По данным Европейского агентства по основополагающим правам (FRA), две трети опрошенных респондентов обеспокоены постепенным ростом антисемитизма в своих странах и 76% считают, что уровень антисемитизма вырос в них за последние пять лет.

Что подразумевается под ростом антисемитизма и связан ли он с кризисом беженцев? Прежде всего, следует обратить внимание на тяжкие преступления и террористические акции, направленные против евреев и ставшие в последнее время предметом обсуждения и растущей обеспокоенности со стороны европейской общественности и ведущих СМИ. Это и спланированное нападение на магазин кошерной пищи в Париже в январе 2015 года, и недавнее, 11 января 2016 года, нападение в Марселе на учителя еврейской школы. Полиция задержала нападавшего подростка, заявившего, что он действовал по воле Аллаха и от имени «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная в РФ. — Ред.). На следующий день глава еврейской общины Марселя раввин Цви Аммар рекомендовал членам общины не носить кипы в публичных местах «до наступления лучших времен». В целом во Франции произошло двукратное увеличение преступлений на почве антисемитизма, что привело к эмиграции из Франции 7 тыс. евреев в 2014 году, по сообщению медиапортала «Дойче велле», и 8 тыс. в 2015‑м, по данным «Сохнута».

В 2014 году количество преступлений на почве антисемитизма, совершенных в ФРГ, увеличилось примерно на 10%. Если в 2013 году таких случаев было 788, то в 2014 году их число возросло до 864, по данным «Хайльброннер штимме». Для оценки оперативной обстановки статистика немного устаревшая, но за 2015 год ее пока нет, и можно говорить лишь об увеличении случаев антисемитизма в Германии и Европе, вне зависимости от притока беженцев. То есть, если во Франции налицо крайние проявления антисемитизма, то в Германии крайних проявлений, связанных с убийством людей, нет, однако очевиден рост антисемитизма, как и его видоизменения.

Так, глава Центрального совета евреев в Германии Йозеф Шустер в интервью «Дойче велле» еще в июле 2015 года говорил о том, что «современный антисемитизм не только является делом политических экстремистов, но распространен и в сердцевине общества, где часто принимает облик антисионизма». Вероятно, речь идет об антиизраильских демонстрациях, имевших место в разных городах Германии в связи с обострением палестино‑израильского конфликта. Еврейская общественность Германии вполне закономерно опасается, что негативные эмоции, порожденные такого рода политической активностью, могут перекинуться на простых граждан ФРГ еврейской национальности.

Еврейская пресса в Германии указывает и на такое скрытое проявление антисемитизма, как непризнание явно антисемитских акций в качестве таковых. Ярким примером в этом ряду представляется поджог синагоги в Вуппертале в июле 2014 года. Трое молодых выходцев из Палестины забросали синагогу бутылками с зажигательной смесью. В феврале 2015 года вуппертальский районный суд осудил злоумышленников за поджог при отягчающих обстоятельствах, но антисемитской мотивации, которая предполагала бы более суровое наказание, в деле не усмотрел. Случай получил широкую огласку не только в Германии. А председатель еврейской общины Вупперталя Леонид Голдберг назвал этот приговор «приглашением к дальнейшим преступлениям».

В целом никто из лидеров еврейских организаций в Германии и других странах Европы не заявлял о росте антисемитизма, связанном именно с наплывом беженцев. Поэтому можно говорить лишь об увеличении экстремистских настроений (в том числе и антисемитских) в исламских общинах Европы под воздействием процессов, идущих во всем исламском мире, особенно на Ближнем Востоке. Однако еврейские лидеры все активнее высказывают опасения в связи с нарастающим кризисом беженцев.

Одним из первых опасения, что поток беженцев из стран, где антисемитизм стал частью общественного сознания, может повлиять на положение евреев в Германии, выразил все тот же Йозеф Шустер. Председатель Центрального совета евреев на встрече Ангелы Меркель с представителями общественных организаций и религиозных общин еще в начале октября 2015 года сказал: «Многие беженцы спасаются от террора ИГИЛ, они хотят жить мирно и свободно, и мы разделяем их надежды. Но в то же время надо помнить, что они принадлежат к культуре, неотъемлемой частью которой являются нетерпимость и ненависть к евреям, а также женоненавистничество и нетерпимость к секс‑меньшинствам. И это не религиозная, а этническая проблема, что доказывают события, происходящие в европейских странах с большим количеством мусульманского населения». Это его выступление и последующее интервью газете «Вельт ам зонтаг» стали знаменитыми, многократно процитированными и вызвавшими неоднозначную реакцию. Участники встречи с Ангелой Меркель отмечают, что после этих слов Шустера «в зале повисла напряженная тишина», а канцлер со словами «значит, мы должны этим заняться» сделала пометки в своем блокноте.

