Отражения Капура

Евгения Гершкович 24 сентября 2015
Поделиться
Твитнуть
Поделиться

В рамках специальной программы VI Московской биеннале современного искусства в Еврейском музее и центре толерантности проходит выставка (22 сентября — 10 января) известного британского художника Аниша Капура. Ее название: «Моя алая родина».

Аниш Капур. Левиафан. Инсталляция. 2011. Гран Пале, Париж. Photo: Dave Morgan

Аниш Капур. Левиафан. Инсталляция. 2011. Гран Пале, Париж. Photo: Dave Morgan

Стены Бахметьевского автобусного гаража, равно как и внимательные московские зрители, в принципе, могут помнить, что Капур здесь уже бывал. Инсталляцию «Push‑Pull» («Тяни‑Толкай») из стали и красного воска куратор Жан‑Юбер Мартен в 2009 году включил в основной проект III Московской биеннале, проходившей в здании на улице Образцова — том самом, где уже три года работает Еврейский музей. Этой осенью в Москву (куратор выставки Мария Насимова) привезли сразу пять знаковых для творчества Аниша Капура скульптур. Как всегда, произведения транслируют личные переживания британского художника, который, в свою очередь, манипулирует пространством и материалами — сталью, зеркалами, камнем, обычным грунтом, ПВХ и латексом, творит пейзажи, служащие инструментом понимания человека и мира, исследует пустоту и дуализм материального‑нематериального. Сам Аниш Капур все это объясняет так: «Мне нравится создавать скульптуры, которые воздействуют на зрителя, погружают его в особое измерение, сотканное из пространства и времени. С временем всегда что‑то происходит, оно течет на двух уровнях. Первый — это рассказ и визуальная эстетика, которые увлекают зрителя, пока он смотрит на работу, а второй связан с продлением момента в буквальном смысле слова. На втором уровне главенствуют форма и цвет, свойства цвета, благодаря которым зритель переносится в мир фантазий и мечтаний. Моя цель — разделить восприятие объекта и его физической формы». Работать он любит с простыми, биоморфными формами, колдуя с порошковыми пигментами и воском, чьи свойства способны размывать границы между живописью и скульптурой. Красный для родившегося в Индии Капура — цвет крови, страсти, эмоций вообще. Столь же эмоциональна и многозначна работа, давшая название выставочному проекту — «Моя алая родина». Представляет она собой круглой формы огромный контейнер. Красного воска на эту вещь пошло 25 тонн. Гидравлический двигатель приводит в действие металлическую стрелку, которая, медленно вращаясь вокруг центра, вонзается в алое поле и разглаживает его, продолжая акт творения и разрушения одновременно.
Грязный уголок. 2011–2015. Версаль. Photo: Tadzio

Грязный уголок. 2011–2015. Версаль. Photo: Tadzio

Скульптуры Капура притягивают таинственностью, размером и красотой. Его искусство нередко называют психоаналитическим — оно требует всматривания, скрупулезной работы мысли, вызывает сильные чувства, склоняет к медитации. Однако оно может стать и провокативным — достаточно припомнить «Грязный уголок», выставку мастера в версальском парке, наделавшую столько шума минувшим летом.

Обладателю премии Тернера сейчас 61. Он родился в Бомбее (нынешний Мумбаи) в семье уроженца Пенджаба, гидрографа ВМС Индии и еврейки из Багдада. В 1950‑х годах багдадские евреи составляли большинство еврейской общины Бомбея. Дед Капура служил кантором в синагоге в Пуне (город близ Бомбея). Будущий скульптор рос в индуистско‑еврейской атмосфере, несмотря на то что родители скорее придерживались современных космополитических взглядов. В 1971 году Аниш вместе с братом отправляется в Израиль, живет в кибуце, поступает в хайфский Технион. Через два года становится очевидно, что электротехника — не его призвание, да и вообще, есть проблемы с математикой. Решив стать художником, Капур опять пускается в путь, теперь в Лондон, где по сей день и живет. Кстати, брат Аниша Илан стал академиком и уехал в Канаду.

