17 марта в возрасте 71 года скончался бывший глава службы внешней разведки «Моссад» Меир Даган.

Во всех кабинетах, которые он занимал (кабинет директора «Моссад» не исключение), первым делом Даган вешал на стену архивное фото, на котором бородатый еврей, покрытый талитом, стоит на коленях с воздетыми руками — то ли молится, то ли сдается — перед двумя эсэсовцами.

— Это мой дед, — объяснял Даган гостям, — раввин Дов‑Бер Эрлих‑Слошний из местечка Луков в Польше. Немцы сфотографировали его за несколько минут до того, как убить. Я здесь для того, чтобы такое с нами не повторилось никогда.

Для меня это все, что нужно знать об этом человеке. Остальное — подробности. Они есть, и мне не хватит здесь места, чтобы рассказать даже о важнейших из них.

Я видел его в 2001 году, когда он уже был не у дел: хлопнув дверью, ушел с должности советника по борьбе с террором при премьер‑министре Эхуде Бараке. Низкорослый, грузный, лысоватый, хромой (подорвался на мине в Шестидневную войну), с массивной суковатой тростью, тихим голосом и насмешливыми глазами — пенсионер пенсионером. Все у него было в прошлом тогда.

Через два года новый премьер, Ариэль Шарон, отвергнув все кандидатуры, пригласил именно его возглавить легендарную разведку.

— Мне нужен «Моссад» с ножом в зубах, — сказал Шарон, а Дагана он знал именно таким, хотя прошло уже тридцать лет после того, как Арик позвал его усмирять Газу.

Там 26‑летний Меир создал первое подразделение «мистаарвим» («псевдоарабов»), действующих среди местного населения и не отличимых от них коммандос. Эту методу используют и сейчас.

А тогда Даган колесил по Газе, часто в одиночку, за рулем джипа с доберманом в ногах, автоматом на коленях и пулеметом на соседнем сиденье. Иногда его можно было встретить в переулках арабских городов верхом на осле в арабской одежде. Он знал все и умел проникнуть везде, встречи с ним террористов не оставляли им никакого шанса. Некоторых убивал голыми руками.

— Узкая специализация Меира, — говорил о нем Шарон, якобы шутя, — отделять арабскую голову от тела.

С его приходом в «Моссад» стали резко редеть ряды лидеров террористических организаций. Они гибли при разных обстоятельствах не только на «территориях», но и в разных странах. Когда в своем джипе в центре Дамаска был взорван главный оперативник «Хизбаллы», неуловимый и удачливый Имад Мугния, о Дагане впервые стали писать с уважением израильские СМИ.

Потом пошла череда таинственных исчезновений известных иранских атомщиков. Загорались и взрывались лаборатории, опытные установки и целые заводы. Выходили из строя центрифуги. Вирусный червь, поразивший компьютерные сети управления производством на ядерных объектах, отбросил иранский атом на годы.

А сирийский ядерный проект был остановлен навсегда. Агенты «Моссад» проникли в лэптоп сирийского функционера в Париже и вытащили оттуда все данные о строящемся реакторе. Реактор был уничтожен. А правая рука Асада, генерал Сулейман, которому предстояло восстановить ядерный проект, рухнул замертво в тарелку во время вечеринки на своей даче в Туртусе. Пуля попала точно в лоб, два аквалангиста, сделав свое дело, нырнули обратно в море. Весь мир должен быть благодарен Дагану за это. Будь у Асада бомба, она давно бы уже оказалась в руках у ИГ (террористическая организация, запрещенная в РФ. — Ред.) — и страшно даже представить, что бы произошло…

Он не хотел уходить, хотя провел на посту главы «Моссад» несколько каденций, при трех премьерах. А уйдя, не выбирая выражений и не соблюдая табу секретности, резко критиковал премьер‑министра Нетаньяху за его политику в области безопасности, чего не позволял себе до него ни один бывший директор «Моссад».

Р. Дов‑Бер Эрлих‑Слошний из Лукова сопровождал Дагана всю жизнь, читая «Шма Исраэль» перед лицом своих мучителей, он не мог представить, что обретет продолжение в этом великом воине Израиля. Так неожиданно, странно и кроваво может находить свой путь на земле Справедливость.