Первое, что видел каждый, кто прогуливался по периметру бывшего «Лагеря солидарности с Газой» Колумбийского университета, была табличка: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В НАРОДНЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ДЛЯ ПАЛЕСТИНЫ». Она висела на заборе, окружающем южную лужайку университета. 

С другой стороны двора — и за целым легионом тех, кто представлялся «преподавателями преподавателей» Колумбийского университета и блокировал доступ репортеров в палаточный лагерь — располагались два рекламных щита: один содержал список требований протестующих, другой — «правила сообщества» лагеря.

«Мы останемся до тех пор, пока Колумбия не подчинится [sic] нашим требованиям», — гласила надпись. 

Организаторы лагеря требовали, чтобы университет дистанцировался от «корпораций, которые наживаются на израильском апартеиде, геноциде и оккупации в Палестине». Они настаивали, чтобы университет обеспечил «полную прозрачность всех финансовых инвестиций Колумбии». Они писали, что не уйдут, пока университет не предоставит «амнистию всем студентам и преподавателям, наказанным или уволенным в движении за освобождение Палестины». 

Со списком требований соседствовали «Десять заповедей обитателей городка». 

Воззрения обитателя должны быть «пронизаны солидарностью с палестинцами, он должен помнить о воздействии на окружающую среду («признавать нашу роль гостей, а для многих из нас — колонизаторов на этой земле») и уважать физические и эмоциональные границы. 

В правилах отмечается, что обитатели лагеря не должны взаимодействовать со средствами массовой информации, употреблять наркотики и алкоголь, а в случае допущения ошибок должны «сделать милость себе и другим» и подойти «к конфликту с целью его разрешения и исправления». 

В конце списка содержится просьба связаться с руководителями группы по борьбе с апартеидом Колумбийского университета (CUAD), чтобы предложить дополнительные рекомендации, а также напоминание: «Освободить Палестину!» 

Эти два щита и импровизированная сцена вокруг них демонстрировали странные противоречия обсуждаемого протестного движения. 

В списке рекомендаций бросались в глаза выделенные цветом: «быть ближе к земле» и «оказывать милость себе и другим»; при этом риторика деколонизации, представляющая эту землю  украденной у индейского племени; подчеркнутая уверенность в своих силах — и одновременно «антиистеблишмент», агрессивно-анархическое: «Мы отстоим нашу безопасность». 

Перечень требований — а это были не просьбы и не увещевания — выдавал уверенность в своих правах, которая, по-видимому, вступала в противоречие с представлением протестующих об искренней защите своего дела. 

А стена из профессоров, не позволяющая подойти близко представителям прессы, служила свидетельством институциональной власти, которой обладают здешние идеологи, несмотря на их попытки представить дело иначе. 

И прямо там, за линией «пехоты из профессоров», тем голосом, который позже стал хорошо узнаваемым, кричал на пытавшихся прорваться репортеров Химани Джеймс.

Называющий себя «антикапиталистом» и «антиимпериалистом», Джеймс был одним из главных организаторов этого лагеря. 

Он считался студентом с хорошей репутацией, пока в январе не появилась видеозапись дисциплинарного слушания на его счет. 

Он предстал перед административным советом после своего заявления в инстаграме: дескать, «если сионист попытается сразиться с ним, он будет бороться насмерть». 

Джеймс вел прямую трансляцию слушаний в своем аккаунте, транслируя идеи о том, что «сионистов не должно остаться нигде» и «без них мир станет лучше». Он оставался в эфире и после окончания встречи, объясняя своей аудитории, что «сионисты не заслуживают комфортной жизни, да что уж там, сионисты не заслуживают жизни вообще». В завершение он предложил своим зрителям «сказать спасибо», что он пока «не выходит просто убивать сионистов». 

Уже до того, как видео распространилось по миру, Джеймс стал известен как именно тот студент, который приказал своим сторонникам «создать живую цепь», чтобы изгнать «сионистов, вошедших в лагерь»: они окружили еврейских студентов, которые проникли в лагерь, и запугивали их речевками. После же того, как видео было распространено (но не как следствие его заявлений во время январского дисциплинарного слушания), он был отстранен от руководства митингами.

Хотя Джеймс не единственный активист в Колумбии, придерживающийся столь кровожадных убеждений, он стал символом всех тех, кто принимал участие в антиизраильских протестах. Это сообщество представляет собой нечестивый союз радикальных исламистов, ярых антисемитов и революционных марксистов. 

Это те студенты, которые скандируют: «Хайбар, хайбар, йа яхуд! Джейш Мохаммед суфа йа-уд!» («Хайбар, Хайбар, о евреи! Армия Мухаммеда вернется!»): отсылка к битве при Хайбаре в 7 веке, когда пророк Мухаммед и его армия осадили и завоевали одну из последних остававшихся еврейских общин на территории нынешней Саудовской Аравии. 

Или, как это было в Нью-Йоркском университете, они заводят толпу, декламируя лозунги: «От Нью-Йорка до Газы, глобализируйте интифаду». Именно они кричали еврейским студентам, что «7 октября будет каждый день», «ХАМАС, мы любим вас, мы также поддерживаем и ваши ракеты». Они на плакатах описывали свои цели: «Смерть Израилю» и «Смерть Америке». 

