В июне 1941 года нацисты прибыли в белорусское село Кармановка в поисках двух живших там еврейских семей, пишет журналистка The Times of Israel Рене Герт-Занд. Нацисты арестовали Шляйнов и депортировали их в Аушвиц. А членов семьи Гернштейн они убили на месте.

Единственным выжившим оказался 11-летний Мотеле Шляйн, который спрятался на чердаке. Талантливый юный музыкант, он сбежал со своей скрипкой в лес и встретил там группу  партизан-евреев во главе с Моше Гильденманом из Кореца.

Гильденман, в свою очередь, бежал из гетто Кореца со своим сыном Симхой, который был возраста Шляйна, и несколькими товарищами.

История Шляйна послужила источником вдохновения для получасового короткометражного фильма «Накам» недавнего выпускника немецкой киношколы Андреаса Кесслера, ныне претендующего на премию «Оскар». Мировая премьера фильма состоялась на 46-м международном кинофестивале в Кливленде, где он получил награду как лучший короткометражный фильм.

«Накам» на иврите значит «месть». Фильм рассказывает о Шляйне, ищущем мести за убийство родителей и младшей сестры. 

Но эту историю не следует путать с историей группы «Накам» из пятидесяти молодых людей, переживших Холокост. Та группа во главе с поэтом и бойцом Сопротивления Аббой Ковнером стремилась отомстить, планируя отравление шести миллионов немцев, и в итоге потерпела неудачу.

«Накам» — дипломный фильм Кесслера для получения степени магистра киноакадемии Баден-Вюртемберга. 

32-летний Кесслер рассказывает, что идея фильма пришла к нему около восьми лет назад, когда он прочитал в газете статью о реставрации скрипки Шляйна в рамках программы «Скрипки надежды». 

Под руководством израильских скрипичных мастеров Амнона и Авшалома Вайнштейнов программа восстанавливает и демонстрирует скрипки, альты и виолончели, изготовленные до Второй мировой войны, большинство которых принадлежали евреям, погибшим или пережившим Холокост. На этих инструментах играют на международных конкурсах и мероприятиях, посвященных памяти жертв Холокоста.

«Я помню, как прочитал о струнной пьесе под названием «Скрипки надежды» живущего в Берлине израильского композитора и музыканта Охада Бен-Ари. Она была заказана и исполнена Берлинским филармоническим оркестром в 2015 году», — вспоминает Кесслер.

Скрипка Шляйна пережила войну и выставлена в постоянной экспозиции музея Яд ва-Шем в Иерусалиме. К сожалению, Шляйн погиб в возрасте 14 лет, когда его партизанский отряд попал под шквальный огонь немецких войск.

Исследуя короткую, но героическую жизнь Шляйна, Кесслер наткнулся на рассказ о том, как он взорвал ресторан в украинском Овруче, где находились около 200 нацистских офицеров. Шляйн, которого Моше Гильденман послал в разведку, играл на скрипке на площади, а затем был приглашен нацистским офицером поиграть в местном ресторане.

«В ресторане Мотеле предстояло испытание: там уже был музыкант, пожилой пианист. Этот пианист выбрал сложное музыкальное произведение, «Менуэт» популярного польского композитора 1930-х годов Игнаца-Яна Падеревского. Пианист потребовал, чтобы Мотеле сыграл его», — пишет Ивет Альт-Миллер в статье о Шляйне.

«Мотеле прекрасно исполнил произведение, и тут же ему предложили постоянную работу в ресторане. Это была большая удача для партизан, у которых теперь мог быть молодой шпион, способный слушать, как нацисты разговаривают и отдыхают друг с другом. Но это было невероятно опасно для Мотеле. Если его еврейское происхождение было бы раскрыто, ему грозили неминуемые пытки и смерть, а партизанский отряд, скрывающийся в близлежащих лесах, мог быть выслежен и ликвидирован», — продолжает она.

