Что стоит за чередой обвинений в адрес премьер-министра Израиля

Из всех демократичных способов сменить правительство до окончания его полномочий самый популярный в Израиле — подвести премьера под уголовную статью. Хотя нельзя сказать, что для подозрений в совершении преступлений необходимо стать главой правительства: и политики рангом поменьше, высокопоставленные чиновники и даже претенденты на высокие посты — что в гражданской сфере, что в армии и полиции — тоже становятся фигурантами уголовных расследований с вероятностью и частотой, приличествующей заведующим магазинами и складами в блаженной памяти Советском Союзе времен чистильщика Андропова. Тогда, помнится, густота посадок на этой хлебной ниве была столь кучной, что натурально возникли трудности с заполнением освобождавшихся вакансий, прежде завидных, как выигрыш в «Спортлото», пришлось даже объявлять принудительный партийный призыв. В Израиле до такого еще не дошло. Высокие государственные посты остаются желанными и престижными, высший из них, премьерский, — даже мечтой для многих (согласно распространенной поговорке, премьером воображает себя каждый израильтянин, что, конечно, преувеличение, но не сильное). Однако в борьбе за них, а особенно против тех, кто эти посты занимает или с высокой вероятностью может занять, лучшего способа, чем уголовное дело, похоже, нет.

Игра в бутылочки

Эту избитую истину приходится то и дело вспоминать сейчас, когда, что ни день, в Израиле выпуски новостей открываются очередными подробностями (а правильнее сказать — «сливами») очередного расследования против действующего премьер‑министра. Единственным проявлением уважения к первому лицу государства является то, что все эти многочисленные дела получают круглые номера — 1000, 2000, 3000, 4000… Своего рода VIP‑карточка: одна значащая цифра, остальное нули. Видимо, чтобы легче было запомнить и следователям, и публике. Но поскольку дел этих много, а сведения о них появляются часто и вразнобой, публика все равно не в силах разобраться.

По всей вероятности, в том неведомом мне центре, где дозируются впрыски «сливов» (по субординации должна быть прокуратура, но авторство не обнародуется), цель поставлена добиться как раз противоположного: не помочь публике разобраться, а сделать так, чтобы у нее возникло устойчивое впечатление, будто премьер погряз в расследованиях, что он подозрительный уголовный тип и дыма, как известно, без огня не бывает. Эта цель достигнута. Даже если ложечки найдутся, осадок останется. А вот останется ли при этом Нетаньяху премьером — большой вопрос. Потому что истинная цель этого следственного наступления широким фронтом — чтобы не остался.

Нет оснований утверждать, что на видного политика и кристально чистого человека наводят напраслину. Однако обилие расследований по совершенно разным поводам, всплывшим не просто в начале третьей каденции Нетаньяху на посту премьер‑министра, а именно тогда, когда ему удалось создать устойчивое правительство (первый год, до присоединения НДИ к коалиции, она перманентно находилась на грани развала), вызывает подозрение в заданной настойчивости. То есть когда стало ясно, что по естественным политическим причинам Нетаньяху до срока не уйдет, его принялись выталкивать с насиженного кресла мохнатой уголовкой.

По законам повествовательного жанра здесь надо бы перечислить все или почти все, что шьют Биби на вырост, но дело это скучное. Сам я перестал следить за криминальным сериалом «Государство Израиль против премьер‑министра Израиля» после того, как на очередном витке нескончаемого сюжета вся страна стала с живостью обсуждать проникшие из‑за закрытых дверей подразделения полиции по борьбе с особо тяжкими преступлениями подозрения в том, что супруга премьера, Сара Нетаньяху, сдавала пустые бутылки из‑под представительской выпивки в резиденции главы правительства, а деньги клала себе в карман.

Во времена советской молодости я и сам, бывало, не брезговал поправить тяжелое материальное положение сдачей стеклотары и даже встречал людей, для которых это занятие было существенной частью приработка. Но когда наше местное ФБР ловит на нем жену премьер‑министра, кроме как «доковырялись до мышей», сказать нечего.

Однако «игра в бутылочки» оказалась не последним шансом следствия. Сегодня (не факт, что за время, пока до вас дойдет этот материал, не возникнет что‑то еще — сюрпризы появляются постоянно) определились, по крайней мере, три «дела», по которым полиция (а скорее, стоящая за ней прокуратура) надеется выдвинуть обвинения премьер‑министру.

Йалла, субмарин

Дело о закупках трех подлодок класса «Дельфин» и четырех корветов для защиты газодобывающих платформ в Средиземном море у немецкого концерна ThyssenKrupp.

