Материал любезно предоставлен Tablet

У партии лейбористов была ужасная, чудовищная, отвратительная, ни в какие ворота не лезущая неделя: один видный член партии обвинил евреев в том, что они фабрикуют свидетельства об антисемитизме лейбористов, другой — в том, что они пьют кровь, третий — в том, что они тайные агенты «Моссада». Лидер партии Джереми Корбин обещал выступить в конце недели с речью, посвященной этим подозрениям. Но, как сообщает британская еврейская пресса, речь была отменена, по‑видимому, потому, что Корбин так и не связался с представителями еврейской общины.

«Jewish Chronicle» сообщает, что секретариат Корбина обратился к Еврейскому музею в Кэмдене и попросил организовать встречу менее чем за 24 часа. Музей вроде бы ответил согласием — в основном потому, что лейбористы уверяли, будто все крупные еврейские организации, включая Совет представителей, Совет еврейского руководства, Фонд безопасности общины и ряд видных раввинов, будут присутствовать. «Но впоследствии выяснилось, что с этими организациями никто даже не связывался», — пишет «Jewish Chronicle». Газета попросила секретариат Корбина прокомментировать ситуацию, но ее просьба осталась без ответа.

Колумнист «New Statesman» Стивен Буш цитирует «хорошо осведомленный источник», называющий текущее положение дел внутри Лейбористской партии «бардаком»; даже некоторые ближайшие сподвижники Корбина озадачены его отказом должным образом разобраться с обвинениями партии в терпимости к антисемитизму, если не в потворстве ему.

Загвоздка в том, пишет Буш, что сам Корбин считает этот конфликт относящимся к внешней политике, сводя его к вопросу о том, как лейбористы должны отзываться об Израиле, в то время как его критики видят здесь, прежде всего, внутриполитическую проблему — необходимость убедить британских евреев в добрых намерениях партии.

Этот нюанс «многое проясняет», — пишет Аншел Пфеффер в «А‑Арец». Проясняет он то, почему Корбин, глава оппозиции, всю свою политическую энергию тратит не на критику консерваторов за Брекзит и не на другие важные вещи, а на борьбу с английской еврейской общиной, которой легко можно было избежать. Но Пфеффер не доводит свой анализ до конца. Дело в том, что чем больше изучаешь поведение Корбина, тем серьезнее начинаешь подозревать, что его неприятие евреев не связано ни с каким политическим курсом, а является глубоким, системным отторжением, по природе своей более теологическим, чем политическим.

В 2011 году, к примеру, Корбин подписал парламентское предложение, призывающее Британию переименовать День памяти Холокоста в «День памяти геноцида — больше никогда и ни для кого» (Genocide Memorial Day — Never Again for Anyone). Предложение, которое так никогда и не обсуждалось в парламенте, отталкивалось от следующего аргумента: Холокост не был исключительно еврейской трагедией и не должен считаться таковой. «Эта палата приветствует инициативу “Больше никогда и ни для кого”, исходящую от выживших жертв геноцидов и их потомков, — говорилось в предложении. — В ней утверждается, что любая жизнь ценна; что инвалиды были первыми жертвами нацистских массовых убийств; что активисты из рабочей среды и из тред‑юнионов (многие из них — евреи) первыми были отправлены в концентрационные лагеря; что нацизм преследовал не только евреев, но и цыган, свидетелей Иеговы, лесбиянок, геев и бисексуалов и прочие группы, сочтенные им нежелательными».

Как сообщила «Daily Mail», Корбин также присутствовал на пропалестинской акции протеста в 2010 году, где проводимая Израилем блокада Газы сравнивалась с блокадой Ленинграда. В этой связи неудивительно, что Корбин настаивал на изменении общепринятого определения антисемитизма, предложенного Международным альянсом памяти Холокоста, — таком изменении, которое разрешало бы сравнивать Израиль с нацизмом.

Те, кто поверит, что гитлеровский террор против мирного населения, унесший более миллиона жизней, можно сравнить с попыткой Израиля защитить себя от террористической организации, наносящей удары с независимой территории, которую Израиль вернул более десяти лет назад, — такие люди не интересуются политикой; пожалуй, они вообще не интересуются реальностью. Вместо того чтобы анализировать мотивацию Корбина, его союзникам и критикам стоило бы относиться к нему так, как он себя проявляет: как к фанатику, одержимому иррациональным страхом перед небольшой группой людей, которую он считает злодеями космического масштаба. Каждый, кто когда‑либо изучал религиозный экстремизм, знает, что пытаться убедить фанатика рациональными аргументами — дело гиблое. Лучшее, что тут можно сделать, — это постараться предугадать и блокировать его следующий ход. 

Оригинальная публикация: Jeremy Corbyn’s Scheduled Address to the Jewish Community Canceled