В чем роль еврейских музеев? Для кого они: для еврейской общины или для неевреев, живущих вокруг? И должен ли руководитель еврейского музея быть евреем?

Эти вопросы бурно обсуждаются в связи с дальнейшим существованием Еврейского музея в Берлине, одной из самых популярных у посетителей достопримечательностей этого города, после того как директор музея Петер Шефер внезапно покинул свой пост. Он ушел в отставку после череды споров, в ходе которых его критики, в том числе правительство Израиля и крупнейшая организация, представляющая в Германии евреев, заявили, что этот культурный институт вышел за рамки своей миссии и стал чересчур политизированным.

В частности, недавнюю выставку, посвященную Иерусалиму, восприняли как пропалестинскую и антиизраильскую. На других спорных выставках, проведенных, когда музеем руководил Шефер, затрагивались, в том числе, темы отношения к обрезанию и к предписанию женщинам покрывать голову.

Теперь музей, а находится он в спроектированном Даниэлем Либескиндом эффектном зигзагообразном, облицованном цинком здании, покуда он ищет нового руководителя, тянут к себе противоборствующие стороны.

Одна из сторон — представители берлинских евреев: они утверждают, что при прежнем руководстве музей уделял недостаточно внимания еврейской тематике; другая — зарубежные ученые и специалисты музейного дела: они восхваляют этот институт за его готовность стать площадкой диалога по вопросам идентичности во времена, когда во всей Европе усиливается антисемитизм.

Подбором нового директора занимается комитет во главе с министром культуры Германии Моникой Грюттерс — они ищут, согласно заявлению музея, «профессионального специалиста музейного дела, имеющего международный опыт», чтобы обеспечить дальнейшее развитие института. Шефер, хоть он весьма авторитетный исследователь иудаизма, до прихода на этот пост в 2014 году не имел опыта руководства музеями. К тому же Шефер не еврей.

Вопрос, должны ли стоять во главе еврейских музеев только евреи, — непростая тема, ее то и дело поднимают в дискуссиях в Ассоциации европейских еврейских музеев, сказала Абигейл Моррис, директор Еврейского музея в Лондоне.

— В еврейских музеях Европы нелегко найти верный баланс между теми, для кого музей, и теми, кого ему следует представлять, — сказала Моррис, еврейка, в телефонном интервью. — Особенно остро этот вопрос стоит в странах, где большинство еврейского населения уничтожили.

На выбор нового директора для музея в Берлине будет обращено самое пристальное внимание: по нему станут угадывать, в каком направлении будет развиваться музей в стране, где возрастает число нападений на почве антисемитизма. Кроме того, ультраправая партия «Альтернатива для Германии», а у нее есть мандаты в немецком парламенте, начала подвергать сомнению традицию исторической памяти о Холокосте — традицию, которая десятки лет считалась неоспоримым краеугольным камнем немецкой демократии.

По всей Европе, будь то в Париже или Амстердаме, еврейские музеи представляют культурную историю в контексте ценностей и динамики тех обществ, в которых эти музеи существуют, отсылая к прошлому и одновременно выстраивая контекст для дня сегодняшнего. В программном заявлении Еврейского музея в Лондоне, которое размещено на его сайте на видном месте, сказано, что музей должен «поднимать важнейшие и злободневные темы: идентичность, миграция, наследие, но тактично и без крайностей».

Однако история Германии такова, что на нее всегда отбрасывает тень прошлое, и всегда необходимо показать, что евреи находятся под защитой, а в то же время представить их культуру и их роль в жизни страны. Вот почему в Германии еврейским музеям труднее браться за современные вопросы, сказала социолог Ирит Декель — она исследует, как в Германии относятся к памяти и как там представляют евреев, миграцию и этническую принадлежность.

— Чувство вины мешает разглядеть будущее, — пояснила госпожа Декель.

Вдобавок дебаты в Берлине происходят во времена, когда музеи любого профиля по всему миру, на фоне дебатов о деколониализации, цифровизации и культурном многообразии, переосмысливают роль, которую им следует играть в обществе.

На этом фоне популярность Еврейского музея в Берлине, ежегодно привлекающего около 650 тыс. посетителей, — признак того, что направление его работы устраивает аудиторию, сказала Барбара Киршенблатт‑Гимблетт, профессор исполнительских искусств и иудаики в Нью‑Йоркском университете.

