. Эти рассказы — еще не картины, а этюды, наброски, пробы пера, впрочем, уже мастерского.

Неизменный приоритет для Зингера как в его ранней, так и в зрелой прозе — это поиски совершенной повествовательной интонации, борьба за писательское мастерство как таковое, овладение искусством расставлять «лучшие слова в лучшем порядке». При этом Зингер — такова органическая природа его дарования — не гонится ни за яркими красками, ни за запоминающимися образами, и все‑таки упругая, полновесная фраза его прозы не отпускает читателя ни на минуту. В конце 1920‑х годов И.‑И. Зингер отказался от многих заветов модернизма, стал писать романы, наполненные большим социальным смыслом. С этой точки зрения он перестал быть похож на себя раннего, но одно осталось неизменным, узнаваемым — писательское мастерство.

Именно поэтому в переводах прозы И.‑И.Зингера так значимо оказывается качество перевода, а оно у Некрасова — переводчика сборника рассказов «На чужой земле» — как всегда, безукоризненное.