65 лет назад умер Сталин

Четверть века назад был снят фильм об одном пуримском чуде. И о том, что ему предшествовало, — разгроме Еврейского антифашистского комитета и «деле врачей».

Чудо могло бы случиться и раньше. Сын Льва Стронгина, директора разгромленного в 1948‑м идишского издательства «Дер Эмес», рассказывает в фильме: «Было 30 ноября 1948 года. В 11 раздается звонок — звонит редактор Бежиц: “Приди в редакцию!” Первая мысль была — неужели умер Сталин?» Однако вождь Льва Стронгина пережил.

«Большой концерт народов, или Дыхание Чейн‑Стокса» снял ленинградский — тогда еще ленинградский— кинорежиссер Семен Аранович по сценарию, написанному им вместе с московским сценаристом Павлом Финном. Огромный двухсерийный документальный фильм — в те времена необычным был скорее такой формат, чем тема. О сталинских репрессиях говорили с первых лет перестройки — говорили, писали и показывали, посвящали этой теме телевизионные ток‑шоу и снимали документальные и игровые фильмы. Но именно в «Большом концерте…» был впервые показан универсальный механизм раскручивания репрессий, подробно расписана стратегия преступной власти, рассказана, наконец, правда не только в документах — хотя и в них тоже, но прежде всего, в показаниях свидетелей, которые 25 лет назад были еще живы. Не все, конечно, но хоть кто‑то из них.

Этот фильм был — приговор, как «Обыкновенный фашизм», но в отношении сталинизма, его позднего, послевоенного извода. Фильм, снятый без роммовского пафоса и вынужденных компромиссов — в начале 1990‑х можно было уже (или еще?) без них обойтись.

Живы были не только дети расстрелянных и сидевших, но и некоторые сидельцы — патологоанатом Яков Рапопорт, терапевт Лев Шимелиович. Вот они на фотографиях, рядом с сыновьями Владимира Зеленина, Михаила и Бориса Коганов, дочерьми Соломона Михоэлса и Вениамина Зускина, дочерью Мирона Вовси и сыном Якова Этингера, дочерью Льва Квитко и вдовой Переца Маркиша. Собраны все вместе, как на фотографии выпускников или афише концерта…

30 человек вспоминают здесь прошлое. Наверное, можно было обойтись меньшим числом — сейчас бы наверняка так и сделали. Но начало 1990‑х — это было щедрое время, к тому же лента была советско‑американской копродукцией.

Благородные авторы картины не стали устраивать одностороннее судилище — они дали слово «ответчикам». Мы слышим версию произошедшего из уст сыновей Андрея Жданова и Лидии Тимашук — той самой, которая стряпала доносы на Виноградова, Евгению Лифшиц и Вовси… А Вовси, как выясняется в финале, еще будучи главным терапевтом Красной Армии, спасал Тимашука ‑младшего. Тот был летчиком, его самолет загорелся в воздухе во время войны.

В фильме присутствует Дмитрий Суханов, помощник Маленкова, и Алексей Рыбин, охранник Сталина, впоследствии комендант Большого театра. В Википедии о Рыбине написано: «Деятель государственной безопасности СССР». А в фильме он говорит: «Я 40 лет в одной смене». И прямо со смены — в Большой. А из Большого пенсионера Рыбина прислали в помощь оперуполномоченному Черняеву — и тот тут же в кадре вспоминает, как они вместе занимались работой среди неорганизованного населения: «По‑нашему, помощники, агенты. Ну, агенты — неудобно, доброжелатели более верно. Рыбин — своеобразный человек в быту. Соседи говорили, что не любил шума, — соседям наверху покупал тапочки. А дома он в валенках ходил».

Служа Сталину, Рыбин носил сапоги. И спортcменом был — хвастался, как побеждал на чемпионатах среди изоляторов. Мы еще очень много узнаем об Алексее Рыбине — он здесь сквозной персонаж. Хочется сказать: «Отлично справился с ролью». Иногда забываешь, что фильм документальный, и перед нами не артисты. Конкретно, что он не артист. «А назавтра Сталин поехал смотреть кино. Если выходил новый фильм, Сталин его обязательно смотрел. И Политбюро смотрело. Поэтому и картины были хорошие — а что, скажете, нет?»

Это была сумасшедшая идея, построить действие на истории вертухая, нанизать на нее, как на стержень, все подряд: создание Еврейского антифашистского комитета, поездку Михоэлса с Фефером за океан, пол Карнеги‑холла, обрушившийся под толпами людей, желавших увидеть Михоэлса, встречу его с Эйнштейном… А потом возвращение, театр, поездка в Минск — на спектакль с актрисой Александровой, которая оказалась, наоборот, в Москве, возвращение в гробу.

Мы уже видим тысячи рыдающих людей на вокзале, а за кадром Тала Михоэлс все еще рассказывает, как провожала отца в Минск. Слышим синхрон дочери Зускина — она вспоминает, как отца пришли забирать ночью: «Он был в больнице, его завернули в простыню и вынесли». А видим сцену бури из «Короля Лира». И дело близится к расстрелу — а в кадре песенка Шута: «Их бин алейн, их бин алейн». Актер лавирует среди тышлеровских декораций, шутовские жесты повторяют смешной рисунок изображенных на его камзоле рук.

Весь фильм построен на инверсии — действие забегает вперед, возвращается, ползет, а потом перепрыгивает через годы. Авторы изобретают сложные драматургические ходы, которые словно водят нас по спирали, возвращая к началу, закольцовывая сюжет и одновременно поднимая на новый уровень знания, понимания и эмоций, и отвлечься от этого невозможно. Если сел к экрану — будешь сидеть до конца, оплакивать судьбу Маркиша и радоваться, что академик Лина Штерн, единственный нерасстрелянный член ЕАК, вернулась из ссылки живой. В этом фильме сказано все — и ничего лишнего. Завидное чувство меры. Но это не новость — Семен Аранович был большой режиссер.

Большой и смелый. Ученик Романа Кармена, он был по первой профессии летчиком. После авиакатастрофы оставил морскую авиацию и поступил на документальное кино во ВГИК. А летный опыт использовал в одном из лучших фильмов о войне — «Торпедоносцы», снятом им по мотивам рассказов Юрия Германа и при участии Алексея Германа. Аранович сделал два, как теперь бы сказали, популярных мини‑сериала — «Рафферти», с Олегом Борисовым, и «Противостояние», с Андреем Болтневым. Он умел снимать живо, умел ставить детективный сюжет — и «Большой концерт…» временами кажется детективом.

В 1990 году Аранович снял вместе с Павлом Финном документальную ленту «Я служил в аппарате Сталина, или Песни олигархов». И в том же 1990‑м вышла картина Арановича «Личное дело Анны Ахматовой», ставшая, может быть, не главной его удачей, но главным профессиональным подвигом. В нее вошла не только вся связанная с Ахматовой хроника и интервью людей, близко ее знавших, но и съемки отпевания в Никольском соборе и похорон в Комарове. Снимал похороны Семен Аранович с Соломоном Шустером (см.: Евгения Гершкович. Соломоново решение), без разрешения, за что был разжалован в ассистенты режиссера.

А «Большой концерт…» был показан вне конкурса на Берлинском кинофестивале. В 1994‑м там же увидели новый игровой фильм Арановича «Год собаки» — и наградили двумя призами, в их числе был «Серебряный медведь». Режиссер приступил к съемкам следующей картины, «Агнус Дей». Действие происходило в блокадном Ленинграде, героиню арестовывали… Нет, не немцы. Но в любом случае, завершить фильм режиссер не успел.

(Опубликовано в №287, март 2006)