2020 год оказался испытанием и одновременно стимулом к изменениям для всех фестивалей, и завершившийся в ноябре Московский еврейский кинофест (МЕКФ) не стал исключением. Главное нововведение — смешанный формат показов — останется, возможно, навсегда. Часть фильмов демонстрировалась офлайн, в привычном «Октябре» и набирающем популярность возрожденном «Иллюзионе», остальные можно было посмотреть в онлайн‑кинотеатре zerem.tv — и об этой бизнес‑инициативе создателей МЕКФ мы еще точно услышим.

Другим отличием главного смотра еврейских фильмов в России от его предыдущих итераций стало заметное смещение интереса отборщиков фестиваля в сторону тем, связанных с травматичным прошлым. Память поколений, противостояние ксенофобии — всего этого стало много, как и фильмов, представляющих религиозные традиции как вместилище самого понятия «дом». Если в лентах предыдущих фестивалей оазисами «своего» пространства могли выступать еврейское государство или «благословенная» американская земля, то в немногочисленных израильских фильмах 2020 года Израиль предстает страной иммигрантов, местом национального и культурного диссонанса. В этом надломе — своя правда образов и обезоруживающая прямота, которыми и прославился современный израильский кинематограф.

Те же выводы напрашиваются и по поводу некоторых американских картин программы. Райский Майами‑Бич 1960–1970‑х в ностальгическом доке «Последний курорт» показывает, как из идеального места для стареющих еврейских иммигрантов из Европы к 1980‑м он деградирует в неблагополучный район с зашкаливающей преступностью. Тихое, почти семейное пространство оборачивается местом кровавой расправы с фотографом Энди Свитом, который самозабвенно фиксировал уходящую натуру этого некогда идиллического американского штетла. К концу 1990‑х курортный лоск Майами‑Бич восстановлен, а с ним чудесным образом обнаруживаются и снимки Свита — они экспонируются в модных галереях, но прошлого, как и самого Энди, не вернуть.

Та же обреченность считывается в короткометражном «Контактном зоопарке» Дэниела Робина. В детстве режиссера их семью снимали для местного телеканала — и программа, призванная познакомить американцев с традициями и культурой еврейских соседей, положила начало их многолетней травле. Кадры из той злополучной передачи 1974 года Дэниел превращает в сеанс психотерапии для себя и своих одноклассников, он комментирует в титрах бесцеремонность и насквозь фальшивое поведение ведущей. За кадром мы слышим рассказы автора и друзей его юности — они пытаются реконструировать чудовищную логику зарождения и распространения иррациональной ненависти к тому, с кем днем раньше дружил.

Детское сознание как пространство идеологических манипуляций и перверсий вследствие насилия еще возникнет в фильмах фестиваля. Например, в невероятном документальном расследовании Шая Фогельмана «В погоне за Иешуа», ставшем лучшим неигровым полным метром МЕКФ. В течение восьми лет режиссер пытался найти поселенца Иешуа Элицура, признанного израильским судом виновным в непредумышленном убийстве палестинского таксиста. В 2005‑м Элицур сбегает из‑под домашнего ареста, и кажется, что никто особо не собирается его искать. Настоящий «крестовый поход» Фогельмана поднимает неудобные вопросы к израильским властям, руководству религиозных общин, немецким католическим школам и прочим институциям по всему миру, готовым пойти на все, чтобы не выносить сор из избы.

Попытки вскрыть язвы прошлого, вернуть в коллективную память тех, кто считался недостойным упоминания, предпринимает и бразильский режиссер Алекс Леви‑Хеллер, экспериментируя в ленте «Молодые “полакас”» с киноформами, оживляя для зрителей жестокие сюжеты из истории еврейской проституции в Латинской Америке. Научные исследования молодого аспиранта обретают форму журналистского расследования: Леви‑Хеллер по крупицам собирает разбитые жизни еврейских «белых рабынь» из Восточной Европы, прибывших в начале XX века в Бразилию в поисках счастья, но жестоко обманутых в мечтах о романтической любви.

Однако темой номер 1 в 2020 году однозначно стал Холокост. Из полусотни фильмов больше половины посвящено Катастрофе, сложностям и парадоксам сохранения памяти о ней. От традиционных драм вроде «Сопротивления» с Джесси Айзенбергом в роли Марселя Марсо до обличительной документальной ленты «Конкурсантка», про конкурс красоты среди женщин, переживших Холокост. То, что в начале кажется социально значимой инициативой израильских активистов, к финалу предстает пугающе пошлым аттракционом западного капитализма. Очередной «контактный зоопарк», только в качестве «зверей» — чудом выжившие еврейки и нищие африканские крестьяне в роли вынужденных «спонсоров» Шоа‑шоу.

Это был бы не еврейский фестиваль, если бы среди картин, посвященных главной трагедии, не нашлось места черным комедиям. Помимо «Фрау Штерн» и «Танцующих собак Домбровых», в этом жанре снят один из лучших фильмов программы, получасовая абсурдистская комедия из Германии «Коктейль “Мазаль тов”». Дима Либерман — подросток из семьи русско‑еврейских иммигрантов, приехавших в Дойчланд в 1990‑х, типичный «гопник на районе» — но остроумный и безбашенный. Родители пытаются навязать ему роль послушного еврейского мальчика, педагоги — носителя еврейской травмы, девушка — брутального супермена, одноклассники — предприимчивого нацмена, правые партии — исламофоба. Герой защищается от этих посягательств на свою идентичность как может, но у любого терпения есть предел.

Кадр из фильма «Коктейль “Мазаль тов”» МЕКФ

И как раз вопросам воспитания молодого поколения были посвящены фильмы открытия и закрытия фестиваля. Оскароносная трагикомедия Тайки Вайтити «Кролик Джоджо», которой стартовал МЕКФ, вышла в международный прокат год назад. В России же чиновники посчитали «Кролика…» зайцем и лишили обещанного прокатного удостоверения. Можно долго гадать, что смутило госмужей, нелепость ли Гитлера, присутствующего в воображении десятилетнего героя на правах почти коуча, или методы нацистской идеологической обработки молодежи, оказавшиеся слишком узнаваемыми в нынешних российских реалиях. В любом случае, сейчас показ фильма Вайтити на большом экране столичного кинотеатра стал пусть скромным, с соблюдением формальностей, но актом непослушания.

Завершился же фестиваль красочной экранизацией автобиографического романа детской писательницы Джудит Керр «Как Гитлер украл розового кролика». Ее героиня Анна — девочка из состоятельной еврейской семьи. Папа‑журналист придерживается социалистических взглядов и критикует Гитлера. Накануне выборов 1933 года семья спешно уезжает в Швейцарию, не предполагая, что это начало долгого путешествия. В оставленном в Берлине багаже покинут плюшевый кролик — символ украденного детства. Но, как гласит книга с биографиями знаменитых ученых и писателей, которую читает Анна, у всех великих было трудное детство. И на это нечего возразить, разве что Дима Либерман мог бы в этом месте крикнуть: «Беги, кролик, беги!».