Иерусалим. Город Книги
Издательство «Книжники» выпускает в свет необычный, уникальный в своем роде путеводитель: читателей ждет путешествие по тайным сокровищницам Иерусалима — его библиотекам и книжным собраниям.
По Иерусалиму составлена не одна сотня путеводителей, но книга Мерав Мак и Бенджамина Балинта занимает особое место. Чтобы рассказать историю города, авторы осмотрели закрытые коллекции и побывали в недоступных для публики местах, увидели уникальные рукописи, встретились с десятками специалистов: хранителями и реставраторами.
Предлагаем вниманию читателей «Лехаима» фрагмент из этой увлекательной повести.
Создание Национальной библиотеки
Недалеко от дома Элиэзера Бен‑Йеуды на Эфиопской улице находилась библиотека «Мидраш Абарбанель», также известная как библиотека «Бней Брит» . Первая в городе бесплатная публичная читальня, она стала ядром будущей Еврейской национальной и университетской библиотеки. Открывая библиотеку «Мидраш Абарбанель» в 1892 году, ее основатели предполагали, что она будет служить всей еврейской общине города — несмотря на возражения авторитетных раввинов Иерусалима, рассматривавших новую публичную читальню как символ всего светского, современного и отчасти сионистского. Проблема была не в том, что библиотека была открыта по субботам (когда же еще у человека есть время почитать в свое удовольствие?), а в том, что около трети ее книг были светскими, а следовательно, сомнительными с моральной точки зрения.
Нобелевский лауреат, писатель Шмуэль‑Йосеф Агнон в своем романе «Вчера‑позавчера» отправляет одного из главных героев, бездомного пса с саркастическим чувством юмора, исследовать библиотеку:
Понял пес, что нет ему удачи,
Опасность грозит ему каждый миг,
Помчался он, и сам не знает,
Как оказался в доме, полном книг.
Итак, злосчастный этот в библиотеку попал.
Для научной работы зал.
Сидят там мудрецы из мудрецов именитые,
Увенчанные знанием ученые знаменитые.
Законы объявляющие, писание исправляющие.
Свои догадки предлагающие и неясное поясняющие.
И перья в их руках, и книги на столах.
И тетради, и блокноты — толстые и потоньше.
И их такое множество,
Что трудно представить себе больше.
Верблюд не снесет всего,
Разве что грузить его дважды,
Или, если поможет ему осел, да и то не однажды.
И пишут… и из старых книг переписывают.
И пишут… и всякое из газет списывают.
И публикуют труды, один за другим,
На пользу науке и на благо читателям своим.
Так они сидят, каждый на своем месте.
Мудрость и наука венчают их всех вместе.
И вдруг, появляется униженное создание,
Собака, в панике забежавшая в здание.
Выпали с перепугу перья у них из рук,
А сами мудрецы помчались во весь дух.
До смерти перепугались.
И с книгами своими расстались.
И собака тоже убежала,
Но не потому, что о запрете древних,
Наложенных на библиотеки, знала
,
.
Йосеф Хазанович из Белостока был вдохновителем первых коллекций публичной библиотеки; он сделал первое значительное книжное пожертвование и продолжал закупать для библиотеки редкие и уникальные книги и рукописи по иудаике вплоть до своей смерти в 1919 году. К началу Первой мировой войны он успел переслать в Иерусалим 15 тыс. томов.
Краеугольный камень нового здания был заложен в 1900 году, а в 1902‑м библиотека открылась для посетителей. Однако небольшое здание недолго соответствовало своему назначению: книжное собрание росло настолько быстрее, чем ожидалось, что в 1920 году библиотека «Бней Брит» была передана Всемирной сионистской организации. В том же году ее директором был назначен Шмуэль‑Хуго Бергман, иммигрант из Праги и друг Франца Кафки. В 1925 году книжное собрание «Бней Брит» легло в основу библиотеки только что открытого Еврейского университета, а здание на Эфиопской улице опустело. На протяжении многих лет оно использовалось для разных целей, а сегодня служит временным хранилищем для уникального собрания рукописей, принадлежавших иерусалимскому каббалисту Яакову Гилелю .
В январе 1911 года Элиэзер Бен‑Йеуда опубликовал в своем иерусалимском журнале «А‑ор» («Свет», известен также под названием «А‑цви») страстный призыв к «сионистам и любителям еврейской мудрости и литературы» выкупить библиотеку недавно скончавшегося барона Давида Гинцбурга: «Спасите ее и поместите в единственное достойное место: в Национальный дом книг в Иерусалиме!» Итак, великий новатор, подаривший так много новых слов современному ивриту, придумал и термин Бейт а‑сфарим — Дом книг. Много лет спустя Дом книг был национализирован и переименован в Национальную библиотеку Израиля.