Их идеалом профессора можно считать заведующего кафедрой социальной справедливости факультета журналистики Северо-Западного университета Стивена Трэшера: в лагере своего университета он произнес речь, в которой похвастался дружбой с сыном бывшего чиновника-хусита и охарактеризовал протесты как «победу на этой лужайке в колониальной оккупационной войне», уточнив для студентов, что они выступили «против Американской империи». 

В этом сообществе действительно ненавидят евреев, но ненавидят их именно как воплощение всего, что ненавидят на Западе, и ненавидят Израиль как «колониальный форпост Соединенных Штатов на Ближнем Востоке». 

Они видят в евреях силу, стоящую за внутренним и глобальным порядком, который они как раз стремятся разрушить любыми средствами. 

Хотя существует определенное различие между активистами в кампусах и профессиональными активистами («сторонними агитаторами»), присоединившимися к студентам, преподавателям и сотрудникам в их протестах, не следует это различие преувеличивать. 

Действительно, в кампусы толпами прибывали люди, не имеющие никакого отношения к университетам. Многие из тех, кто ворвался в Гамильтон-холл Колумбийского университета с молотками в руках и с лицами, закрытыми куфией, не имели никакого отношения к университету. Как рассказывали студенты Северо-Западного университета и их родители, именно посторонние активисты сели в автобусы, следовавшие из Чикаго в Эванстон, и прибыли в кампус к середине ночи. 

Студенческие организаторы использовали мессенджер телеграма для распространения информации о лагерях, приглашая посторонних «увеличивать давление в секторе Газа» и делать все возможное, чтобы защитить палаточные городки от полицейских, которые их разбирают. 

Другой тип студентов, участвующих в протестах, — те, кого консерваторы когда-то называли «воинами социальной справедливости». К их числу можно отнести студента Университета Вандербильта, который после того, как его исключили за захват кабинета ректора, жаловался, что именно его активизм в старших классах школы был тем преимуществом, вследствие которого университет приоритетно принял его: он получал стипендию, предназначенную для активистов, и на вступительном экзамене посвятил свое сочинение организации протестов! 

Эти студенты, как Библией, руководствуются «теорией пересечений», которая кратко определяется инициативой ООН «Глобальная гражданственность»: «То, как множественные идентичности взаимодействуют, создавая уникальные модели угнетения». Апологеты этой теории расширяют ее понимание до того, что все формы угнетения переплетены. Это помогает объяснять, казалось бы, абсурдные комбинации: «Квиры за сектор Газа», или плакаты в лагере Колумбии с такими призывами: «Черные художники за отказ от инвестиций», «Азиатско-американский альянс поддерживает Палестину» и месседж на испанском языке: «Из руин родятся тысячи семян, и Пуэрто-Рико и Палестина станут свободными». 

Члены этого сообщества могут не быть исламистами, антисемитами или марксистами, но у них нет проблем с тем, чтобы найти общий язык с вышеупомянутыми. 

Далеко не только радикальные студенты поддерживали скандирование: «Мы не хотим, чтобы здесь были сионисты», когда протестующие изгоняли еврея с территории, где проходила демонстрация. Сквозь призму манихейских угнетателей-угнетённых (то, как они смотрят на жизнь) они видят в Израиле и евреях — злодеев. 

В эту когорту идеально вписывается еврейская студентка Нью-Йоркского университета, которая рассказала журналистам: несмотря на то, что у нее самой есть родственники в Израиле, она рассматривает еврейское государство как силу зла ввиду его реакции на события 7 октября.

Наконец, третий тип протестующих — и безусловно самый массовый — это просто неосведомленные люди. 

В апреле в сети распространилось видео, на котором была запечатлена одна из таких протестующих в Нью-Йоркском университете. Когда ее спросили о сути протестов, она «не знала ничего из того, что происходит в Нью-Йоркском университете». Когда же она обратилась к подруге с вопросом: «Почему мы протестуем?», та также продемонстрировала полное невежество, сказав: «Мне хотелось бы быть более образованной». 

Там же, в Нью-Йоркском университете одна из сотрудниц рассказала журналистам, что демонстрации и лагеря в целом предоставляют «возможности для студентов <…> узнать о системах угнетения в своей среде», но она, правда, «не слишком много знала» о значении слова «интифада», которое постоянно скандировали на заднем плане. 

Недостаток знаний этих протестующих об Израиле, об истории конфликта и геополитике в целом — не единственная их общая черта. Многие здесь «ищут смысл»: как, например, завернутая в куфию студентка Колумбийского университета, которая рассказывала журналистам, что во время протестов впервые испытала чувство общности в своем университете. 

Участники сообщества этого третьего типа — многие из них, предположительно, из зажиточных пригородных семей, некоторые вместе с куфиями и масками носят браслеты Cartier — больше всего, похоже, жаждут испытать чувство сопричастности.

В лагере Колумбии, прервав болтовню, раздается мусульманский призыв к молитве. Словно по сигналу, стайка белых студентов — в основном девушек, и по причинам, которые социологам еще предстоит объяснить — собирается вокруг молящихся, благоговейно глядя на них. Они видят людей, которые во что-то верят, и явно видят то, чего не хватает в их собственной жизни. 

Оригинальная публикация: Who Are the Anti-Israel Campus Protesters?