Восьмидесятипятилетний Авраам Ноам Хомский — американский лингвист, политический публицист и философ, профессор лингвис­тики MIT, создатель формальной классификации языков (иерархии Хомского), автор многих теорий и почти сотни книг — один из самых известных и цитируемых интеллектуалов в мире. Попытку понять и осмыслить публично его изыскания предпринял известный французский кинорежиссер Мишель Гондри («Вечное сияние чистого разума», «Наука сна», «Пена дней»). Гондри задался целью «нарисовать» теории Хомского. Взяв 60-миллиметровую камеру, лайтбокс, стопку тонкой бумаги и карандаши, Гондри иллюстрирует свою полуторачасовую беседу с ученым со скоростью 24 рисунка в секунду. Эта документальная анимация носит интригующее название «Счастлив ли высокий мужчина?». О своем фильме рассказывает Мишель Гондри.

Татьяна Розенштайн Как возникла идея проекта?

Мишель Гондри Меня всегда привлекали сложные системы и механизмы, научные теории и явления, которые сложно объяснить. Что такое гравитационное притяжение, черные дыры, блуждающие волны? Я обожаю смотреть и читать научную фантастику и часто использую ее элементы в своих фильмах, которые критики любят называть «снами». Но меня удручало, что фантастика часто сделана сухо и скучно, а теории написаны для узкого круга посвященных. У меня возникла потребность перевести их на более доступный язык. Самым интересным оппонентом в таком проекте мог бы стать Ноам Хомский. И я решил добиться аудиенции с ним.

ТР Жанр «документальной анимации» существует с 1918 года, но фильмы, снятые в этом жанре, можно пересчитать по пальцам. Почему вы выбрали его?

МГ Беседуя с Хомским, я чувствовал себя полным глупцом. А поскольку рисование с детства было для меня идеальным способом выражения мыслей — карандаш и бумага помогают привести мысли в порядок и разобраться в сложных процессах, — то я решил зарисовать наши диалоги и таким образом сделать их понятными себе и каждому. Ведь я и есть тот самый рядовой, наивный человек, пытающийся перевести сложное на доступный язык. Правда, прежде мне не доводилось нарисовать всю картину, и в этом тоже была трудность. Только не подумайте, что я пытался вести дебаты на равных. Моя работа в стиле «поп-арт» — это и есть перевод высокого искусства на любительский язык. По-моему, получилось забавно.

А «Счастлив ли высокий мужчина?» — это всего лишь выражение, на примере которого Хомский пытается объяснить мне свои лингвистические теории. Выражение было выбрано из-за интересной конструкции. Сначала было другое: «Выйдет ли тореро из мужчины, который занят на кухне?» Но оно показалось нам слишком сложным.

ТР Как вы добились аудиенции и уговорили на съемки?

МГ Хомский приветлив и доступен. Я написал ему письмо. Не могу похвастаться, что профессор с воодушевлением принял мое предложение, но помогла его секретарь. Она устроила 20-минутную встречу с усло­вием, что если я понравлюсь Хомскому, то смогу встретиться с ним еще. Но для начала я понравился секретарю, она знала мои фильмы и рассказала о них Хомскому. Потом я видел его еще пять раз и отснял материал на три часа. Хомский не любит ходить в кино, но мой фильм он посмотрел трижды!

ТР Вы встретились…

МГ …в Массачусетском технологическом институте, где Хомский преподает уже более 50 лет, в его кабинете, небольшом и забитом книгами. Здание института построил Фрэнк Гери — приверженец деконструктивных форм, поэтому стены в кабинете не ровные, а выпуклые, вдоль них сложно разместить библио­теку, и, может быть, Хомскому тоже так кажется, но тем не менее он уважительно и с похвалой отозвался о великом архитекторе. В его взгляде и речи есть доверительность и мягкость, сразу располагающие. Часто говорят, что у известных людей сильная аура. Но у одних аура агрессивная и доминантная, а другие распространяют теплоту и дружелюбие. Хомский — из последних. Меня поразили его терпимость и толерантность, абсолютное отсутствие желания осуждать или оценивать других. И мы сразу условились, что теоретические части будут прерываться монологами о жизни самого ученого, чтобы дать и ему, и зрителю передышку.