Скандал возник, когда выяснилось, что адвокат семьи Нетаньяху Давид Шимрон оказывает также юридические услуги бизнесмену Мики Ганору, который представляет интересы этого концерна, и якобы Шимрон пролоббировал решение о том, что техническое обслуживание подлодок будет осуществляться не в Израиле, а на верфи ThyssenKrupp в Киле, покупку самих подлодок и надводных кораблей у одного и того же концерна. Дальше — больше. Бывший министр обороны, генерал‑лейтенант запаса Моше Яалон подтвердил в СМИ обнародованные в прессе подозрения, сказав, что эти подлодки (стоимостью в полмиллиарда евро каждая) вообще для Израиля лишние, ЦАХАЛу они не нужны и сам он резко возражал против их покупки. В споре с Нетаньяху дошло до крика, но премьер настоял на своем. И еще: контракт с тем же концерном подписан без проведения тендера, что обычно при крупных оружейных сделках недопустимо, но на этом опять же настоял Нетаньяху. И чтобы уже распластать окончательно: совладельцем ThyssenKrupp, который так настойчиво лоббировал премьер с подачи или в сговоре с личным адвокатом, является Иран. Так что теми немереными бабками из госказны за ненужные подлодки и внеконкурсные корабли будут финансироваться средства для уничтожения Израиля вражеским режимом аятолл.

Вырисовывалась очевидная коррупционная схема в священной для Израиля сфере безопасности, но когда в ответ появились подробности от противоположной стороны, они эту стройную схему расшатали. Ничего удивительного, что известный адвокат, владелец крупной юридической конторы, обслуживающий семью премьера, имеет и других клиентов, среди которых может оказаться и торговый посредник в оружейных сделках. Ничего странного, что премьер о его существовании ничего не знает, а он ведет свои дела без помощи премьера. И наличие общего адвоката не равноценно наличию общих детей. Криминал налицо, когда адвокат связывает их между собой для заключения сделки. Но это пока не доказано. Пока же Давид Шимрон по собственной инициативе прошел проверку на полиграфе, и тот не поймал его на лжи.

Принимать за стопроцентную истину заявления бывшего министра обороны о том, что дополнительные подлодки Израилю не нужны и куплены лишь по настоянию премьера, не стоит. Он ушел с поста не по доброй воле и не с добрым чувством к Нетаньяху. А вот возражать по поводу закупки субмарин вполне мог. Это обычная позиционная война между армией и флотом за распределение оружейного бюджета: сухопутные генералы, начальник Генштаба, который всегда один из них (а Яалон и сухопутный генерал, и бывший начальник Генштаба), как правило, возражают против дорогостоящих закупок военных судов. За полтора миллиарда на дополнительные субмарины, вероятность применения которых в боевых условиях чрезвычайно мала, можно купить 15 боевых самолетов, нужда в которых есть всегда. Так что большинство в Генштабе всегда против, командующий ВМФ всегда за, решение принимает премьер‑министр, как это было и при закупках прежних пяти подлодок, а всплыла эта история благодаря заведенному расследованию против премьер‑министра. И благодаря тому же расследованию канцелярии премьера пришлось выложить в открытый доступ всю процедуру принятия решений о стратегических закупках. Опубликованы и данные относительно трех подлодок и четырех корветов. Никакого единоличного решения премьера не было, все одобряли соответствующие инстанции и, в частности, узкий кабинет по вопросам безопасности.

Нашлось объяснение (по крайней мере в канцелярии премьера) и отмене тендера на закупку корветов. Немецкий концерн за свой эксклюзив сделал скидку 40%, и эта скидка была обусловлена получением заказа без конкурса, но зато и по внеконкурсной цене. Что касается ThyssenKrupp и Ирана. Иранскому государственному фонду внешних инвестиций IFIC принадлежат лишь акции концерна — 4,5% (до 2007 года было 7,8%, но после введения американских санкций против Ирана немцы эту долю снизили, выкупив часть пакета). В дочерней верфи ThyssenKrupp, которая и производит суда для Израиля, соответственно, еще меньше. Тем не менее дело не закрыто. Следствие продолжается.

Газетная война

Это самое громкое дело из вереницы расследований против премьер‑министра. Возможно, не случайно оно возникло сразу после анекдотичного скандала со сдачей стеклотары, который явно не только у меня вызвал скепсис и раздражение. Для пробуждения интереса ко всей этой истории понадобилось что‑то чрезвычайно остренькое. «Дело усталых подлодок» — острее не бывает.

Но из всех уже обнародованных расследований и тех, что еще возникнут, у него меньше всего шансов дойти до обвинительного заключения. Гораздо перспективнее два других.