В Англии Капур учится в Университете Мидлсекса, потом в Школе искусств и дизайна в Челси. Все начиналось с подражания Полу Нягу. Самоуглубленное творчество, сам ход мыслей румынского абстракциониста молодой художник находил созвучными собственным поискам. 1979‑й был очень важным годом для Капура, он тогда, ненадолго вернувшись в Индию, внезапно осознал, что все работы, созданные им в Лондоне, связаны с тем, что он уже видел на родине. И та связь подразумевала отношение к предмету, объекту, данное ему индийской культурой. В начале 1980‑х вместе с Тони Крэггом, Энтони Гормли и Дэвидом Мачем Капур входит в группу «Новая британская скульптура», абстрактными формами, выполненными преимущественно из промышленных отходов и утиля, противопоставляющую себя доминирующему тогда минимализму. Первая персональная выставка Капура проходит в лондонской галерее «Hayward» в 1978‑м, следующая — через два года в Париже. Успех и признание он узнал довольно скоро, его артистическую карьеру можно назвать стремительной. В 1990 году Капур представляет Великобританию на Венецианской биеннале и удостаивается «The Premio Duemila». В ноябре 1996 года он отрывает Мемориал Холокоста в Либеральной синагоге на севере Лондона в память о Хрустальной ночи. Памятник, расположенный на стене по одной оси с нер тамидом, лампой перед Ковчегом, представляет собой полированный известняк породы килкенни. В центре зияет пустота с горящей свечой и отражением надписи: «Мы поклялись помнить». В 1999 году Аниш Капур избирается членом Британской Королевской академии художеств, где ровно через десять лет пройдет его выставка, которая сделает Капура первым из ныне живущих художников, чьи работы принимают у себя эти стены.

В 2010 году Музей Израиля заказывает скульптору работу. Тот создает гигантские песочные часы из полированной стали, отражающие и переворачивающие небо и землю Иерусалима. Опыты с отражениями принесли Анишу Капуру, пожалуй, самую большую известность. Его «Облачные ворота», открытые в 2006 году в Чикаго, стоят 10 млн фунтов и являются на сегодняшний день самой дорогой скульптурой в мире.

КОММЕНТАРИИ
Поделиться
Твитнуть
Поделиться

Commentary: Зиг Хайдеггер

И все же после всех своих громогласных «хайль» в честь фюрера он вышел сухим из воды и сделался тайным послевоенным гуру для экзистенциализма Жана‑Поля Сартра. Сартр — французский левак, которого носила на руках группа адептов из числа правых, — продвигал хайдеггеровскую тарабарщину, возвышая ее до священного писания, автор которого не обязан отвечать на какие бы то ни было вопросы. Ох, когда же найдется Шопенгауэр нашего времени, который разделает Хайдеггера под орех так же едко, как Шопенгауэр Гегеля!

Тихий ректор с громким молчанием

Так ведь мы уже это видели! Как ректор Батлер не заметил сожженных книг, так ныне ректоры не замечают сожженных людей. Мы знаем, к чему приводит это молчание. Но оно снова разливается по аудиториям, как теплая атмосфера оправдания. «Это свобода слова». «Это сложный конфликт». «Мы не можем вмешиваться в политические взгляды студентов». Но разве свобода слова — это право призывать к убийству евреев?

«Анатомия злобы» и психология нацистских преступников

Единой «психопатологии нацизма» не существует. Обвиняемые на Нюрнбергском процессе представляли собой разнородную группу — от душевнобольных до интеллектуалов без совести. Психологические исследования не выявили универсального признака, отличающего нацистского преступника. В этом и заключается главный вывод: зло может быть организованным, идеологическим, но совершаемым самыми разными людьми — не обязательно безумными, но всегда опасными. И ни один тест не даст гарантии, что подобное зло не повторится в ином обличье