Сатирик Эфраим Кишон прибыл в Израиль из социалистической Венгрии. Еврейское государство было несравнимо с тоталитарной империей Матьяша Ракоши, однако проблемы с плюрализмом мнений наблюдались и на новой родине. Героем одной из самых известных юморесок Кишона является плюющийся и заикающийся выразитель правых взглядов, которого приглашают на израильское телевидение именно из‑за сочетания этих трех факторов. Свобода слова? Пожалуйста, но в микроскопических дозах: один карикатурный и неприятный правый на дюжину благообразных левых либералов. Написанная в начале 1980‑х юмореска заканчивается характерным финалом. Заика решает взяться за себя всерьез, отправляется к логопеду и… тут же перестает получать приглашения на участие в ток‑шоу.

Газета всей страны

Еще четверть века тому назад в основных израильских СМИ наблюдалось клановое единство мнений. Подавляющее большинство сотрудников газет «Йедиот ахаронот» и «Маарив», а также Первого и Второго каналов телевидения выступало за социалистическую экономику и возвращение Израиля к границам 1967 года, а также против «фашистов», под определение которых попадали все, кто не голосует за левоцентристскую партию «Авода».

На должность правонастроенного enfant terrible приглашался колумнист вроде ныне покойного Ури Элицура, не особенно длинные колонки которого заботливо задвигались в конец номера. Там же, между объявлениями о продаже подержанных холодильников и гастролями кумира выходцев из Курдистана, публиковались комментарии к недельным главам Торы авторства Нафтали Крауса, Менахема Грилака или Шалома Розенберга. Остальные религиозные журналисты вытеснялись в своеобразное гетто — малотиражные секторальные издания, такие как поселенческий журнал «Некуда» (ивр. «Точка»).

При этом и «Йедиот ахаронот», и «Маарив» пользовались всеизраильским спросом. Партийные идеологи в антиутопии Джорджа Оруэлла издавали порнографические журналы для пролов. «Газета всей страны», как именовала себя «Йедиот ахаронот», предлагала читателям удачный коктейль из бульварной хроники, сенсаций и аналитики, поданной в нужном идеологическом ключе.

Ситуация стала меняться, когда в конце 1990‑х детский писатель, сатирик, журналист и колумнист Ури Орбах сформировал движение «Шуви нафши» (ивр. «Вернись, душа моя»). Орбах призвал правых и религиозных коллег‑журналистов вернуть израильской прессе еврейскую составляющую. «Религиозные сионисты становятся боевыми офицерами, несмотря на то что раньше командные должности были закреплены исключительно за кибуцниками‑социалистами. Что мешает им, точнее, нам устремиться в ведущие СМИ?» — повторял ныне покойный журналист.

На правах enfant terrible, которому было дозволено печататься в «Йедиот ахаронот» и других изданиях, Ури Орбах стал давать конкретные советы по проникновению в «стан врага». Членами «Шуви нафши» стали журналистка и писатель Сара Блау, колумнист и стендап‑комик Коби Ариэли, журналист Ханох Даум, радиоведущий Йедидья Меир и его супруга Сиван Рахав‑Меир.

Газетчик против генерала

Параллельно менялся и сам Израиль. Кабельное телевидение опутало всю страну. Телезрители, привыкшие к слепленным из одного секулярного ашкеназского теста ведущим израильских телеканалов, обнаружили, что на Би‑би‑си и Си‑эн‑эн работают люди самых разных цветов кожи и прононсов. Ультраортодокс Коби Ариэли стал сотрудником газеты «Маарив», а затем, вместе с нерелигиозной писательницей Ирит Линур, начал вести передачу «А‑мила а‑ахарона» (ивр. «Последнее слово») на военной радиостанции «Галей‑ЦАХАЛ».

