ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПЛАКАЛ
Режиссер Салли Поттер
Великобритания, 2000

Этот фильм в действительности не рассказ о еврейской девочке, которая проводит жизнь в поисках потерянного отца, — хотя именно такова сюжетная схема. И не история XX века, которую режиссер рассматривает на примере одной еврейской семьи. Этот фильм — очередной эксперимент Салли Поттер, с помощью которого она исследует возможности кино.

Очевидно, что Салли Поттер по природе своей режиссер‑исследователь и в каждом своем фильме ставит опыты на разном материале. Так было всегда, начиная с первого же ее полнометражного игрового фильма, знаменитого «Орландо», снятого в 1992 году. Этой единственной удачной экранизацией романов Вирджинии Вульф режиссер заново открыла актрису Тильду Суинтон, сыгравшую Орландо — странное двуполое существо, которое проносит через столетия свою неувядающую молодость и жажду жизни и любви. Когда смотришь «Орландо», не покидает ощущение театральности происходящего на экране. Многие упрекали Поттер в том, что она заимствовала эту театральность своих картин у Питера Гринуэя и Дерека Джармена (а у последнего еще одолжила и главную актрису). Однако театральность ее фильмов иного свойства. Из ныне действующих режиссеров аналогию можно провести скорее с Робертом Уилсоном, выдающимся мастером британского театра и одновременно известным художником: каждую сцену в спектакле Уилсона можно сфотографировать и повесить на стенку — и это будет законченный шедевр. Актеры же у Уилсона подобны марионеткам, двигающимся по заданной траектории. Откровений ждут не от них — только от режиссера.

У Салли Поттер актеры — тоже почти куклы. Только знаменитые, стопроцентно узнаваемые в профиль и анфас. И в фильме «Человек, который плакал» это еще скорее бросается в глаза, чем в «Орландо». Там зрителя преследует пусть странный, но такой манящий взгляд Тильды Суинтон, словно сошедшей с голландских портретов, но не все ее в 1992‑м знали, и уж наверняка мало кто узнавал в старухе Елизавете Анг­лийской блистательного Квентина Криспа. Тогда как в «Человеке, который плакал» от не просто блестящих, но кассовых имен дух захватывает: Кейт Бланшетт, Джонни Депп, Джон Туртурро, Кристина Риччи — и совсем неожиданный в такой плотной западной компании Олег Янковский — как вишенка на торте, наше все.

Персонаж Риччи — девочка Фейгеле, которая, оказавшись в Лондоне в 1927 году, обретает новых родителей и новое имя — Сьюзи. Она совсем не помнит русский, но память ее хранит обрывки идиша. Янковский сыграл отца Фейгеле, местечкового еврея, оставившего отчий дом где‑то в Галиции ради счастливой жизни за океаном. В новую жизнь он намеревался со временем забрать и дочь с матерью, да не успел. В Америке он стал сначала кантором в нью‑йоркской синагоге, а в финале достиг успеха на ином поприще. Хотя музыке не изменил.

Ни у кого из этих актеров в картине нет роли, ради которой стоило родиться. Они все тут во многом ради компании и статуса. От предложений Салли Поттер не отказываются. Это всегда шанс, и это репутация. И хотя пригласила она не абы кого, не просто звезд — оскароносцев, каждый из отметившихся в картине артистов, помимо блокбастеров, регулярно снимается в малобюджетном авторском кино. Это норма жизни и для Деппа, и особенно для Кейт Бланшетт: она легко отказывается от миллионных гонораров в пользу ролей, которые гарантированно не принесут ни денег, ни, скорее всего, даже славы — просто в силу ограниченного проката таких картин. И тут Бланшетт блестяще справилась со своей «кукольной» ролью. Она сыграла Лолу, русскую подружку героини, с которой они вместе снимают комнатку в Париже, подрабатывают на вечеринках и в театральной массовке. И австралийская актриса в этом ансамбле — единственная, кто принес фильму фестивальную награду как лучшая исполнительница второстепенной роли.