Попытка Шустера увести дискурс из опасной парадигмы религиозных противоречий в межэтнические вряд ли может быть признана удачной. Немецкий императив политкорректности и толерантности требует избегать интерпретации любых политических и общественных противоречий, обусловленных как религиозными, так и национальными причинами, не говоря уже о низведении их до этнических. Пресса обвинила Шустера в расовых предрассудках.

Однако все эти факты лишь подчеркивают сложнейшую общественно‑политическую ситуацию, в которой оказались евреи в связи с наплывом беженцев из стран Ближнего Востока, зараженных стереотипами антисемитизма и религиозного экстремизма. С одной стороны, следование императиву толерантности всегда было для евреев Германии важнейшим условием спокойного существования в стране, некогда повинной в Холокосте. С другой — безоговорочное распространение политики и практики толерантности на прибывающих беженцев (что показали события кельнской новогодней ночи) вызывает оправданный страх в еврейских общинах. В рамках этого тревожного противоречия еврейские лидеры пытаются найти «золотую средину» в высказываниях на эту тему. Выражая свою обеспокоенность, они неоднократно подчеркивают, что «евреи как никто другой могут сочувственно отнестись к изгнанникам, потерявшим свой дом».

Так, в интервью газете «Зюддойче цайтунг» 1 февраля 2016 года многолетний вице‑президент Центрального совета евреев Германии и участник многочисленных теледебатов Саломон Корн выразил уверенность, что Германия рано или поздно справится с интеграцией прибывающих беженцев. Он заметил, что «потребовалось три поколения после войны, чтобы евреи в Германии почувствовали себя дома. Возможно, беженцам‑мусульманам потребуется для этого больше, чем три поколения, учитывая различия культур». Кроме того, г‑н Корн заявил, что его больше беспокоит рост праворадикальных настроений и риторики на фоне этого кризиса.

Таким образом, Саломон Корн обозначил как наиболее важную еще одну серьезную общеевропейскую проблему, угрожающую в том числе и евреям, — рост правоэкстремистских настроений и практик. В Германии с этим связывают протестное движение «Пегида» («Патриотические европейцы против исламизации Запада»), родившееся в восточных землях, и деятельность и риторику новой, но набирающей силу партии AfD (АдГ, «Альтернатива для Германии») — партии консерваторов и «евроскептиков». Не говоря уже о традиционных немецких праворадикалах из партии NPD (НДПГ, Национал‑демократическая партия Германии), к которым все привыкли. Что касается разрастающейся AfD, то она представлена уже в шести земельных парламентах из шестнадцати, а в марте 2016‑го будут выборы еще в трех важных немецких землях. Рейтинги партии уже вышли на двузначный уровень, и, скорее всего, она будет представлена в этих парламентах, а по осени и еще в двух.

А чувствуют ли на себе это растущее напряжение рядовые члены еврейских общин Германии? С этим вопросом мы обратились к руководителю Еврейского центра в одном из районов Кельна Стелле Щербатовой, являющейся также членом Интеграционного совета города. По словам г‑жи Щербатовой, случаи антисемитизма происходят более или менее всегда — и в школах, и в быту, и даже в отношениях с властями — в муниципальных учреждениях, но говорить о том, что это связано с наплывом беженцев, с которыми члены общины особенно не встречаются, не приходится, как и об увеличении количества таких случаев. «Бывает, что бытовые конфликты поспешно интерпретируются как антисемитские, однако при более пристальном рассмотрении становится понятно, что они все же носят межличностный характер», — говорит глава центра. В то же время г‑жа Щербатова подтвердила возрастающую тревогу членов общины в связи с наплывом беженцев из мусульманских стран и ростом правоэкстремистских настроений в Германии.