Долгие годы ходили слухи о том, что вступительные экзамены на «Галей‑ЦАХАЛ» составлены таким образом, чтобы отсеять религиозных претендентов. Скажем, при помощи вопросов о хитах англоязычных рок‑групп, незнакомых поклонникам Шломо Карлебаха и Авраама Фрида. Однако в 2000 году среди работников радиостанции появился Амит Сегаль, сын религиозного журналиста Хагая Сегаля, одного из членов «еврейского подполья» 1980‑х. Прошло еще десять лет, и Сегаля сменил Яир Шерки, сын известного в национально‑религиозных кругах раввина Ури Шерки. После демобилизации и Сегаль, и Шерки перешли работать на ТВ. Но, в отличие от своего старшего коллеги, который хоть и носит кипу, но не особенно заметную, голову Шерки украшает большая вязаная ермолка, а за ушами болтаются длинные пейсы. Параллельно начался процесс, если так можно выразиться, «дегеттоизации». Сотрудники секторальных СМИ стали превращаться в звезд мейнстримных СМИ. Кальман Либескинд начал свою профессиональную деятельность в религиозной газете «Макор ришон» и стал одним из первых журналистов‑расследователей. В 2002 году он перешел в «Маарив». Расследование, посвященное гигантской вилле генерала Йоава Галанта, стоило последнему карьеры. Либескинд утверждал, что для строительства виллы Галант самовольно присвоил землю мошава Амикам. Назначение генерала на пост главы Генштаба было отменено.

Чарльз Буковски в кипе

Биография Эреля Сегаля достойна отдельной статьи. Его двоюродными братьями являются ультраортодоксальный раввин Дон Сегаль и журналист‑атеист Исраэль Сегаль. Эрель Сегаль вырос в религиозной семье, во время службы в армии отошел от соблюдения заповедей, писал рассказы а‑ля Чарльз Буковски, играл в рок‑ансамбле, работал в газетах «Маарив» и «Макор ришон», вернулся к соблюдению заповедей и подвергся физическому нападению со стороны вегана Гэри Юрофски.

Совсем недавно Сегаль оказался в центре скандала, связанного все с той же радиостанцией «Галей‑ЦАХАЛ». Поскольку радиостанция является общественной, правонастроенные слушатели потребовали изменения положения, при котором на одного Шерки с пейсами приходится десять леволиберальных и даже пропалестински настроенных ведущих. Эреля Сегаля пригласили принять участие в утреннем новостном шоу, которое вот уже несколько десятилетий ведет известный журналист Рази Баркаи. Имидж Сегаля во многом соответствует образу, созданному Кишоном: это и специфическая дикция, и угрожающая интонация, и активная жестикуляция. Баркаи поставил условие: или он, или Сегаль. Дирекция радиостанции сделала выбор в пользу высокорейтингового Баркаи.

Сиван Рахав‑Меир было легче. Свою журналистскую карьеру она начала, будучи нерелигиозной. С шести лет Сиван публиковалась в детских журналах, в восемь поступила на специальную обучающую программу для одаренных людей. Во время учебы в университете Рахав стала религиозной под воздействием трудов раввинов Йосефа‑Дова Соловейчика и Авраама‑Ицахака а‑Коэна Кука. После службы на «Галей‑ЦАХАЛ» она вышла замуж за религиозного журналиста Йедидью Меира и продолжила карьеру на Втором канале ИТВ. Ее коньком стали жесткие и нелицеприятные интервью. Собеседниками Рахав‑Меир становились бизнесмен и политик Аркадий Гайдамак, осужденная за слив секретной информации военнослужащая Анат Кам, бизнесмен Моше Таланский, подозревавшийся в даче взятки премьер‑министру Эхуду Ольмерту, и многие другие. Параллельно она стала комментировать недельные главы Торы на страницах «Йедиот ахаронот» — в отличие от предшественников, на центральных полосах.

Список нетипичных сотрудников СМИ можно продолжить. Это и адвокат Йорам Шефтель, эдакий израильский Раш Лимбо, и телеведущий Шарон Галь, который успел поработать на Десятом канале ИТВ, побывать депутатом кнессета, а затем вернуться к микрофону — на сей раз в студии Двадцатого канала, который все больше и чаще позиционирует себя в качестве еврейской версии «Фокс ньюс». Главное, что идеологическая гегемония в эфире начинает разрушаться. И результатом этого становится плюрализм. Не показательный, а настоящий.