ТР Что рассказывал Хомский о себе?

МГ Что он сын еврейских иммигрантов, американец в первом поколении. Отец — выходец из Украины, мать из Белоруссии. Что 1930-е годы (а он родился в 1928-м) стали в Америке периодом не только экономической депрессии, но и радикального антисемитизма. И в Филадельфии, в том районе, откуда он родом, его семья была единственной еврейской. И со всех сторон их окружали ирландцы и немцы, радикальные католики. Мальчиком он посещал еврейскую школу, но из-за напряженной обстановки на улице его всегда сопровож­дали взрослые. Школа охранялась полицией. Его отец был известным гебраистом, и отсюда у мальчика возник интерес к языку и лингвистике. Правда, в подростковом возрасте интерес пропал. Откровенность Хомского, которая была в каждой его фразе, мне особенно импонировала.

Один из самых трогательных моментов в его рассказах — любовь к жене, которую он потерял шесть лет назад, и эта утрата по-прежнему наполняет его скорбью. Они знали друг друга с детства, росли в одной общине, поженились, когда ей было 19, а ему 21. Он говорит, что сначала они жили, как нравилось Кэрол: выходы в свет и вечеринки, которые он не очень жаловал, но терпел из-за любви к жене. А в 1953-м отправились в Израиль, жили в кибуце, но вскоре вернулись. Хомский признается, что и сегодня считает необходимым уважать этническую родину и историю, но не понимает, кому это нужно — насаждать национализм и агрессию. Это его взгляд… После возвращения у пары появились трое детей, и они окончательно осели в Штатах.

ТР Какая из теорий Хомского показалась особенно интересной лично вам?

МГ Если говорить о том, что действительно вызвало мой энтузиазм, то это его рассуждения о работе человеческого мозга, о процессе мышления, о том, как мозг воспринимает окружающий мир. Его мыcли по поводу когнитивной психологии, функций человеческого организма — памяти, воображения, внимания, восприятия информации и ее воспроизведения и психолингвистические теории — как соотносятся язык, мышление, сознание. Мозг человека воспринимает реальность фрагментарно. То же самое распространяется на прошлое, которое как бы состоит из фрагментов, а наш мозг произвольно, с помощью воображения, заполняет «провалы» в памяти. Этот процесс похож на монтаж фильма — кино есть совокупность отдельных кадров, соединяясь друг с другом, они перерастают в непрерывность.

Одна из распространенных психолингвистических идей заключается в том, что структура языка определяет мышление. Если мой родной язык — французский, я вижу мир отлично от представителя другой национальности. Получается, что язык ограничивает наше познание мира и делает невозможным полное понимание человеком чуждой ему культуры. На бытовом уровне возникают такие предрассудки, как разность ментальности. Подход Хомского принципиально другой. Он считает, что в языке надо исходить из его структуры, формальных особенностей и способности владения им. И такой подход дает надежду, что я как француз не совсем безнадежен в попытках понять культуру англичанина.

Слово имеет смысл в сочетании с другими словами, а не само по себе. От последовательности слов зависит форма выражения мысли. Процесс похож на математику, когда в языке создается неограниченное количество предложений, и человек делает это на подсознательном уровне. Когда я снял фильм, я сам ничего толком не понял. Хорошо, что у меня есть возможность пересматривать его с французскими субтитрами. Теперь мне кажется, что я приближаюсь к пониманию собственной картины.

ТР Что вам дало это общение?

МГ Пока мне трудно ответить — все еще свежо. Мне очень понравилась идея бесконечности времени — может быть, я построю на ней сюжет следующего фильма. Встречи с Хомским сделали меня умнее. По крайней мере, я на это надеюсь.