Забавно, что Кейт Бланшетт играет именно русскую — скорее, она здесь классическая Брунгильда. Но сказывается известная привязанность Салли Поттер ко всему русскому: так британские интеллектуалы почитают Чехова. Вспомним, что на «Орландо» с ней работал российский оператор Алексей Родионов — блестящий оператор, который снял такие неповторимые планы, что их и сегодня вспоминаешь, заметив на экране что‑то похожее. Эти перемещающиеся рывками, как в анимации, фигуры на экране — тоже его находка. В «Человеке, который плакал» ею воспользовался французский оператор Саша Вьерни. Мы смотрим на Сьюзи в морозном лесу — а видим Орландо в кринолине, так узнаваема цитата. И русские фразы мелькают там и тут.

Джонни Депп играет цыгана, циркового наездника: по прихоти Перльмана, директора театра, он занят в оперном спектакле. Лошадь выходит на сцену в «Трубадуре» — и сразу вспоминается «Иван Сусанин» в Большом театре, и «Кармен» в Иеру­салиме — там на сцену тоже выходила живая лошадь, и однажды животное не справилось с эмоциями и наложило кучу. Прямо как в кино Салли Поттер. Опять вспоминается Чехов: если ружье висит на стене, оно должно выстрелить.

Лошади на сцене противостоит Данте — его играет Джон Туртурро. Он тенор, и этим все сказано: Леонкавалло, Верди, Пуччини, непременные «Вернусь в Сорренто» и «Искатели жемчуга», откуда чарующей красоты ария «Je crois entendre encore», начинающая и венчающая фильм.

Под эти упоительные звуки Лола занимается любовью с тенором, под них же обладатель чудного бельканто потом выдаст полиции маленькую еврейку, и тот же голос будет сопровождать бравых французских полицейских, которые придут арестовывать консьержку, мадам Гольд­штейн. Наверняка Салли Поттер не упустила из виду биографических подробностей автора «Искателей жемчуга»: Бизе, пока не крестился, был евреем. Попутно звучит нежная песенка на идише, которую пел Фейгеле отец, и «Дидона и Эней» Перселла — уже из репертуара повзрослевшей Сьюзи, и заводные танцы румынских цыган, и «Gloomy Sunday» — американский шлягер 1930‑х годов. Саундтрек — безусловная удача фильма, его скелет, на который нанизываются операторские фокусы, актерские находки и даже сценарные ходы. Да, именно так: кажется, что не текст в этом фильме первичен, а музыка и те, кто ее создает. Потому что искусство не существует отдельно от жизни. И артист тоже отвечает за все.

«Пресвятая Дева Мария, что у меня есть кроме голоса, которым ты наделила меня! Дева Мария, я хочу петь, ради Италии, ради музыки даруй победу немцам!» Ох как это сегодня актуально! Искусство требует жертв. От всех.

Фильм упрекали в неточностях, и справедливо. Фактических ошибок столько, что приходит в голову крамольная мысль: Салли Поттер вставила их специально, демонстрируя показательное пренебрежение к деталям, принесенным в жертву главной идее. Как, скажите, в 1927 году маленькая девочка могла сесть на пароход и уплыть из Советской России в Англию? Как красотка Лола могла заниматься здесь синхронным плаванием, которое хоть и придумали в 1920‑х, но в Штатах, в СССР тогда элементарно не было бассейнов. И как Лола из города Кирова могла попасть в Париж? В сценарии есть намек: «Если бы не моя внешность, я бы никогда не смогла уехать из России». Англичанка Салли Поттер плохо себе представляет, что такое советская власть. Но такого рода подробности ее не заботят, она не занимается бытописанием — она сочиняет притчу. А в притчах все возможно, надо только суметь рассказать. И тогда эта история отверженных людей, история их унижений и взлетов, предательств и обретений зазвучит как в опере. И финал не покажется пафосным — мы же знаем, что реальная жизнь преподносит сюрпризы почище кино. И средства, которые использует Салли Поттер, решим мы, достойны благой цели. Ибо, как говорит Сьюзи, снова ставшая Фейгеле, «если сражаешься не на жизнь, а на смерть, надо знать наверняка, что Б‑г на твоей стороне. Иначе станешь убийцей».