Еврейский музей начиная с 2001 года — тогда он отделился от основного муниципального музея Берлина — избрал себе более масштабную миссию, выходящую за пределы этого города. Между тем как большинство еврейских музеев в Германии подотчетно администрации городов, где они расположены (так обстоит дело во Франкфурте и в Мюнхене), Еврейский музей в Берлине представляет собой фонд, которому поручено обеспечивать его независимость. Годовой бюджет музея в размере 15 млн евро (около 17 млн долларов) финансируется в основном не местными властями, а федеральным правительством.

Миссия Еврейского музея, задуманного наряду с информационным центром «Топография террора» и колоссальным берлинским Мемориалом жертвам Холокоста как часть более широкого «культурного ландшафта» в немецкой столице, цель которого — осуждать преступления нацистов и не давать о них забыть, — исследования иудаизма и его роли в мире, а не только в Берлине.

Однако среди самых резких критиков музея в последние месяцы оказался Центральный совет евреев Германии со штаб‑квартирой в Берлине. Председатель совета Йозеф Шустер сказал в телефонном интервью, что музей чересчур политизировался, особенно если взять выставку об Иерусалиме, воспринятую как откровенно промусульманская. Эту выставку, закрывшуюся в апреле, осудило и правительство Израиля.

— Еврейский музей в Берлине отразил позиции, которые не отражали позицию большинства еврейского населения в Берлине, — сказал мне Шустер.

В прошлом месяце недовольство музеем резко обострила одна запись в соцсетях. В Твиттере официальный аккаунт музея пропагандировал с хэштегом #mustread «Обязательно прочтите» (англ.).
критический отзыв некой газеты о резолюции бундестага касательно постановления, где движение за бойкот Израиля (оно же B.D.S.) осуждалось как антисемитское. Запись вызвала взрыв негодования, которое нанесло слишком большой урон репутации Шефера.

Шустер не сказал прямо, полагает ли он, что следующий руководитель музея должен быть евреем, а лишь обронил: «Это не обязательно». Но в прошлом месяце он сказал в интервью берлинской газете «Тагесцайтунг», что «директор‑еврей — а что же, очень даже неплохо».

Профессиональные специалисты музейного дела, и евреи, и неевреи, утверждают, что так вопрос ставить не надо, и вместо этого подчеркивают, как важно найти человека, способного выслушать все стороны, руководить большим коллективом и ориентироваться в запутанной политической обстановке.

Директоров назначают на пятилетний срок, и госпожа Грюттерс сказала, что комитет надеется назвать имя преемника Шефера в первой половине 2020 года, одновременно запланировано открыть два крупных проекта, затеянных еще под руководством Шефера, — обновленную постоянную экспозицию и новый музей, рассчитанный на детскую аудиторию.

В то время как идут дебаты о будущем музея, сотни туристов со всего мира ежедневно выстаивают очереди к рамкам металлоискателей, чтобы попасть в музей, где сейчас проходят временные выставки, выстроенные вокруг фотографий и еврейского алфавита Выставка, построенная по «алфавитному принципу», рассказывает о жизни евреев в сегодняшней Германии: каждой букве еврейского алфавита соответствует описание какого‑то явления.
.

— Чем объяснить такой огромный интерес к Еврейскому музею в Берлине? Это невозможно отнести на счет архитектуры. Тогда бы люди просто приходили, осматривали здание и уходили, но это не так, — сказала госпожа Киршенблатт‑Гимблетт. Она также куратор Музея истории польских евреев Полин Музей истории польских евреев Полин существует с 2013 года. Слово «Полин» на современном иврите означает «Польша», а также «спи здесь», «здесь отдохнешь». Посетителям музея рассказывают легенду: евреи, бежавшие от преследований в Западной Европе, пришли в некий лес, где услышали слова «по‑лин», расценили их как знамение и поселились в этих лесах, то есть в Польше. в Варшаве, а ранее была консультантом новой постоянной экспозиции Еврейского музея в Берлине. — Они приходят на выставки, приходят на дебаты, на лекции. Я бы сказала, что люди приходят, потому что музей актуален, — сказала она. — Их следовало бы поощрять и поддерживать — пусть ведут дебаты на самые разные темы, по‑настоящему важные для современного общества, пусть даже вы не согласны с кем‑то из выступающих или одобряете не все аспекты какой‑то конкретной выставки.

Оригинальная публикация: What and Whom Are Jewish Museums For?