Шляйн постепенно приносил в ресторан взрывчатку и прятал ее в фундаменте здания. Когда пришло время, он зажег фитиль и взорвал здание. Шляйну удалось спастись и вновь присоединиться к партизанскому отряду.

Этот рассказ — основной сюжет 30-минутного многоязычного фильма Кесслера с диалогами на русском, немецком, украинском и идише. «Накам», имея бюджет в 60 тыс. евро, снимался в течение десяти дней в сельской местности под Берлином (первоначальные планы съемок на Украине были сорваны пандемией сovid-19). Среди немецких и украинских актеров — подросток Антон Крымский в роли Митке, прототипом которого является Шляйн. Для этой роли Крымскому пришлось учиться игре на скрипке.

Кесслер увидел в истории Шляйна возможность добавить в драматических целях моральную дилемму: «Это история о мести. Но когда я начал ее изучать, я понял, что могу сделать и рассказ о том, как Митке пожертвовал жизнью своего невинного друга, пианиста Егора, дабы убить нацистов. В этом больше сложности и здесь может быть несколько точек зрения».

В фильме Митке изо всех сил пытается спасти Егора: создает предлог, чтобы тот покинул ресторан, когда должен был произойти взрыв, убивающий нацистских офицеров, владельца ресторана и его дочь.

«В фильме проговаривается то, во что я верю, а именно: на войне не бывает победителей. Насилие порождает еще больше насилия и жестокости. Это универсальная история конфликта», — замечает Кесслер.

Фильм убедителен, как и история о том, что Шляйн взорвал ресторан, заполненный нацистами. Однако нет никаких свидетельств того, что это действительно случилось.

«Существовал Мотеле Шляйн, он играл на скрипке, служил разведчиком у партизан, его убили. Это все, что мы знаем точно», — заявляет руководитель отдела артефактов музея Яд ва-Шем Михаэль Таль.

По словам Таля, документальных подтверждений этой истории нет. Упоминание о ней есть лишь в воспоминаниях, написанных на идише Моше Гильденманом, которые его внук Сефи Ханегби (сын Симхи Гильденмана) передал в Яд ва-Шем вместе со скрипкой Шляйна.

«Если бы партизаны-евреи взорвали большую группу нацистов, последовало бы суровое возмездие, а документальных подтверждений тому нет. И с советской точки зрения нападение со стороны партизана было бы предметом гордости, а документов на этот счет нет», — замечает Таль.

Но вне зависимости от того, взорвал ли Шляйн заполненный нацистами ресторан, его наследие как ребенка-борца Сопротивления остается невероятно мощным, и оно увековечено через вид и звук его скрипки.

Гильденманы сохранили скрипку Шляйна до самого конца войны, продолжив сражаться в рядах Советской армии. 

Они привезли скрипку с собой в свой новый дом в Израиле в начале 1950-х годов. А десятилетия спустя внук Моше Гильденмана Ханегби показал ее Амнону Вайнштейну из «Скрипок надежды», и тот нашел ее в хорошем состоянии.

Двадцать пять лет назад Ханегби подарил скрипку Яд ва-Шему в память обо всех талантливых детях, погибших во время Холокоста, и при условии, что на ней будут продолжать играть.
По словам Таля, скрипка не реже двух раз в год «уходит» из экспозиции музея, когда на ней публично играют. В ближайшее время на ней сыграют в Словении, в Международный день памяти жертв Холокоста 27 января.

Памятная книга, подаренная Ханегби музею Яд ва-Шем, путешествует вместе со скрипкой, и в нее записаны послания тех, кто играет на этом инструменте, будь то подросток во время израильской церемонии Йом а-Шоа или известные музыканты, такие как Хагай Шахам, Шломо Минц и Дэвид Стронгин.

«История Мотеле Шляйна до сих пор трогает людей. Они просят его скрипку, чтобы сыграть на ней или послушать ее», — говорит Таль.