14 сентября звезде британского соула Эми Уайнхаус исполнилось бы 35 лет. Борис Барабанов вспоминает легендарную певицу, чье имя еще десять лет назад не сходило со страниц британских газет. Но прежде чем стать любимой героиней таблоидов, Эми Уайнхаус успела пройти путь, не слишком свойственный девушкам из благополучных еврейских семей с севера Лондона.

В десять лет Эми Уайнхаус выступала в составе школьной рэп-группы, ориентируясь на игрушечный хип-хоп TLC и Salt-n-Pepa. В 12 лет поступила в театральную школу. Вскоре ее выгнали оттуда. Причина — пирсинг в носу, который не добавляет респектабельности ни будущим актрисам, ни хорошо воспитанным юным еврейкам. К этому времени Эми Уайнхаус уже вполне самостоятельно сочиняла песни. Ее имя навсегда расположилось на вершине списка знаменитостей, посещавших BRIT School — учебное заведение, питающее Британию молодой творческой кровью. В этом списке — Адель, Кэти Мелуа, Иможен Хип, Леона Льюис, а также музыканты групп «The Feeling» и «The Kooks». Первым менеджером Эми Уайнхаус стал Саймон Фуллер, создатель группы «Spice Girls» и изобретатель шоу «Pop Idol», прототипа всех «фабрик звезд» мира.

Дебютный диск «Frank» (2003) получил номинации на «Mercury Prize» и «BRIT Award», а также, что гораздо важнее, «Ivor Novello Award» — престижную награду, вручаемую авторам-песенникам.

Фактически еще за три года до настоящего триумфа Эми Уайнхаус получила признание как автор и состоялась как певица. Оставалось написать хит на все времена и угодить в светскую хронику, и тогда можно было с полным правом считаться поп-звездой.

Для этого ей потребовалось мобилизовать свою давнюю страсть к поп-музыке 1960-х и найти союзника-продюсера. Таковым стал мальчик из еще одной хорошей еврейской семьи, только гораздо более богатой. Марк Ронсон был английским ди­джеем, чьи корни, как и корни семьи Уайнхаус, уходили, среди прочего, в русскую почву.

Жить Марк Ронсон предпочитал в Нью-Йорке, и его знакомство с Эми Уайнхаус состоялось, когда в его американское радиошоу попали самые ранние версии песен «Rehab» и «You Know I’m No Good». Марк Ронсон стал продюсером альбома Эми Уайнхаус «Back To Black», кроме того, на его собственной пластинке «Version» прозвучала кавер-версия на песню группы «The Zutons» «Valerie» с вокалом Эми. Этого хватило, чтобы 2007 год стал годом Эми и Марка в музыкальной индустрии, по его итогам певица получила пять «Grammy», а ее приятель — «Grammy» как «продюсер года».

У Ронсона-продюсера не было отбоя от клиентов, продюсеры бросились искать новых звезд «неосоула» и нашли — в лице Даффи и Адель, девушек голосистых, трудолюбивых и вообще гораздо более покладистых, чем Эми Уайнхаус. «Back To Black» остался последним альбомом исполнительницы, вышедшим при ее жизни.

Получать «Grammy» в Лос-Анджелес Эми Уайнхаус не приехала — ее попросту не пустили в США. Победоносную поступь альбома «Back To Black» сопровождали далеко не самые комплиментарные публикации таблоидов. Наплевав на объективы камер, Эми Уайнхаус могла прямо на улице курить крэк или драться с мужем Блейком, с которым то расходилась, то мирилась, несмотря на то что, по общему убеждению, он же был ее драгдилером.

Семья регулярно сообщала о том, что Эми встала на путь исправления, а на следующий день выяснялось, что ее в очередной раз доставили в участок или же она валяется на больничной койке в шаге от трагической развязки.

Эми Уайнхаус — женщина, которая одним махом вернула из небытия прическу «бабетта», ярко-красную помаду, платья в крупный горох и балетки. Причем все это тут же выплеснулось на улицы и в клубы.

Такой Эми была на подмостках и в клипах. Однако камеры папарацци все чаще заставали ее без грима, в простых джинсах и майке-алкоголичке, открывавшей вид на не самые изысканные татуировки на руках.

В последние годы Эми даже не пыталась следовать дресс-коду гламурной звезды.

Эми Уайнхаус предприняла несколько попыток вернуться к сочинению песен. В 2009 году провела несколько месяцев на острове Сент-Люсия. Писали, что она занимается спортом и учится играть на барабанах. Вместе с Марком Ронсоном она сделала песню для диска Куинси Джонса, вышедшего в 2010 году. Информация о новых записях певицы поступала в СМИ «из третьих рук». Обычно это были люди, причастные к ее продюсерской команде. Новые песни они, естественно, величали не иначе как «сногсшибательными». Попытка отправиться в мировое турне, предпринятая певицей в 2011 году, провалилась. Как и много раз до этого, певица не смогла толком сыграть ни один концерт. В январе ее освистали в Бразилии, в феврале — в Дубае, в июне — в Сербии. Концерт в Белграде стал финальной точкой в ряду попыток Эми Уайнхаус вернуться на сцену. Вкупе с сообщениями о новых безус­пешных попытках пройти курс лечения в реабилитационной клинике новости о провале европейского турне подтвердили худшие опасения относительно певицы. У нее ничего не вышло. Изгнать бесов не удалось, а голос и вдохновение так и не вернулись. Эми Уайнхаус погрузилась в депрессию. Однако за три дня до смерти она все же по­яви­лась перед публикой. Во время «iTunes Festival» она представила на сцене лондонского клуба «Round­house» юную певицу Дайонн Бромфилд. Девочка спела стандарт «Mama Said», а Эми Уайнхаус лишь выступила на подтанцовке, не прикоснувшись к микрофону.

Вечером накануне смерти Эми Уайнхаус нанесла запланированный ранее визит к врачу, потом вернулась домой и до утра пела и играла на барабанах. В восемь утра 23 июля 2011 года она еще спала крепким сном младенца. После полудня охрана дома нашла ее мертвой.

С ней попрощались в синагоге «Голдерс Грин» и кремировали в местном крематории. На похоронах звучала песня Кэрол Кинг «So Far Away». Родственники Эми Уайнхаус, а также ближайшие друзья Келли Осборн, Марк Ронсон и Рег Тревисс посетили закрытую службу рабби Фрэнка Хеллнера.

После смерти Эми Уайнхаус в ее доме не нашли наркотиков. Также не было зафиксировано признаков самоубийства. Родители Эми Уайнхаус основали фонд помощи страдающим от наркозависимости, который назван в честь певицы. Ни одно из напрашивающихся объяснений смерти одной из самых одаренных исполнительниц поколения не нашло подтверждения. Помимо наркотиков и алкоголя, было что-то, что разрывало ее изнутри, не давая ни петь, ни жить. Успех, спрессованный в такой маленький промежуток времени в таком слабом теле, обернулся взрывом, после которого не осталось даже намека на внятные причины ее гибели.

(Оригинал статьи опубликован в №233, сентябрь 2011)