Коллекция, о судьбе которой так тревожился Бен‑Йеуда, не имела себе равных: 2 тыс. рукописей на иврите (многие из них — уникальные копии утраченных оригинальных произведений), еще тысячи на еврейско‑арабском и крымском еврейско‑татарском (крымчакском) языках, более 14 тыс. редких книг, включая десятки инкунабул, в том числе самый старый известный экземпляр «Сефер а‑алахот», или Малого Талмуда, составленного североафриканским ученым XI века Ицхаком Альфаси, а также комментарий Нахманида к Библии, напечатанный в Лиссабоне в 1489 году, и комментарий Йегуды бен Моше Альботини к «Мишне Тора» Маймонида (1519). Эти сокровища были собраны в Санкт‑Петербурге во второй половине XIX века востоковедом Давидом Гинцбургом, отпрыском одной из богатейших семей России, обязанной своим состоянием банковскому делу и золотым промыслам. Отец Давида, барон Гораций Гинцбург, один из столпов еврейской общины столицы, занимался обширной общественной деятельностью и внес наибольший финансовый вклад в строительство знаменитой Большой хоральной синагоги Санкт‑Петербурга.
Давид Гинцбург был не только библиофилом, семитологом и редактором (а также ключевым спонсором) новаторской Еврейской энциклопедии, 16 томов которой вышли в издательстве Брокгауза и Ефрона в 1908–1913 годах. Он также основал в Петербурге Еврейскую академию (официальное название — Курсы востоковедения барона Д. Гинцбурга), преподаватели которой сочетали критический научный анализ и традиционную еврейскую ученость. Семен Дубнов читал там лекции по еврейской истории, а Лев Каценельсон — по Талмуду. Гинцбург стал первым ректором курсов и сам проводил занятия, причем когда он входил в лекционный зал, его сопровождал слуга со стопками словарей и лексиконов.
Больше всего Гинцбурга‑преподавателя расстраивал тот факт, что он со своими студентами не может читать «Путеводитель растерянных» Маймонида в оригинале, поскольку они не знают арабского языка. Еврейские исследования и восточные языки играли важную роль в Российской империи, и ученый‑полиглот уровня барона Гинцбурга почитался как культурный посредник.
Одним из первых студентов академии Гинцбурга был Шнеер‑Залман Рубашов, впоследствии переселившийся в Палестину, принявший имя Залман Шазар и через много лет ставший третьим президентом Израиля. Шазар вспоминал, что до открытия здания академии в 1909 году занятия проходили в личной библиотеке барона:
Его огромная библиотека, занимавшая много комнат и зал, в конце концов приводила ко входу в темноватую, маленькую, интимную комнатку — порогу его личного кабинета и, можно сказать, святилища еврейской и мировой мысли .
В своем завещании барон Гинцбург распорядился, чтобы его библиотека была продана какому‑либо еврейскому академическому учреждению. После его смерти в 1910 году семья продолжала поддерживать Еврейскую академию и подыскивать подходящий приют для библиотеки. Вдова покойного, баронесса Матильда Гинцбург, первоначально вступила в переговоры с Оксфордским университетом в Англии и с Еврейской теологической семинарией в Нью‑Йорке, однако затем к ней обратился Бен‑Йеуда, просивший передать библиотеку в Иерусалим — «единственное достойное место», где книги были отчаянно необходимы в качестве основы для Национального дома книг.
В мае 1917 года, несмотря на гораздо более щедрые предложения, поступившие из Европы и США, баронесса предложила коллекцию мужа библиотеке «Мидраш Абарбанель / Бней Брит» в Иерусалиме, запросив относительно скромную цену — полмиллиона золотых рублей (около 15 млн сегодняшних долларов). Сделка была заключена, и деньги (как минимум аванс) переведены в Петербург. Но пока груз готовился к отправке, грянула октябрьская революция. В 1920 году книги барона были конфискованы большевиками и переданы в Румянцевский музей в Москве (позднее Государственная библиотека им. Ленина, с 1992 года — Российская государственная библиотека).
С тех пор такие разные деятели, как Элиэзер Бен‑Йеуда, Давид Бен‑Гурион и Альберт Эйнштейн, пытались повлиять на советское правительство, чтобы коллекция Гинцбурга все же оказалась в Иерусалиме. «Будет большим грехом, если сионисты в этом деле потерпят неудачу», — сетовал Бен‑Йеуда:
Библиотека покойного Давида Гинцбурга представляет собой чрезвычайную ценность, и подобную ей невозможно найти более нигде. Это коллекция, которая собиралась медленно, на протяжении двух поколений, с любовью и самоотверженно, и стоит она очень дорого. Существует реальная опасность, что она будет потеряна или уничтожена, или, по крайней мере, потеряна для нас, для национальной библиотеки в Иерусалиме. И допустить это было бы большим грехом. Все, кто любит нашу мудрость, нашу ученость и литературу… должны объединиться и воззвать: спасите, спасите [это собрание]!