Дело о сговоре между прессой и властью возникло после того, как в руки полиции попали записи двух бесед между Биньямином Нетаньяху и владельцем медиаконцерна «Йедиот ахаронот» Арноном (Нони) Мозесом, в которых они пытались договориться (или делали вид, что пытаются договориться) об условиях прекращения войны.

Тут потребуются некоторые объяснения для тех, кто не очень погружен в израильские реалии. Четвертая власть в Израиле пользуется чрезвычайным влиянием, во многом превосходящим первую и вторую. Зачастую у руководителей (а точнее, владельцев) СМИ власти больше, чем у премьер‑министра. Тот зависит от многих обстоятельств, в том числе от отношения к нему прессы, и век его на главном посту обычно недолог. А они правят пожизненно, а то и поколениями.

В сегодняшних условиях снижения сферы распространения и влияния традиционных СМИ в этом положении хозяина Олимпа остается только владелец единственной наследственной медиаимперии — концерна «Йедиот ахаронот» — Арнон Мозес. По крайней мере, стремится сохранить это положение.

До относительно недавнего времени одноименная ежедневная газета — флагман его издательского дома — занимала лидирующее положение, держа 75% рынка, что практически означало полный контроль над ситуацией. Израильтяне читали, обсуждали, говорили, а зачастую и думали то, что выдавал им через все свои рупоры «Йедиот ахаронот». И соответственно, судьба правительства и его главы зависела от отношения к ним всемогущего концерна и его главы.

Когда Биньямин Нетаньяху впервые возглавил правительство в 1996 году, пресса, в то время по преимуществу левая, травила его нещадно. Считалось, что тогда она привела его к преждевременной отставке и последующему проигрышу на выборах Эхуду Бараку, что было правдой лишь отчасти, хотя и немалой. Нетаньяху выводы сделал, и, когда вновь вышел на бой за премьерский пост, задача формирования лояльных СМИ была для него ключевой.

Помогли друзья. Американский миллиардер Шелдон Эдельсон, самый богатый еврей в мире, в 2007 году начал выпуск в Израиле бесплатной ежедневной газеты на иврите «Исраэль а‑йом» («Израиль сегодня»), которую в народе прозвали «Бибитон» («итон» на иврите «газета»). Она намеренно походила на «Йедиот ахаронот» и вскоре превзошла ее по тиражу. Это был серьезный удар по позициям Мозеса. Семейный корабль, непотопляемый в течение десятилетий, стал стремительно садиться на мель.

Это стоило войны — и война началась. Сначала — непосредственно с изданием‑конкурентом, а затем и с тем, кто за ним стоял и ради кого эта газета‑выскочка была поставлена. Всеми силами своих лучших перьев и всем богатством своих многочисленных информаторов «Йедиот» стала прессинговать премьера. Это уже была война не против правых (настроение общества и журналистского сообщества изменилось в их сторону), а против Биби. «Исраэль а‑йом» отвечала наездами на Мозеса.

С газетных полос поле боя перекинулось в кнессет. В 2014 году был внесен пролоббированный, как считается, Мозесом, законопроект о запрете выпуска в Израиле общенациональных газет на иврите иностранными издателями и бесплатного распространения общеполитических периодических изданий. Как говорят, именно угроза прохождения «закона «Исраэль а‑йом» подвигла Нетаньяху на объявление досрочных выборов, в которых он опять победил не без помощи «своей» газеты.

Вот вскоре после этого и состоялись секретные переговоры двух непримиримых противников — газетного короля Мозеса и премьер‑министра Нетаньяху. Судя по «сливам», сделка заключалась в том, что премьер уговорит Эдельсона прекратить выпуск пятничного «толстого» издания «Исраэль а‑йом», который больше всего вредит рекламным сборам «Йедиот», а Мозес снизит уровень критики премьера в своей газете.

В чем криминал? Собственно криминала нет. Но есть вопиющее нарушение принципов. Как часто говорят в Израиле: «Кошерно, но воняет». Что, издатель может менять линию газеты в угоду своим бизнес‑интересам? У нас уже нет свободы прессы? Что, премьер может ради своих политических интересов вмешиваться в коммерческую деятельность общеполитического издания, которое ему, кстати, не принадлежит? Разве это не сделка власти с капиталом?

Эти секреты Полишинеля крайне взволновали общественность, особенно журналистскую, которая принялась делать вид, что до сих пор ничего такого не знала. Повод для шума есть, а для отставки премьера — нет.

Тем более что, как сказал министр обороны Авигдор Либерман, имеющий среди израильских политиков самый богатый опыт уголовных расследований (они длились 17 лет, а единственный суд кончился полным оправданием за отсутствием состава преступления), все это не более чем разговоры: пятничная «толстушка» «Исраэль а‑йом» продолжает выходить, а «Йедиот» продолжает атаковать премьера с прежней настойчивостью.