Усилия едва не увенчались успехом в 1924 году: заместитель наркома просвещения СССР Михаил Покровский согласился вернуть коллекцию за компенсацию в 150 тыс. рублей золотом: предполагалось, что на эти деньги российские библиотеки смогут закупить для своих фондов современные иностранные издания (прежде всего, немецкие). Однако на следующий год было намечено торжественное открытие Еврейского университета в Иерусалиме, и сионистское движение испытывало нехватку средств. Альберт Эйнштейн, член попечительского совета университета, обратился к Покровскому с просьбой отменить требование оплаты. Покровский ответил 25 мая 1925 года: «Вопрос заключается не в самом принципе реституции коллекции, а в ее стоимости — и я еще раз обращаю ваше внимание на умеренность наших запросов» .
С тех пор все усилия по реституции библиотеки Гинцбурга оставались тщетными. «С 1917 года и до самой перестройки, — пишет Беньямин Рихлер из Национальной библиотеки Израиля, — вряд ли кому‑то из западных ученых удалось получить разрешение освидетельствовать эту коллекцию». В 1958 году Национальной библиотеке в Иерусалиме удалось приобрести у Ленинской библиотеки микрофильмы 200 рукописей Гинцбурга, а в 1972‑м — еще 150. Рахели Идельман, внучка Залмана Шокена, побывала в Москве в 1987 году, видела коллекцию Гинцбурга и обратилась к Советскому Союзу со страниц израильской газеты «А‑арец» с призывом передать библиотеку Иерусалиму. Эли Визель согласился поговорить напрямую с президентом Михаилом Горбачевым. Наконец, в 1992 году команда специалистов Национальной библиотеки Израиля под руководством Исраэля Вайзера за четыре с половиной месяца микрофильмировала более 1900 манускриптов.
Премьер‑министр Эхуд Ольмерт поднимал этот вопрос на встрече с президентом Дмитрием Медведевым в Москве в октябре 2008 года. Премьер‑министр Биньямин Нетаньяху вновь затронул эту тему во время своих встреч с Владимиром Путиным в феврале, марте и июне 2012 года. Однако настойчивые просьбы израильтян передать коллекцию в Иерусалим неизменно наталкивались на возражение русских: еврейские книги, собранные в царской России, остаются частью российского национального достояния. Более того, поскольку в Российской государственной библиотеке хранятся десятки, если не сотни национализированных книжных коллекций, российские чиновники опасаются, что, удовлетворив просьбу Израиля, они спровоцируют лавину претензий от других наследников .
Тем не менее в Национальной библиотеке не угасает надежда на то, что книги барона Гинцбурга в конце концов займут свое законное место в Иерусалиме. Давид Блумберг, нынешний председатель правления библиотеки, настаивает на том, что каждый израильский премьер‑министр должен знать о коллекции Гинцбурга и поднимать этот вопрос на переговорах с российскими лидерами. Нетаньяху рассказывал Блумбергу, что в нескольких его беседах с Путиным главными были две темы — коллекция Гинцбурга и ядерное оружие. В настоящее время готовится «резюме по делу Гинцбурга» для будущих премьер‑министров Израиля.
В ноябре 2017 года Национальная библиотека Израиля и Российская государственная библиотека подписали историческое соглашение. При финансовой поддержке благотворительного фонда «Пери», основанного российским миллиардером‑мусульманином дагестанского происхождения Зиявудином Магомедовым) 2000 рукописей и тысячи книг из коллекции Гинцбурга будут оцифрованы и выложены в интернет. Лорд Ротшильд, благотворитель Национальной библиотеки, приветствовал это соглашение:
Уже много десятилетий Национальная библиотека живет надеждой получить доступ к великой коллекции Гинцбурга, находящейся в России. Благодаря творческой щедрости Зиявудина Магомедова и фонда «Пери», а также при поддержке Российской государственной библиотеки это наконец‑то произойдет. Для меня это имеет особое сентиментальное значение, поскольку я душеприказчик Алины Гинцбург — вдовы Исайи Берлина и прямого потомка семьи Гинцбург .
Тем временем Иерусалим все еще ждет книги барона.
Книжные контрабандисты
Коллекция барона Давида Гинцбурга: «Это моя душа, все содержание моей жизни»