Нетаньяху в связи с этим скандалом намерен отдать пост министра связи, который держал при себе, успешно совмещая с портфелем главы МИДа, а тут вдруг обнаружился конфликт интересов. Но, похоже, это будет единственным результатом скандала.

Сигары в шампанском

Гораздо серьезнее выглядит самое несерьезное дело — о дорогих подарках. По закону государственные лица не имеют права принимать дорогие подарки, а в стремящихся их дарить, как правило, недостатка нет. Чету Нетаньяху многочисленные недоброжелатели десятилетиями пытались подловить на запретной нескромности в невинных подношениях. Но теперь, согласно тем же «сливам», вскрылись и компрометирующие документы, подтверждаемые свидетелями.

Сегодня главное внимание приковано к одному из благодетелей — израильтянину, миллиардеру, голливудскому продюсеру, на счету которого такие хиты, как «Однажды в Америке», «Красотка», «Бойцовский клуб», «Мистер и миссис Смит», — Арнону Милчену.

В течение многих лет этот киномагнат, совмещавший в прошлом создание блокбастеров с постановкой хитроумных операций Моссада, одаривал супругов Нетаньяху, как утверждают, на постоянной основе дорогущими сигарами, до которых особо охоч Биби, элитным розовым шампанским и изысканными ювелирными украшениями, которыми любит себя порадовать Сара. На допросах супруги утверждают, что это не более чем знаки внимания друга семьи, миллиардера Милчена, что они и сами делали ему подарки к праздникам, естественно, в меру своих возможностей, которые несоизмеримы с возможностями Милчена.

Однако у следователей, по всей видимости, другое мнение и есть основания не считать это дружеским обменом любезностями. Тем более что и другие иностранные толстосумы баловали премьера и членов его семьи бесплатными благами. Из этого дела Нетаньяху будет трудно выйти без потерь в виде обвинительного заключения, за которым может последовать и отставка. А за ними — новые досрочные выборы, смена правительства, которое вряд ли будет таким же правым, как нынешнее.

Судьба Израиля может измениться враз. Из‑за сигар и шампанского? Тут важен не повод, а тенденция.

Инстинкт демократии

Как уже было сказано, премьер‑министр не единственная заманчивая цель для следователей по уголовным делам, Нетаньяху — не единственный премьер, пользующийся таким повышенным вниманием правоохранительных органов. И если ему не повезет, он будет далеко не первым, кому придется покинуть главный пост в стране в связи с уголовными расследованиями.

Первым был Ицхак Рабин, которому пришлось подать в отставку из‑за того, что его жена Лея сохранила запрещенный тогда валютный счет в США. На счету этом было — внимание! — 900 долларов. В те вегетарианские времена и такой суммы (а вернее, не суммы, а самого факта) было достаточно. Эта неожиданная и нелепая отставка привела к коренному перелому в израильской политике: тогда, в 1977 году, впервые в истории государства пришли к власти правые.

Уголовные тучи сгущались и над Ариэлем Шароном в начале нынешнего века. Злые языки утверждают, что именно это подтолкнуло несгибаемого Арика‑Бульдозера к резкому развороту влево, закончившемуся выходом из Газы, и моментальным забвением всех подозрений в коррупции.

Но более всего нынешний уголовный прессинг Нетаньяху напоминает ситуацию, в которой находился Эхуд Ольмерт в конце своей политической карьеры после проигранной, как тогда многие считали, второй ливанской войны. Его гнали, а он не уходил. Планировал катастрофические политические шаги с гигантскими уступками арабам. И если бы не груда уголовных дел, которые разваливались одно за другим, а затем все же привели его к отставке, неизвестно, что бы он успел натворить.

Чем эта ситуация напоминает нынешнюю? Отнюдь не содержанием уголовных дел. Но тем, что и Нетаньяху засиделся на своем посту. Он надоел.

Израиль отнюдь не тоталитарная страна. Однако долгая несменяемость лидера даже в демократическом государстве приводит к тому же, что происходит в тоталитарных режимах: на застоявшемся политическом поле не всходят новые лидеры. Нет никого, кто может его сменить демократическим путем. И тогда инстинкт общества, требующего перемен, начинает искать замену демократическому механизму. Отсюда обилие уголовных дел, одно из которых рано или поздно прорастет до суда и отставки. Сработало с Ольмертом — может сработать и с Нетаньяху. Природа демократии не терпит застоя. Акела промахнулся не потому, что ослабел, а потому что молодые волки заждались, пока он промахнется.